Прикосновение теней - Монинг Карен Мари

— И при этом Бэрронс позволил тебе носить копье? Ты думаешь, что я в это поверю?

— Как и ты, он считал меня белой, пушистой и беззубой. Слишком глупой, чтобы в чем-то меня подозревать. Он называл меня жертвенным ягненком. И маленький ягненок убил льва. Неплохо я ему показала, а? — Я снова подмигнула.

— Я сжег его тело. Не осталось ничего, кроме пепла. — Дэррок очень внимательно следил за моим лицом.

— Хорошо.

— Любой способ воскрешения теперь не сработает. Принцы развеяли его пепел по тысячам измерений.

— Мне нужно было самой до этого додуматься. Но спасибо за хорошую работу. — Я думала только о новом мире, который создам. С этим миром я уже попрощалась.

Глаза цвета меди сузились, в них светилась насмешка.

— Ты не убивала Иерихона Бэрронса. Что случилось? В какую игру ты играешь?

— Он предал меня, — солгала я.

— Как?

— Не твое дело. У меня имелись на то свои причины.

Дэррок посмотрел на меня, а я на него. Его интересовало, не могло ли изнасилование и время, проведенное в Холле Всех Дней, расшатать мою психику. Он хотел знать, достаточно ли я безумна, чтобы убить Бэрронса за то, что тот меня разозлил. Дэррок снова бросил взгляд на руны и, видно, решил: мне хватило бы сил для убийства.

— Выйди из круга. У меня твои родители, и я убью их, если ты мне не подчинишься.

— Мне все равно, — фыркнула я.

Он посмотрел на меня. Он уловил правдивость моих слов.

Мне все равно. Большая часть меня мертва. И я по ней не горюю. Это больше не мой мир. Все, что в нем произойдет, не имеет значения. В этой реальности я доживаю последние дни. Я либо создам новую реальность, либо погибну, пытаясь это сделать.

— Я свободна, Дэррок. Воистину и полностью свободна. — Я пожала плечами, запрокинула голову и рассмеялась.

Он резко вдохнул при звуке своего имени и моего смеха. Я знала, что напомнила ему сестру. Говорила ли она ему эти слова? Слышал ли он в моем смехе ту радость, с которой когда-то смеялась она?

Сузив глаза, Дэррок обошел меня по кругу, приближаясь почти вплотную.

— Что изменилось? Что с тобой произошло за то время, которое прошло после похищения твоих родителей?

— То, что со мной произошло, начало происходить давным-давно. Тебе стоило бы сохранить Алине жизнь. Я ненавидела тебя за это.

— А теперь?

— А теперь все иначе. Все изменилось. Мы изменились.

Он разглядывал меня, быстро скользил глазами.

— То есть?

— Не вижу причин, по которым мы не можем быть... друзьями.

Дэррок попробовал это слово на вкус:

— Друзьями?

Я кивнула.

Он обдумал вероятность моей искренности. Человек бы понял. Но Феи иные. Не важно, сколько они прожили среди нас, тонкости человеческих эмоций от них ускользают. На это я и рассчитывала. Оставив тело Бэрронса, я хотела лишь отыскать Дэррока и при помощи рун и своего новообретенного темного озера уничтожить его.

Но вскоре передумала.

Этот бывший Фейри, а теперь человек, больше всех знает о Дворах и о Книге, которая мне нужна. И вот когда он расскажет мне все, что ему известно, я с удовольствием его убью. Союз с В'лейном также вероятен, и, получив все возможное от Дэррока, я об этом подумаю. Мне ведь необходим четвертый камень. Но, кроме старинных легенд, В'лейн ничего не знает о Книге.

В данном случае разумнее сделать ставку на Невидимых, а не на правую руку Светлой Королевы. Возможно, я даже узнаю пророчество. Дэррок, как и Бэрронс, видел страницы древнего фолианта. Пока я не выясню, как управлять «Синсар Дабх», охота за ней будет напрасной. Однако Дэррок охоту не прекращал. Почему? Что он знает о Книге такого, чего не знаю я?

Чем быстрее я вытащу из него все секреты, тем раньше узнаю, как использовать «Синсар Дабх». И тем скорее закончится эта агонизирующая реальность, потому что я сразу же сотру этот мир и заменю его своим. Правильным. Где все будут жить долго и счастливо.

— Друзья преследуют общие цели, — заметил Дэррок.

— Например, охотятся за книгами, — согласилась я.

— Друзья доверяют друг другу. И не мешают. — Он смотрел мне под ноги.

Руны вышли из меня. Мой круг на самом деле — я сама. Дэррок не знает этого. Я отбрасываю их в сторону. И думаю, не забыл ли он о моем копье. При том количестве Невидимых, которое он проглотил, один-единственный укол приведет к его жуткой медленной смерти, как это было с Мэллисом.

Я шагаю вперед, и Дэррок оглядывает меня с ног до головы.

И я вижу, как мелькают мысли в его глазах, пока его взгляд скользит по моему телу: «Убить ее / трахнуть / изнасиловать и подчинить / исследовать ее возможности?» Мужчине сложно убить красивую женщину, с которой он еще не спал. Особенно если до этого он спал с ее сестрой.

— Друзья не пытаются подчинить друг друга. — Я указываю глазами на его амулет.

Дэррок склоняет голову и прячет амулет под рубашку.

Я с улыбкой протягиваю ему руку. Бэрронс научил меня этому. «Держите друзей близко...»

Дэррок принимает мою руку и наклоняется, чтобы легонько поцеловать мои губы.

Напряжение между нами нарастает. Достаточно резкого движения, чтобы мы бросились друг на друга, пытаясь убить. И мы оба это знаем. Дэррок старается не напрягаться. Я заставляю себя двигаться плавно. Мы как два скорпиона, которые, свернув хвосты, пытаются спариться. Я позволила Дэрроку прикоснуться ко мне, поскольку заслужила это наказание. Я обрекла Бэрронса на смерть.

Заставив себя разжать губы навстречу губам Дэррока, я изобразила ложную скромность. И тихо выдохнула ему в рот. Ему это понравилось.

«...а врагов еще ближе».

За нашими спинами Принцы Невидимых начали мягко звенеть, словно черный хрусталь. Я помнила этот звук. И знала, что за ним последует. Поэтому сжала руку Дэррока.

— Только не они. Больше никогда.

Дэррок повернулся к Принцам и выплюнул резкий приказ на языке, от которого у меня заболели уши.

Они исчезли.

И в тот миг, когда я перестала понимать, где они и не приближаются ли они ко мне, я потянулась за копьем. Оно тоже исчезло.

Принцы Невидимых не могли целенаправленно телепортироваться в Зеркалах. Дэррок сказал мне, что каждая попытка для них была лотереей. Все портило проклятие Крууса.

Я сказала, что камни не лучше и при любой попытке их раскрыть меняют измерение в направлении стен ледяной темницы, из которых когда-то были вытесаны.

Я удивилась тому, что Дэррок этого не знает, о чем и сообщила ему.

— Ты не понимаешь, чем является жизнь при Светлом Дворе, МакКайла. Те, кто сохранил истинные воспоминания и знание о нашем прошлом, ревниво хранят их. Версий Старого Порядка и противоречивых рассказов о нашем происхождении не меньше, чем Зеркал в Холле Всех Дней. Мы видели Невидимых только в день битвы Короля и Королевы, в день ее смерти. С тех пор неисчислимое количество раз мы пили из котла.

Дэррок с нечеловеческой грацией и текучестью шагает вдоль края обрыва. Феи движутся, как гладкие величественные хищники, рожденные с уверенностью в том, что они никогда не умирают — а если и умирают, то редко и при особых обстоятельствах. Дэррок не утратил своего высокомерия или же вернул его себе с той плотью Невидимых, которую съел. Он не надел красной мантии, когда-то пугавшей меня. Высокий, гибкий и мускулистый, Дэррок походил на денди, рекламирующего «Версаче». Длинная грива посеребренных луной волос была стянута на затылке. Безусловно, он был сексуален. Его сила и уверенность в себе напоминали мне о Бэрронсе.

Я не спросила, почему Феи пьют из котла. Я поняла. Найди я котел, я бы тоже из него выпила, чтобы стереть всю боль и начать жизнь сначала, с чистого листа. Я бы не горевала, поскольку в моей памяти для этого не осталось бы поводов. То, что Фейри пьют из котла, означает, что они чувствуют. Если не боль, то, по крайней мере, определенный дискомфорт.

— И как же мы отсюда выберемся? — спросила я.