Жестокая любовь мажора (СИ) - Демина Маша

Считаете меня редким засранцем? Правильно делаете.

Я готов изворачиваться любыми способами, лишь бы снова завоевать ее внимание.

Пускай для этого пришлось соврать. Это и за ложь-то нельзя принять.

Теоретически я буду за пределами города. В лагере. Я типа за старшего, приглядываю за своими парнями, которые выиграли путевку в один из лучших курортных спортивных лагерей. Поэтому и тренировки никто не отменял. Это будет жирным плюсом в моей карьере, Расул Магомедович уже подыскал мне отличную школу олимпийского резерва. Думаю, еще год — и моя стажировка перейдет на новый уровень.

И мне чертовски нравится то, что я делаю. Это мой выбор. Он мне по душе.

Алиса останавливается у парковки с кучей машин, наверное, пытаясь найти среди них мою. Но ее там нет, потому что я купил себе новую.

Практически сразу же, как выиграл тот дерьмовый спор. Да и тошно было ездить на ней, потому что все напоминало о Ведьме. Твою мать. Может, она и правда ведьма? Иначе какого черта своим исчезновением она разворотила мою грудную клетку и вырвала к херам собачьим сердце, оставив лишь тупую пустоту.

— Нам туда, — киваю на дорогу, на обочине которой под кроной зеленых тополей припаркован мой черный «Хаммер».

Я жму на брелок, и машина отзывается мигающими фарами.

Обогнув капот, открываю дверцу со стороны переднего пассажирского сиденья.

Алиса не доходит до внедорожника несколько шагов и замирает, но сильный порыв ветра будто толкает ее ко мне.

Я забираю у нее джинсовку и отхожу, предоставляя возможность самой забраться в салон.

Сейчас любое мое движения в ее сторону будет лишним, поэтому я запрещаю себе прикасаться к ней.

Как бы ни зудели мои пальцы.

Крепче сжимаю в кулаке тяжелую от влаги джинсовку и, открыв багажник, бросаю ее туда. Затем дергаю черную сумку и достаю пару сухих полотенец.

Я держу запасные для пацанов, когда вожу их купаться на озеро. На всякий случай, мало ли кто забудет. А сопли — это последнее, что мне нужно от этих парней.

Надеюсь, они не узнают, что я одолжил их девчонке.

Захлопываю багажник и сажусь за руль.

— Держи, — протягиваю ей полотенце, а сам другой рукой начинаю вытирать свою голову.

Промокнув лицо, непроизвольно задерживаю взгляд на Алисе, которая чересчур сосредоточенно просушивает перекинутый на одно плечо хвост.

Но я смотрю не на волосы, а на капли, соскальзывающие по ее хрупкой шее в вырез сарафана на груди, соски которой торчат как камушки гальки.

Сердце гудит как засбоивший мотор. Мне приходится сжать кожаный руль до треска под ладонями, лишь бы заглушить потребность прикоснуться к ней.

Алиса будто чувствует, как стремительно я выжигаю кислород из салона машины, и, вскинув глаза, ловит мой жадный взгляд с поличным.

Она пугается и тут же опускает полотенце себе на грудь, прежде чем отворачивается и порывается открыть дверцу, но я успеваю заблокировать двери.

Блядь. Я сейчас все испортил. И то, как Алиса съежилась на сиденье и сжала полотенце до побелевших костяшек, подтверждает мои опасения.

Ее дыхание становится шумным и взволнованным, и, кажется, она вот-вот упадет в обморок, но я пытаюсь снизить градус.

— Черт, это было лишним, — низко шепчу я и открываю замки. — Я клянусь, Алис, и пальцем тебя не трону.

Она все еще тяжело дышит и на меня не смотрит, дрожащие пальцы лежат на ручке дверцы. Будто она вот-вот откроет ее и вывалится на улицу. Но что-то пока останавливает.

— Хорошо, — ее голос тихий, чертовски уязвимый. — Только не смотри на меня так. Мне это не нравится.

Я киваю и завожу тачку, не зная, что на это ответить, чтобы не ухудшить ситуацию еще больше.

Но если бы Алиса знала, как охренительно сложно себя контролировать, чтобы не смотреть на нее, когда она рядом, черт возьми.

Я молчу про то, как мое тело реагирует на ее близость. Настолько, что мне приходится крепче сжимать руль и ненавидеть джинсовые шорты, которые явно не рассчитаны на мой стояк. Блядь.

Дворники работают на пределе. Ветер срывает зонты проходящих по тротуару людей. Я пытаюсь переключиться на что угодно, лишь бы ослабить натяжение в шортах. Но кого я обманываю?

Легкий цветочный аромат, забивающий мои ноздри, не позволяет забыть о присутствии девушки в моей машине.

Черт.

Пальцы постукивают по кожаному рулю, когда на светофоре загорается красный. Блядь. Хлопаю по рулю ладонями и, заложив руки за голову, откидываюсь назад. Задерживаю дыхание в легких. И медленно выдыхаю.

Надо как-то взять себя в руки. Прикрываю глаза и отсчитываю минуту, а когда открываю — уже зеленый и я трогаюсь с места.

На Алису, как обещал, — не смотрю.

Даже когда снова притормаживаю на перекрестке, сжимая и разжимая кулаки до жжения в разбитых костяшках. Нервничаю пиздец.

— Большая Морская тринадцать, — раздается тихий голос Алисы, и я непонимающе смотрю на нее. — Адрес. Ты не спросил, куда меня отвезти.

Да, я действительно туго соображаю.

Потерев ладонью затылок, достаю телефон и быстро вбиваю адрес в навигатор. Закрепляю гаджет на специальный магнит и выруливаю вправо, чтобы перестроиться.

Между нами снова тишина. Неловкая. Напряженная. Я могу ее нарушить вопросом, который зудит под кожей после той ночи в клубе.

Во мне снова закручивается вихрь тяжелых эмоций от одного только воспоминания о том, как Арзамов трогал ее.

Мне уже знакомо это жгучее чувство. Но за последние три года мне больше не довелось его испытать. Наверное, поэтому оно накрыло так, что я слетел с катушек и поздравил именинника в челюсть.

Это минимум того, что он заслужил. Я ведь видел, как цепенело ее тело от его липких лап и каким испуганным выглядело лицо. Особенно когда она заметила в випке меня. Узнала. И растерялась, дурочка. Что все полетело из рук.

У меня у самого закоротило в груди. Переклинило. Прошибло так, будто реально током ударило.

И прямо сейчас в башке только один вопрос: есть ли кто у нее?

Эта мысль проходится по мне острым лезвием.

Блядь, ответ очевиден. Тупо себя обманывать. Но тогда какого хера этот сраный мудак позволяет, чтобы ее лапали по клубам?!

Сердце стучит отбойным молотком. Нужно выдохнуть. Все проблемы от отсутствия самоконтроля. Это я себе как чертов тренер говорю.

Дождь немного притих, и она, открыв окно, подставляет лицо под капли дождя. Ее щеки горят. Будто в машине не кондей работает, а включен обогрев.

Быстро перевожу взгляд на дорогу и снова на нее. Черт. Ее светлые волосы развеваются на ветру, и она постоянно поправляет их, убирая за уши. Красивая пиздец.

Я отворачиваюсь и снова сосредотачиваюсь на дороге, приказывая сердцу успокоиться на хуй. Но проблема в том, что это уже невозможно.

Паркуюсь на обочине. Глушу мотор и, облокотившись на руль, выглядываю вперед. Воздух такой тягучий, что дышать тяжело.

По лобовому стеклу бьет редкий дождь, дворники лениво смахивают в стороны скользящие капли. Но челюсти все равно сжимаются от понимания, сколько здесь стоят квартиры.

Утихомирившиеся эмоции вновь вспыхивают в груди, и внутренности завязывает узлом. Невыносимо, блядь. Не хочется верить, что она все-таки приняла деньги моей матери. Хотя я сомневаюсь, что их хватило бы на хату в центре Питера.

— Живешь здесь одна на зарплату официантки?

Вопрос брызжет ядом. Не могу, блядь. Киваю на старинный дом в традиционном классицизме. В центральном районе. Один из самых дорогих в Питере. Фактически на набережной.

Хорошо устроилась. Но я даже думать не хочу, за чей счет. Мне вообще, блядь, не стоило спрашивать то, на что я не готов услышать ответ.

— Извини, конечно, — ее голос взволнованно прыгает, — но это не твое дело.

Конечно, блядь. Не мое. Но внутри все ломает так, что ощущается как мое. И только мое.

Дождь опять усиливается и громко барабанит по крыше и стеклам.

Атмосфера в салоне накаляется до искрящихся молекул. И я втягиваю в себя эти искры, разжигая в груди самый настоящий огонь. Нет. Это она во мне его разжигает. Ведьма.