Жестокая любовь мажора (СИ) - Демина Маша

— Ты стал бы им, если б пришел с букетом, потому что у нас не свидание, — я опять натянуто улыбаюсь.

Багиров сжимает губы в тонкую линию. Кивает.

— Не свидание, — сухо подтверждает он.

Я зачем-то позволяю своему языку спороть самую настоящую глупость:

— Расслабься. Я не одна из твоих подружек. Цветы были бы правда не к месту.

Черт. Что на меня нашло? Я ведь обещала себе не говорить глупостей. Тем более его личная жизнь меня никак не касается. И никогда не касалась.

Челюсти Багирова дергаются, словно демонстрируя, как его задели мои слова.

— Я никогда не дарил цветы своим подружкам. Но ты — не они.

Я шумно выдыхаю и убираю за уши выбившиеся из хвоста пряди, совершенно не зная, что на это ответить и как себя вести.

Все настолько нелепо, что мне хочется закончить наш разговор и уйти.

Поймав себя на том, что пялюсь на него, как идиотка, отворачиваюсь и прочищаю горло.

— Ладно, давай пройдемся, не будем же мы стоять у ворот, — бурчу себе под нос и, не дожидаясь ответа, иду кзеленой аллее.

Конечно же, он не отстает, и уже в следующую секунду равняется со мной.

Порыв ветра буквально вталкивает в мои легкие воздух, пропитанный туалетной водой Багирова, и бесячие мурашки рассыпаются по моим плечам.

Складываю руки на груди, чтобы скрыть последствия бурной реакции на его запах.

— Замерзла?

Я вскидываю голову и тут же отвожу взгляд.

— Нет.

И снова тишина, в которой слышится хруст гравия под нашими ногами.

Некоторое время мы так и идем молча. И от этого становится только невыносимей, но, боже мой, я не знаю с чего начать разговор.

Я взвинченная до чертиков. Опять ляпну чушь какую-нибудь. Лучше мне не открывать рта без надобности.

Мы проходим мимо киоска со сладкой ватой и вафлями, когда я снова слышу его глубокий хриплый голос:

— Не хочешь перекусить?

— Нет, — слишком быстро отвечаю я. — Я не голодна.

На самом деле я бы не отказалась от еды, но я сейчас в таком состоянии, что мне крошка встанет поперек горла.

— Ладно, — выдыхает он и продолжает идти рядом со мной, пока я не останавливаюсь у фонтана и не опираюсь на гранитные края ладонями.

И в этот момент Багиров огорошивает меня новым вопросом:

— Почему Питер?

Я поднимаю ресницы и на мгновение погружаюсь в его холодные серые глаза, которые напоминают пасмурное дождливое небо. А едва заметный шрам над бровью — молнию, бьющуя меня прямо в сердце.

— Не знаю, — пожимаю плечами и перевожу взгляд на брызги воды. — Просто захотелось. Петербург — красивый город.

И печальный, как моя жизнь.

Но этого я не говорю.

— Тебе было необязательно уезжать.

Я начинаю злиться на его беспечный тон и, развернувшись к нему, быстро выпаливаю:

— Что насчет тебя? Как твоя жизнь?

Илай запрыгивает на гранитный выступ фонтана, нависая надо мной огромной тенью.

В тот же миг воздух будто покидает мои легкие и Багирова становится слишком много. Но я заставляю себя стоять где стою, игнорируя его невыносимую близость и запах, проникающий словно под кожу.

— Ничего особенного. Перевелся в спортивный вуз, попал сразу на третий курс, сейчас прохожу практику тренером в спортивной школе.

Я чувствую, как отвисает моя челюсть и едва не лезут на лоб глаза.

— Вау… Это… Достойно.

Багиров усмехается, словно нарочно хочет нанести удар под дых своей дразнящей улыбкой.

Качаю головой, мысленно отвешивая себе оплеуху.

— Я сказала что-то смешное?

— Нет, — он медленно облизывает губы, и в животе становится тесно. — Просто твоя реакция… Это было забавно.

— Ну, если честно, я не могу тебя представить детским тренером. Поэтому — да, — киваю несколько раз, пожевывая нижнюю губу, — я удивилась.

— Думаю, у тебя есть право на сомнения в мой адрес, — Илай проводит ладонью по волосам. — Скажем так, в прошлом мои поступки были… дерьмовыми.

— В прошлом? — уточняю я и кладу ладонь на прохладный гранит.

— Да. В прошлом. Знаю, мне нет оправдания, но в тот день я был пьяным и слетевшим с катушек. Если ты думаешь, что все это время я не жалел о том, что сделал,ты ошибаешься. — Багиров чуть наклоняется, и его ладонь ложится рядом с моей, отчего у меня внутри все цепенеет. — Я пиздец как жалею, Алис. И когда я увидел тебя в клубе, — он качает головой, — у меня будто крыша поехала. Все нахлынуло какой-то неконтролируемой лавиной. А ты сбежала от меня, как от огня. И да, у тебя есть причины так себя вести, но я хотел увидеть тебя еще раз и по-нормальному попросить прощения за все, что я сделал.

— Ну хватит, — я резко выдыхаю и с больно бьющимся сердцем отхожу в сторону.

Тело бросает в жар. Мне трудно дышать. А все потому, что Багиров звучит слишком искренне. Будто ему и правда жаль.

Обхватываю ладонями голову и медленно вдыхаю и выдыхаю.

— А ты, видимо, здорово изменился, — шепчу искаженным от эмоций голосом.

— Ты меня изменила, — раздается так близко, что волосы на моей макушке шевелятся.

Разворачиваюсь и сталкиваюсь с ним взглядом; Багиров снова так близко, что мне становится не по себе. Отчасти мне не по себе от его слов.

— Ты знаешь, я все-таки замерзла. И, наверное, пойду.

Багиров без слов снимает с себя джинсовку и накидывает на меня, погружая в тепло своего тела и тяжелый мужской аромат, смешанный с сигаретным дымом. И жгучее дежавю врезается мне под кожу острой болью.

— Проводить разрешишь?

Глава 6

Илай

Алиса смотрит на меня своими огромными голубыми глазами и, кажется, даже не дышит. Черт. Я ведь не напугал ее?

Матерюсь про себя и немного отступаю, предоставляя больше пространства.

Твою мать, три года прошло, неужели недостаточно времени, чтобы забыть? Хотя хуй знает. Я же не забыл какой пиздец тогда натворил.

Иногда даже снятся, блядь, ее глаза, наполненные ужасом, как у затравленной лани. Они преследуют меня во сне. Пока я не просыпаюсь в поту и с ощущением дыры в груди, размером, мать ее, с кулак.

Алиса вроде как расслабляется, но не до конца. Минуту она еще борется сама с собой в голове, но все-таки закутывается в мою куртку и кивает.

— Хорошо. Но только до метро.

И на этом наша странная прогулка подходит к концу, потому что Алиса разворачивается и направляется к выходу из парка. Хотя мы не так давно в него зашли.

Судорожно соображаю, как потянуть время, но над головой раздается раскат грома и тут же на руку падает первая капля дождя.

За считанные секунды безобидные капли превращаются в ливень, которому достаточно пары секунд, чтобы насквозь промочить мою джинсовку.

Алиса продолжает отчаянно держать ее над головой, но сильные порывы ветра мешают ей. Я наклоняюсь и стараюсь перекричать шум дождя.

— Я на машине, давай подвезу?

— Нет, не нужно! — кричит она в ответ, а когда раздается новый раскат грома и перед нами бьет молния, взвизгивает: — Ладно! Я согласна!

Кажется, она говорит что-то еще, но я не могу расслышать ее из-за шума в ушах и груди. Сердце ебашит на пределе. Я так долго не видел эту девушку, что от одной мысли остаться с ней в закрытом пространстве мне становится действительно хуево. Ну вы понимаете, такое бывает, когда сносит крышу от одного только запаха человека, который вам нравится.

Твою мать. Если бы она только знала, что творит со мной и какие провоцирует мысли, никогда не согласилась бы сесть в мою машину.

Даже если бы ей пришлось замерзнуть под дождем. Она бы предпочла пневмонию, а не остаться со мной. Это осознание довольно хреновое, но я не из тех, кто сдается.

Я соврал ей, сказав, что уеду через два дня. Просто хотел скорее увидеть ее. Ломало пиздец. И я не буду отрицать, что вчерашней ночью дрочил с мыслью о ее нежной коже. Двинулся ли я? Определенно. Но остановиться уже не мог. Все, чего я хотел — она. Я не знал, что моя ложь сработает, однако сработало.