Бой без правил (Танцы со змеями - 2) - Игорь Христофоров

Рука Майгатова нервно дернула за рычажок. Торопливые пальцы набрали вновь код и номер телефона. Нет, вновь одни гудки. Он перевел взгляд с исписанной номерами, фамилиями и кличками стенки кабины на загородку дежурной, чтобы ощутить хоть какое-то сочувствие, но лицо девушки оказалось скрыто широкой мужской спиной. И эту спину, эту серую куртку-ветровку, усыпанную у воротника густой перхотью, он сразу возненавидел.

Взглядом он поторопил спину, чтоб она быстрее исчезла, но мужчина, вместо того, чтобы уходить в свою кабинку, тряхнул пепельно-серыми волосами и обернулся.

Гудки исчезли. Трубка исчезла. Нет, наверное, гудки все еще сыпались мелким монотонным горохом, еще лежала в мокрой ладони пластиковая трубка, но Майгатов уже ничего не слышал, и не чувствовал. Сквозь огромные очки в роговой оправе на него смотрел Майкл Пирсон, корреспондент то ли Франс-Пресс, то ли Рейтер, и только три вещи отличали его от того Пирсона, что брал у него интервью в больничной палате, - более короткая стрижка, отсутствие бороды и куртка-ветровка.

В уменьшенных минусовыми линзами очков зеленых зрачках Пирсона стояли удивление и ужас. А, может, таким виделся его взгляд Майгатову, а, на самом деле, он был просто недоумевающим от вида офицера с ошарашенным лицом и пристальными из-за невозможности рассмотреть сквозь слабые стекла все до деталей.

Мужчина отвернулся, что-то, судя по движению белобрысой головы, сказал дежурной и шагнул влево. Шагнул так быстро, что Майгатов даже не увидел его в профиль. К тому же у окошка появился какой-то парень в обнимку с девушкой.

Трубка выпала из рук. Выпускаемые ею гудки вытекали и вытекали в густой, жаркий воздух кабинки, но уже никого не могли ни раздражать, ни удивлять.

Майгатов и не заметил, как он вылетел на улицу. По правой стороне вниз, к площади Революции, шел Пирсон.

- Товарищ офицер! - заставил Майгатова обернуться тоненький голосочек.

- Вы же купоны забыли. За разговор.

Дежурная телефонистка умоляюще смотрела на него. В ее подрагивающих пальчиках обертками конфет краснели пятитысячные бумажки купонов, которые он оставил у нее, поскольку по новым правилам разговор велся, как говорили теперь, "в кредит".

- Связи же не было, правильно? И компьютер показал, - она готова была расплакаться.

То ли от того, что на нее не обращают внимания, то ли от того, что ей жалко было расставаться с таким симпатичным офицером.

- Спасибо, - грубо вырвал он у нее бумажки и побежал за Пирсоном.

Тот уже прошел мимо кинотеатра и, спиной чувствуя угрозу, обернулся. Вид офицера с кобурой на боку, бегущего за ним, заставил его сделать то, на что решился бы любой, за которым гнался вооруженный военный. Пирсон тоже побежал.

Уже метров через тридцать в боку у Майгатова кольнуло. Рана, оставленная амебами, напоминала о себе. Он чуть замедлил бег, и бок с благодарностью отозвался чуть менее острыми покалываниями. Но тут Пирсон бросился через улицу, прямо перед взбирающимся от площади Революции троллейбусом, и кишкам Майгатова пришлось нелегко.

Взгляд чуть не потерял серую куртку в толпе на площади. Но "РАФ"ик, за который она пряталась, тронулся с места, открыл Пирсона, и Майгатов бросился к нему, мысленно просчитывая, что путей отхода у того - три: налево, к рынку, вниз, к центральному универмагу или вправо, к остановке у кондитерского. Все три места были людными, но Пирсон выбрал самое людное рынок, и уже по одному этому Майгатов догадался, что он здесь - далеко не турист.

Пирсон учел многое, но только не то, что густая толпа у рынка первым затормозит его. Как льдины на Севере останавливают корабль, идущий первым. А вот Майгатов с пистолетом в руке, который уже и не помнил, как вырвал из кобуры, был больше похож на ледокол, перед которым расступались люди. Точнее, разбегались. Никому не хотелось оставаться на пути у красно-бурого старшего лейтенанта с перекошенным яростью лицом.

Он нагнал его на ступенях мясного павильона. Схватил мокрыми пальцами за рукав ветровки, рывком развернул к себе и ткнул в живот ствол.

- Вс...се, г-гад, отбег...гался, - прихлебывая слова глотками горячего севастопольского воздуха, бросил в лицо Пирсону.

- В чем дело? - возник сбоку, из уже стягивающейся вокруг них толпы лейтенант-милиционер.

- Что? - не понял Майгатов.

- Уберите оружие, - потребовал милиционер, все же с опаской посматривая на "макаров" в колышущейся руке этого возбужденного старшего лейтенанта.

- Выз...вызывайте патрульную машину, - в свою очередь потребовал Майгатов. - Я задержал американского журналиста, шпиона и бандита, выпалил он единым духом, и в глазах даже потемнело. То ли от того, что вправду не глотнул воздуху, то ли от слабости, звоном отдающейся в голове, то ли от злости на глупого милиционера.

- Не много ли ярлыков? - на чистом русском языке, с вызовом спросил уже избавившийся от одышки Пирсон. - И почему если шпион, то американский? Севастополь - закрытый город, и сюда просто так не попадешь.

Удивление сделало Майгатова немым.

- Ваши документы, - протянул к Пирсону маленькую узкую ладошку милиционер. - И ваши тоже, - посмотрел на распаренное, усеянное на висках потом лицо Майгатова.

- Вот. Пожалуйста, - даже с каким-то вызовом отдал паспорт в прозрачной полиэтиленовой обертке тот, которого Майгатов принял за Пирсона.

- Товарищ Зубарев? - помелькал взглядом милиционер с лица мужчины на его фотографию в паспорте. - Прописка севастопольская? - пролистал до четырнадцатой страницы. - О! Вы - из Москвы? А-а, понял, понял, - захрустел командировочным удостоверением, на которое показал Зубарев. - Та-ак, ну что: штампы в порядке, не просрочено, - вернул документы, щегольски козырнув. - Можете быть свободны... Извините, а это что у вас?

Только теперь Майгатов заметил, что под мышкой у мужчины - какой-то прямоугольный сверток.

- Это? - сымитировал удивление Зубарев. - Да пустяк, можно сказать, народное творчество. Купил вот картину у самодеятельного художника и теперь хотел в милиции справку на вывоз через границу взять. Таможенники все-таки...

Он хрустнул разрываемой газетой, и Майгатов сбоку, под углом, но все же рассмотрел небольшую, в простенькой белой раме картину: море, корабль, чайки. Чушь какая-то!

- А-а, ну такую картину через границу пропустят, - оценил с высот своего профессионализма милиционер и повторил уже произнесенную сегодня фразу: - Можете быть свободны.

Будто от того, что сказал два раза, этот Зубарев стал свободнее.

Пока поворачивался к Майгатову, лицо из благостного, с сусальной улыбкой, превратилось в грубое, злое, как бы зачерствело. Милиция в Севастополе традиционно не любила моряков, а моряки, в свою очередь, не любили милиционеров.

- Да уберите пистолет!

"Макаров" нехотя скользнул вниз, в черную пропасть кобуры. Щелкнула кнопка.

- Не отпускайте его, - уже не просто попросил, а взмолился Майгатов.

- Не имею права, - с удовольствием ответил милиционер, и Зубарев, отпущенный окончательно этой фразой, спиной упал в толпу, как в воду, и канул в ней.

- Вот вас бы я задержал. За угрозу применения оружия в людном месте. Да связываться не хочется, - протянул внимательно изученное удостоверение личности.

Майгатов вырвал его из худых пальцев милиционера, вбил в наружный карман кителя и, не прощаясь, отвернулся от лейтенанта и медленно пошел по рынку. Взгляд искал серую куртку-ветровку среди пестрого многолюдия овощных рядов и продуктового толчка, но не находил. А милиционер, достав блокнот, что-то записал туда, тщательно выводя печатные буквы.

7

Наверное, контрольно-пропускные пункты в воинских частях ставят для того, чтобы любой дурак знал, где легче всего попасть на территорию части. Во всяком случае, КПП в Стрелецкой бухте ежедневно подтверждало эту парадоксальную истину. Мимо сонного сверхсрочника-дежурного и еще более сонного матроса-дневального можно было на руках вынести корабль, и они бы этого не заметили. Потому что не дежурили, а отбывали дежурство. Майгатов, твердо зная, что никто не спросит ни пропуск, ни удостоверение, ни цель посещения, шагнул с солнцепека в низенькое желтое здание КПП и уже взялся рукой за алюминиевую трубу "вертушки", как вдруг его остановил тихий, безразличный голос:

- Та-ащ стащ ли-инант, вас вызывают...

В спину остановившемуся Майгатову ткнулся секретчик. Всю дорогу от переговорного он молчал, потому что мыслями был в Москве, и, пожалуй, лишь этот толчок вернул его в Севастополь.

- Чего? - нагнувшись к окошечку, Майгатов наконец разглядел сквозь засиженное мухами стекло сонную физиономию дежурного, но не сверхсрочника, а старшего мичмана Жбанского. - Ты заступил, что ли?

- Да вот поставили на подмену пару часов назад.

- А что стряслось?

- А-а, ерунда: комбриг на своих "жигулях" из части выезжал, а дежурный придремал... Ну, и не сразу открыл ворота. Он его и снял с дежурства...