Рикошет - Юлия Александровна Лавряшина

— Что?

— Сосиску. Вашей собачке.

До нее, наконец, дошло, и она возмущенно ахнула:

— Что вы?! Это же вредная пища.

— Он мог погибнуть сегодня вместе с вами, — напомнила я. — Вон как трясется до сих пор… Что ему сделается от маленького кусочка? Зато успокоится.

Посмотрев на своего питомца, который и впрямь дрожал всем своим крошечным тельцем, женщина судорожно вздохнула:

— Вы правы… Кусочек не повредит.

Я отломила хвостик сосиски, торчащий с другого конца булки, и протянула собачке на открытой ладони. Уговаривать не пришлось — она ринулась к моей руке так, что я едва не отдернула ее.

— Это Вишенка, — сообщила хозяйка, видимо, решив, что правила этикета требуют представиться во время совместной трапезы.

Двумя пальцами я пожала крошечную лапку:

— Очень приятно. Меня зовут Сашей.

— Александра, — повторила она нараспев. — Какое красивое имя.

— У меня есть еще кое-что… Уже для вас. Бактерицидный пластырь, — произнесла я негромко, чтобы не спугнуть чавкающую собачку. — Давайте заклеим ваши раны?

Опустив взгляд на топорщившиеся на коленях салфетки, она виновато скривила рот:

— Ох… Я и забыла про них.

— Конечно, — поддержала я. — Вам тут такое пришлось пережить.

— А вы? — Ее взгляд сосредоточился на мне. — Вы разве не из… нас?

Ни у кого даже мысли не рождается, что я из следственной группы. Вот и хорошо!

— Я пришла позже. Когда все уже закончилось.

Такой ответ позволял предположить, будто я — обычный клиент банка, только мне повезло опоздать к началу безумных событий, которые интересны лишь в кино. В жизни, если ты оказываешься в самой гуще, как мы с Артуром в Евпатории, из этого не терпится выбраться, пока цел… Поэтому никакого нервного возбуждения я не обнаруживала на лицах заложников, только апатию. Они даже не радовались тому, что уцелели, наверное, просто не было сил. Хотя в сравнении со Шмидтом все они были невероятными везунчиками… Даже если пуля действительно отлетела рикошетом. Тем более!

Я быстренько запихала в рот остатки хот-дога, чтобы не соблазнять Вишенку, и спросила на случай, если узнаю что-то интересное:

— А вас как зовут?

Надо же будет сообщить Артуру, от кого получена инфа…

Простой вопрос дался ей легче:

— Татьяна Андреевна, — она вдруг улыбнулась собачке, и лицо ее похорошело. — Наелась, детонька?

Порывшись в рюкзачке, я достала упаковку пластыря:

— Вы сами или помочь?

Она фыркнула:

— Я еще не настолько стара, чтобы не заклеить ссадины на коленях! — и вдруг всучила мне собачку. — Подержите?

Лохматый комочек опять затрясся в моих руках, и я невольно прижала Вишенку к груди:

— Ну что ты… Все хорошо. Не бойся, я не заберу тебя.

Мокро тычась мне в шею, она часто задышала, наслаждаясь запахом сосиски. Или от меня несет псиной, а я сама и не улавливаю этого? Но если так, то это запах больших собак, к которым Вишенке стоит относиться с осторожностью… Вряд ли такое боязливое существо вцепится мне в горло, хотя мне маленькие собачки всегда казались самыми агрессивными.

Но Вишенка вдруг нежно прижалась к моей ключице и так судорожно вздохнула — точно ребенок, которого наказали ни за что. И мне стало стыдно, что я угодила во власть стереотипов…

С внезапно проснувшейся решимостью ее хозяйка уже сорвала присохшую салфетку. Ранка снова закровила, но она ловко залепила ее двумя полосками пластыря — крест-накрест. Проделав то же самое и со второй ногой, Татьяна Андреевна стерла кровавые подтеки влажной салфеткой. Когда она извлекла из сумки пудреницу, я поняла, что эта женщина окончательно пришла в себя и ее можно немножко попытать.

— Вроде наш банк на хорошем счету, — начала я осторожно. — Но раз убили директора, значит, тут не все чисто, как вы думаете?

Оторвавшись от зеркальца, она уставилась на меня в недоумении:

— Это же… роковая случайность!

— Говорят, он выстрелил в потолок?

— Я не видела, — призналась она. — Мордой в пол уткнулась. Да еще Вишенка в этот момент взвизгнула…

— Почему?

Татьяна Андреевна пожала плечами:

— Обычно она тихая, как мышка. А тут так завизжала, точно ее укололи, и даже залаяла. И в тот же момент выстрел раздался. Очуметь просто…

Я поймала себя на том, что дышу часто, как ее собака:

— Так может, он от неожиданности пальнул? Вишенка его напугала?

Татьяна Андреевна захлопала глазами, уставившись на меня. Веки у нее были уже оплывшими и покраснели от слез.

— Ой, а я и не подумала об этом… А ведь может быть! Все ж на нервах были… И они тоже, грабители эти.

Подняв руку, я изобразила движение:

— Палец дернулся.

— Ну да! Ох… Выходит, Вишенка виновата в смерти того человека? О боже… Он — хозяин этого банка, да?

— Директор, — уточнила я.

От нее не стоило ожидать многого, но я все же попыталась:

— А где вы лежали? Вы видели Шмидта?

— Это его фамилия? — почему-то удивилась она. И сокрушенно покачала головой. — Никого я не видела. Боялась посмотреть…

— Понимаю. Я тоже не решилась бы их ослушаться. Себе дороже, — согласилась я, про себя подумав: «Черта с два! Я точно подсматривала бы за происходящим».

Татьяна Андреевна благодарно улыбнулась, а я, осмелев, погладила ее полную незагорелую руку. Не самое приятное ощущение… Кожа оказалась холодной и липкой. Но я проворковала, натянув на лицо выражение, которое Артур называл «девочка-ромашка»:

— Надо бы помочь следователю. Вон тот красивый мужчина, видите?

— Он — следователь? — вытянув шею, она выцепила Логова взглядом. — Вы уверены? Не похож…

Это меня озадачило:

— Почему?

— Ну… Он не в костюме. Без галстука. Черная майка и джинсы — разве следователи так одеваются?

— Жара ведь, — попыталась я оправдать Артура. — А он точно следователь, мы живем в одном подъезде, я его с детства знаю.

Она взглянула на меня с любопытством:

— А он… женат?

«О господи, — я едва удержала вздох. — Только не это… Она же старше его лет на двадцать! Ну, может, на пятнадцать, один черт».

Чтобы вернуть ее на землю, я наивно улыбнулась:

— Конечно, женат. У них трое детей.

Ее лицо будто медленно стекло вниз, подбородок обвис… Но в этом я не собиралась идти на уступки и щадить ее. Может, я максималистка, но уверена, что хвост лучше рубить разом, а не частями. Ей же легче будет, если никаких иллюзий даже не возникнет.

Артур Логов любил мою маму… У этой несчастной женщины с ней ничего общего.

* * *

Сашкин голос вопросительно прозвучал у него за спиной:

— Артур Александрович, вы позволите Татьяне Андреевне показать, где она находилась во время ограбления?

«Не теряет времени даром!» — Он спрятал улыбку, прежде