История Фрэнка - Эрик Нёхофф

Для него любая правда черным по белому была недостаточно хороша. Имела место тенденция смешивать журналистику и рекламу, интервью и полицейские новости. Все началось с Эльзы Максвелл в 1943 году. Видимо, «девочки в гольфах» не нравились светской хроникерше, эти «неуравновешенные создания щеголяли без всякого стыда голыми, чтобы услышать сладкие и отупляющие песни человека, похожего на второразрядного баскетболиста». Она стала первой в длинном списке. У Синатры все было просто: мужчинам он угрожал переломать ноги бейсбольной битой, а с женщинами ограничивался тем, что обзывал их проститутками.

В 1946 году Клуб женской прессы Голливуда избрал его «наименее контактной звездой», и Луэлла Парсонс[8] распространила слух о его распрях с «МГМ» в киносъемочном павильоне фильма «Это случилось в Бруклине». Ответ не заставил себя ждать. Дама получила очень сухую телеграмму от Фрэнка, который настаивал на том, чтобы опубликовать ее в колонке влиятельной критикессы. Она остереглась делать это. Лишь телеграмма, без оскорблений: учитывая манеры Фрэнка, это можно было счесть едва ли не милостью. Светский хроникер Ли Мортимер не принял этого во внимание, и 8 апреля 1947 года Фрэнк избил его перед клубом «Сиро», предварительно назвав «ёбаным гомосексуалистом» и обвинив, помимо всего прочего, в плеоназме. А после смерти Мортимера, напившись однажды вечером, он пошел и пописал на его могилу.

Хамфри Богарт позже скажет: «Рай для Синатры — это место, где есть только женщины и совсем нет журналистов».

Одним из противников Фрэнка была Дороти Килгаллен, хроникерша издательского концерна Хёрста. Она отыскала новый адрес Синатры в Нью-Йорке, когда он переехал. Серия статей «Настоящая история Фрэнка Синатры» в 1957 году подбросила в огонь пороха. Однажды в ночном клубе Фрэнк столкнулся с журналисткой, всегда носившей черные очки. Он остановился перед ее столиком и сунул в ее кофейную чашку однодолларовую купюру. «А я всегда думал, что она слепая». Несколькими годами раньше, Килгаллен получила миниатюрный надгробный камень с выгравированным на нем своим именем. Великолепно. На концертах между песнями Фрэнк взял обыкновение пускаться в ненужные отступления от темы, касающиеся ее внешнего вида. В 1961 году он посвятил этому двадцать минут своего шоу. Он докатился до того, что критики сплотились вокруг Килгаллен и напомнили ему, что и сам Фрэнк далеко не эталон красоты.

Другая его жертва: Максин Чешайр. Ей он тоже не давал прохода. 19 января 1973 года в зале отеля «Фэрфакс» в Вашингтоне он назвал ее «двухдолларовой киской». Немного позже он согласился принести извинения прямо на сцене. Вот, как он это сделал: «Я переборщил, и я извиняюсь. На самом деле, эта проститутка стоит не больше доллара».

В 1974 году он отменил турне по Германии из-за того, что местные газеты намекнули на его тесные связи с воровским миром. В ответ Фрэнк им напомнил их нацистское прошлое. Ситуация повторилась в еще худшем варианте во время его австралийского турне в том же году. В Сиднее он отказался отвечать на вопросы прессы. А на концерте бросился в атаку: «Это сборище тупиц и паразитов, которые никогда ничего не делали своими руками». Чтобы приправить соус, он назвал их еще и «педиками». Женщины-журналистки были удостоены ритуального определения — «проститутки за два с половиной доллара». Как видим, тарифы менялись в зависимости от настроения и географического местоположения. Разразился скандал общенационального масштаба. Милашка Фрэнки, видимо, подзабыл, что он не в США. Австралийцы не привыкли к распущенности эстрадного певца. На него ополчилась вся страна. Синатру заблокировали в номере. Гостиничная служба не отвечала. О том, чтобы носильщики несли его чемоданы, не могло быть и речи. Все служащие лишь складывали руки на груди, когда он обращался к ним за чем-либо. Его личный самолет остался прикованным к земле — в него не залили горючего. Пришлось вмешаться правительству. Лишь после этого нашли решение, устроившее обе стороны. Синатра издал пространное коммюнике с сожалениями и бежал, как вор. Ноги его больше не будет в этой Австралии.

В восьмидесятые годы он продолжил в том же духе, мишенями выбирая в основном журналисток. Реплика Лиз Смит была резкой: «Почему бы этой зверюге не заткнуться и не довольствоваться одним пением?» В ответ хроникерша получила определения «коротышка», «жирная» и «уродливая бабеха». Банально.

1982 год был очень удачным: он оскорбил Дэна Рэзера и обозвал Барбару Уолтерс «занозой в заднице»[9]. Его ярость достигла вершины, когда он прознал о проекте Китти Келли. Та готовила его неавторизованную биографию. Фрэнк тут же вызвал ее в суд, дабы застопорить все дело. Он заявил, что это — покушение на частную жизнь, а подобное, по его мнению, в качестве возмещения ущерба стоит два миллиона долларов. Суд отказал ему в иске. Фрэнку это не понравилось. Он вообще не любил терять, но в особенности — если речь шла о лице. Когда Келли дала понять, что он будет иметь «дело» с Нэнси Рейган, его реакция оказалась адекватной его типажу: «Надеюсь, в следующий раз, когда она будет переходить улицу, появится машина с четырьмя слепыми за рулем». В 1977 году он уже просил Элвиса Пресли воспользоваться своим весом и блокировать выход грязной биографии. Тот отказался. Ему было чем заняться: через месяц он умер.

Вы думаете, Синатра остепенился? Сомнительно. Глубоко опечаленный он заплатил почетный штраф: «Я хотел бы принести извинения всем проституткам, этим вечерним мадоннам, за то, что сравнил их с женщинами-журналистками. Те дамы продают свою душу. Да и кто, впрочем, захочет их тела?» Гейм, сет и матч. В этом был весь он. Этот тип был неисправим.

Это не помешало ему воплотить образ журналиста в фильме «Высшее общество», ленивом римейке «Опрометчивых шагов». Синатра влез в шкуру Майка Коннора, работавшего на скандальный печатный листок «Шпион». Грейс Келли, настоящая белая англо-саксонская протестантка, едет повторно выходить замуж в Ньюпорт, и Коннору поручено освещать это событие. Он прибывает в великолепное имение на такси вместе со своим фотографом, блондинкой в облегающем костюме. На нем черная шляпа с белой лентой, и он тут же начинает строить планы в отношении Грейс Келли, которая водит свой «мерседес»-кабриолет, выжимая газ до отказа. Дело происходит среди настоящих богатеев. Разглядывая вместе с фотографом подарки, собранные в специально выделенной для этого комнате, Синатра пускается в свою знаменитую «Кто хочет стать миллионером?».

В соседнем доме грызет удила Бинг Кросби. Это бывший муж Грейс Келли. Он организует джазовый фестиваль, главной звездой которого должен стать Луи Aрмстронг с его трубой и неизменным белым платком. Кросби дарит Грейс Келли копию «Настоящей любви», яхты, на которой они провели свой медовый месяц. Этот выбор наглядно демонстрирует чувства, которые он к ней еще испытывает. По этому случаю, Грейс Келли придумала прилагательное «yar», означающее «тонкий» или «породистый». Ведь кино сделано для того, чтобы обогащать наш лексикон. Yar.

Накануне церемонии будущая новобрачная выпивает с Синатрой слишком много шампанского. Фрэнк поет ей песню «Ты потрясающа». Они дважды обнимаются, принимают ванну в полночь, немного теряют голову. Он шепчет ей на ушко «Ты не возражаешь, если мы займемся любовью?», что в субтитрах стыдливо перевели как «Вам не будет скучно, если я заговорю с вами о любви?» Фрэнк забывает свои часы в покоренной им постели. Утром, вставая, Грейс Келли наступает на них. У нее самое красивое похмелье на всем Восточном побережье. Yar.

Вот прозвища, которыми его награждали: «Голос», «Человек с золотым голосом», «Председатель Совета директоров», «Старина-голубоглазка». В Голливуде — точно в цель — его звали просто-напросто «Член». К этому переводу не требуется рисунок. Синатра имел репутацию самца в самых что ни на есть легендарных пропорциях.

В кино требовалось только это. Но «Голос» также имел и лицо. В 1943 году он подписал семилетний контракт со студией «РКО». Он снимался с Мишель Морган в фильме «Выше и выше». На студии «МГМ» он прикрепил к двери своей гримерной список актрис, которых он хотел бы соблазнить. Вычеркивал имя за именем, когда дело было сделано, как наемный убийца вырезает насечку на рукоятке своего револьвера после каждой новой жертвы.

На экране он был готов делать все. Психопат в «Я должен убить», пианист в «Молодых сердцем», хирург в «Для чего живут мужчины», импресарио в «Нежной ловушке», хозяин игрового зала в «Белых голубках и гадких господах», джазовый барабанщик-наркоман в «Человеке с золотой рукой», моряк в «Остановке в Голливуде» с Джином Келли. На съемочной площадке «Высшего общества» его называли «Декседрином».

В 1955 году фильм «Карусель» хотели снимать одновременно двумя камерами — на 35 мм и 55 мм. Фрэнк не захотел об этом и слушать: «Я не играю в двух фильмах за одну цену». Откланялся и удалился. Студии пришлось заменить его Гордоном Макрэем.