Не бойся быть собой - Ринат Рифович Валиуллин

– Воскресенье – хороший день для прощения. Простил и забыл.

– Да, я знаю. Простить – лучший способ больше не общаться с этим человеком, ни мысленно, ни наяву. Но сегодня уже понедельник, – бросила она телефон, который держала все это время в руках, небрежно на стойку. – Есть вещи, которые я принимаю, они являются частью моей жизни; есть вещи, которым я уже не нужна, но я все еще храню их в гардеробе; в этом случае выходов два – либо я избавляюсь от них, либо они от меня. Ну и, наконец, есть вещи, о которых я хочу говорить. Но когда речь заходит о любви, я вообще не знаю, что сказать, с одной стороны, любовь – это вещь, которую ты постоянно пытаешься на себя напялить, даже если она тебе не идет. С другой, тебе ее сложно потом снять, потому что невозможно купить новую. Любовь не продается. Я просто счастлива, что могу ее носить. В общем, я простила всех, кроме одного.

Это была долгая киношная история, достойная «Оскара». Как большой творческий путь из свиданий. Каждое из которых приближало звезду к себе.

На моем горизонте не бывает пусто, рано или поздно появляется мужчина, с которым случается страстный и горячий короткий роман. Нет, не подумай, это не случка, я могу обменять свою любовь только на страсть.

Молодой, красивый, успешный – это внешне, ну а внутри – интересно и нестандартно мыслит, но, как оказалось, не мой человек.

Он слишком быстро ездит, мне за ним не угнаться. Гонщик из «Формулы-1». Я, пока с ним не познакомилась, честно говоря, про «Формулу» ничего не знала, для меня она стала своеобразной формулой любви. Познакомились на одном банкете. Мне просто голову снесло то ли от смелости, то ли от скорости. Как подруге гонщика, мне положено было ходить на гонки. Я полагала, что там мне будет скучно.

Как ни выходные, болей, бойся за него, переживай. Я увидела по телевизору, как на Гран-при Австралии Рикки не поделил трассу с еще одним лихачом из «Астон Мартин». Причем Рикки сперва пропустил зеленый болид, но буквально сразу же решил обогнать соперника обратно, как только понял, что тот не атакует. Зеленый, естественно, не ожидал такого поворота. Сначала я увидела дым и как полетели в воздух части кузова, суета, потом прибежали пожарные и начали все тушить. Все во мне перевернулось и остановилось. Оба гонщика выскочили из болидов. Жизнь сразу снова вернулась ко мне, но это был настоящий катарсис.

Потом они поскидывали перчатки и начали выяснять отношения прямо на трассе. Здесь Рикки уже не подкачал… но самое страшное случилось на трассе в Малайзии на автодроме Sepang, находящийся неподалеку от аэропорта Куала-Лумпура. Я прилетела туда на край земли и хотела сделать Рикки сюрприз.

Купила билет прямо напротив боксов. С утра пораньше водитель привез меня ко входу на автодром, вручил билет и, пообещав вернуться, когда гонка закончится, высадил меня в толпу зрителей.

Я была в бирюзовом платье – цвет Mercedes. В то время как основная толпа цвета «Феррари», в красных тонах!

Трибуны, где я сидела, были прикрыты навесом – под ним тень и нет палящего солнца. Атмосфера под этой крышей – как в парилке. Нет ни ветерка, и нагретый воздух абсолютно неподвижен. Мне было отлично видно стартовую прямую, пит-лайн и боксы команд тоже как на ладони, а больше, собственно говоря, не видно ничего. Мне, кроме Рикки, ничего и не надо было.

Я много раз была на его гонках. По телевизору все виднее и интереснее. А здесь машина проносится мимо так быстро, что не всегда успеваешь понять, кто это. А уж разобраться, на каком он месте и вовсе невозможно. Понять, что происходит, помогает только большой монитор, висящий над трибунами. Зато интересно смотреть, как машины заезжают на пит-стоп и как работают механики. В тот день я приехала заранее, чтобы не опоздать к старту, как это нередко случалось со мной.

Под сектором вытянулась длиннющая очередь, длиннее, чем пелетон из гоночных машин, который растягивается по трассе после старта, стоит в ожидании автограф-сессии. Через час-другой в шатре должен был появиться мой Рикки и раздать всем желающим автографы. Я не понимала этих людей. Это как же надо было любить моего Рикки, чтобы провести под палящим малайским солнцем несколько часов в такой очереди, когда температура на улице где-то +35! Я бы скорее всего сдохла. Может быть, я просто не любила? Не так сильно?

Пилоты – они как рок-звезды. Их всегда преследовали стаи поклонниц. Эти меня нисколько не беспокоили.

– Перед началом гонки всех участников окружают грид-герлз. Знаешь?

– Нет. А кто это?

– Вижу, ты не в теме. Грид-герлз – это культура, которая зародилась еще в 60-х, когда гонщики приглашали в боксы моделей и просто красоток. Девушки приходили в гости неофициально и никак в «Ф-1» не числились. Позже владельцы гонок поняли, что с этого тоже можно неплохо зарабатывать и привлекать публику. В общем, и самим герлз было неплохо, это позволяло девушкам по всему миру получать неплохие деньги за привлекательную внешность, вывод пилотов на стартовую решетку под нумерованными табличками и работу с зонтиками.

– А, понял, это как в боксе. Сексуальные девицы в бикини между раундов.

– Да, что-то вроде. В общем, я смотрю на это без тени ревности, пока одна из телок, которая вышла с номером болида моего Рикки, вдруг не отложила табличку и давай миловаться с моим ненаглядным. Села к нему на колени, а он ее взял и поцеловал в губы. Это был самый долгий поцелуй в моей жизни. В этот момент я поняла, что такое ревность. Это была моя самая сильная авария. Я была разбита. – На глазах незнакомки выступили слезы.

– Да, здесь уже никакие механики не помогут, – постарался я ее поддержать.

– Я не понимала за что, почему так происходит. Мне не хотелось никаких разборок, я не такая, я сбежала со стадиона, не дожидаясь старта. Уехала инкогнито, так же как и приехала. Потом он мне звонил и писал какое-то время, до сих пор пишет, – залила она этот пожар души глотком виски.

– Вокруг меня всегда крутились творческие личности. По большому счету, все они были бездельники. Богатые и бедные, все они находились в поиске себя. Некоторым удавалось неплохо продавать этот самый поиск. Так или иначе, все они хотели впарить кому-нибудь продукты своего безделья.

– Как бы меня ни воротило от слова