Чародей поневоле - Кристофер Сташеф

Рев толпы снова стал стихать. По рядам пробежал шепот:

— Ведьмы! Ведьмы!

— Да! — прокричал оратор. — Даже отверженным и презираемым ведьмам! Что же она должна дать нам, обожженным жаром немилосердного солнца?

— Она отдаст нам должное!

Толпа воплем откликнулась на его призыв.

— Куда вы пойдете? — крикнул юный Демосфен.

— К замку! — завопил кто — то, и другие голоса подхватили этот крик, скандируя:

— К замку! К замку!

Вдруг их крики перекрыл пронзительный вой. Толпа затихла.

Худой кривобокий человек приковылял к краю крыши склада и крикнул:

— Солдаты! Не меньше роты!

— Уходите по переулкам и через верфи! — приказал юноша. — Встретимся через час в Доме Кловиса.

К удивлению Рода, никто не проронил ни звука. Людской поток ручейками стал втекать в извилистые улочки. Не было ни паники, ни давки.

Род вжался в дверной проем, наблюдая за тем, как затаптывают факелы. Сотни нищих, неслышно ступая, безмолвно проходили мимо него, и их поглощали темные глотки переулков. Площадь опустела, слабые отзвуки поспешного бегства стихли вдали. Во внезапно наступившей тишине Род отчетливо услышал приближающийся стук копыт — это скакали солдаты, спешащие обуздать верноподданных королевы.

Род сошел на мостовую и на цыпочках припустил за угол, где его поджидал Векс.

С разбегу вскочив в седло, он прошептал:

— В приличную часть города, Векс. Быстро и тихо.

Если требовалось бесшумно удрать откуда-нибудь, Векс мог выдвинуть из копыт резиновые подушечки дюймовой толщины. В его памяти также хранилась фотокарта города, составленная на основе данных аэрофотосъемки. У робота-коня есть свои преимущества.

Они мчались по городу, постепенно взбираясь все выше и выше по склону холма, на вершине которого стоял королевский замок. Здания вокруг становились все солиднее — они въезжали в более респектабельные кварталы города.

— Как ты все это объяснишь, Векс?

— Бесспорно, тоталитарное движение, — ответил робот. — Некий без сомнения жадный до власти вдохновитель черни заставляет ее предъявлять правительству требования, которые заведомо не могут быть удовлетворены. Отказ королевы будет использован как повод для подстрекания толпы к насилию, и вот вам долгожданная революция.

— А разве за этим не может стоять просто честолюбивый аристократ, пытающийся узурпировать корону?

— Узурпаторы вербуют себе сторонников среди высших слоев общества, Род. Нет, это пролетарская революция — прелюдия к тоталитарному правительству.

Род поджал губы.

— Скажи-ка, нет ли здесь признаков вмешательства со стороны более развитой культуры? Ведь пролетарские революции нечастое явление в такого типа обществах, не так ли?

— Крайне редкое, Род. А если они и происходят, то агитация при этом почти не ведется. Кроме того, агитаторы в средневековом обществе никогда не ссылаются на основные права личности. Подобная концепция чужда данной культуре. Поэтому вероятность вмешательства довольно велика...

Губы Рода расплылись в недоброй усмешке.

— Ну, старая развалина, вроде здесь подходящее местечко для того, чтобы открыть нашу лавочку.

В верхней части города они наткнулись на бесформенную двухэтажную постройку, которая с трех сторон окружала освещенный факелами двор. Периметр замыкал деревянный частокол с воротами. Из ворот как раз вываливалась компания хорошо одетых смеющихся молодых людей. Род уловил обрывки застольной песни. Гремели тарелки, голоса требовали мяса и эля.

— Мне кажется, мы набрели на один из лучших трактиров в городе.

— Я бы сказал, что это оправданное предположение, Род.

Род откинулся в седле.

— Похоже, здесь можно недурно провести ночку. Как ты думаешь, Векс, в этом обществе знают, что такое колбаса с чесноком?

Векс вздрогнул.

— Род, у тебя крайне странный вкус.

— Дорогу! Дорогу! — раздался крик за спиной Рода. Обернувшись, он увидел кавалерийский отряд, скачущий прямо на него. За ним катился позолоченный, с богатой резьбой экипаж. Перед солдатами скакал герольд.

— Посторонись, приятель, — крикнул он. — Едет карета королевы.

— Королевы! — вскинул брови Род. — Да, да! И вправду, давай-ка посторонимся!

Он толкнул Векса коленом. Конь свернул с дороги и встал на обочине так, чтобы Род мог хорошенько рассмотреть королевский кортеж.

Занавески в карете были полузадернуты, и между ними оставалась щелка для обзора. Мягкий желтоватый свет фонаря позволил Роду бросить взгляд внутрь проезжающей мимо кареты.

Стройная, хрупкая фигурка, закутанная в темный дорожный плащ с капюшоном; бледное, с мелкими чертами лицо, обрамленное белокурыми, почти платиновыми волосами; большие темные глаза и маленькие, ярко-красные, слегка надутые губки.

Молода, очень молода — совсем еще ребенок, подумал Род.

Она сидела прямо, как штык, и выглядела крайне беззащитно, но, в то же время, весьма решительно, и почему-то совсем одиноко. Во всей ее напряженной позе читался некий вызов, что, как правило, свидетельствует о страхе и отчаянии.

Род уставился вслед удаляющемуся кортежу.

— Ро-од.

Род вздрогнул, потряс головой и тут до него дошло, что карета давным-давно скрылась из виду. Он бросил сердитый взгляд на загривок коня.

— В чем дело, Векс?

— Я уж забеспокоился, не заснул ли ты.

Черная голова повернулась к Роду, большие глаза лучились смехом.

— Нет, — Род изогнулся в седле, оглядываясь на поворот, за которым скрылась карета.

Векс участливо спросил:

— Опять Мечта, Род?

Род нахмурился.

— А я думал, у роботов нет эмоций.

— Да, их и впрямь нет. Но мы имеем врожденную неприязнь к отсутствию того, что обычно именуют здравым смыслом.

Род кисло улыбнулся.

— И, конечно же, уважение к тому, что зовут иронией, ибо она, в основе своей, логична. А ирония предполагает...

— ...наличие чувства юмора, да. Но ты должен признать, Род, что человек, который облетел пол-галактики в поисках некоего плода своего воображения — прекрасная мишень для насмешек.

— О да, миллион раз да. Но разве не в этом разница между человеком и роботом, Векс?

— В чем? В способности строить воздушные замки?

— Нет, в способности воспринимать их всерьез. Ладно, давай-ка посмотрим, нет ли здесь где-нибудь тихого стойла, где ты смог бы спокойно пережевывать свои данные.

Векс повернулся и потрусил через ворота во двор. Как только Род спешился, из конюшни выбежал конюх. Род бросил ему поводья и приказал:

— Не давай ему много воды, — а сам прошел в большой зал трактира. Род никогда не думал, что в помещении, где не курят табак, может быть столько дыма. На этой планете искусство сооружения дымоходов явно влачило жалкое существование.