Смертоносный экспорт Америки — демократия. Правда о внешней политике США и многом другом - Уильям Блум

«План Маршалла» вводил целый ряд ограничений для стран-получателей, всевозможные экономические и налоговые требования, обязательные к исполнению и направленные на полный возврат к модели американского капитализма. США имели право не только контролировать распределение средств самого плана, но и утверждать расходование эквивалентных сумм в местной валюте. Это гарантировало Вашингтону существенное влияние на внутренние планы и программы развития европейских стран. Программы же социальной помощи нуждающимся воспринимались Соединенными Штатами с неодобрением. Даже введение карточной системы попахивало для них явным социализмом, из-за чего ее поэтапно упразднили. Национализация промышленности наталкивалась на еще более активное противодействие со стороны Вашингтона.

Значительная часть средств «плана Маршалла» вернулась в Соединенные Штаты или же вовсе никогда не покидала страну — эти средства выплачивались напрямую американским компаниям для закупки американских товаров. Агентство США по международному развитию (USAID) заявило в 1999 году: «Основными бенефициарами программ зарубежной помощи Америки всегда были Соединенные Штаты»[41].

Данная программа может рассматриваться скорее как экономическая операция между правительствами, а не американская «безвозмездная помощь». Во многих случаях это были договоренности между правящими классами Америки и Европы, причем многие из европейских еще совсем недавно служили Третьему рейху, да и некоторые из американских тоже. Иногда это были договоренности между конгрессменами и их компаниями по поставке определенных товаров, включая значительные объемы военной продукции. Так «план Маршалла» способствовал закладыванию основ военно-промышленного комплекса как неотъемлемой части американской жизни.

Крайне сложно найти или составить ясное и достоверное описание того, каким образом «план Маршалла» сыграл главную или необходимую роль в восстановлении каждой из шестнадцати стран-получателей. Противоположная точка зрения, более ясная, состоит в другом. Будучи высокообразованными, умелыми и опытными людьми, европейцы могли бы восстановиться после войны самостоятельно, без иностранного всеобъемлющего генерального плана и программы помощи. Налицо уже был значительный прогресс в данном направлении, еще до поступления финансирования из «плана Маршалла». Деньги по этому плану направлялись в первую очередь не на то, чтобы накормить неимущих или восстановить их дома, школы и предприятия, а на укрепление энергетики и промышленности, в частности сталелитейной. Этот период в Европе в действительности характеризовался проведением дефляционной политики, безработицей и спадом производства. Одним безусловным результатом стало полное восстановление имущих классов[42].

Почему они нас ненавидят? Часть 1

Выступая на заседании Совета национальной безопасности в марте 1953 года президент Дуайт Эйзенхауэр спросил: «Почему мы не можем добиться, чтобы хотя бы некоторые люди в этих отсталых странах вместо ненависти испытывали к нам чувство любви?»[43].

Соединенные Штаты по-прежнему недоумевают по этому поводу и все еще далеки от понимания этого вопроса, как и Эйзенхауэр шестьдесят лет назад. Американский народ и его лидеры, похоже, продолжают верить тому, что Фрэнсис Фитцджеральд (Frances Fitzgerald) обнаружила в своем исследовании американских учебников истории:

«Согласно этим учебникам, Соединенные Штаты всегда были чем-то вроде армии спасения для всего остального мира: на протяжении всей своей истории они не занимались ничем иным, кроме оказания помощи бедным, необразованным и больным странам… Соединенные Штаты всегда действовали бескорыстно, руководствуясь самыми высокими мотивами. Они всегда давали и ничего не брали взамен»[44].

Мне почти жалко американских военнослужащих, разбросанных по всему миру на военных базах. Они принадлежат к числу американцев, которым все по плечу, привыкших добиваться своего, считать себя самыми лучшими. Эти американцы разочаровываются, не понимая, почему они нас ненавидят, почему мы не можем завоевать их сердца — или же, на худой конец, стереть их с лица земли. Разве им не нужны свобода и демократия?

В разное время парни, которым все по плечу, пытались: написать всеобъемлющий свод законов и постановлений и даже конституцию для Ирака; построить военные мини-базы в жилых кварталах; возвести стены для блокирования отдельных районов; обучить и вооружить «бывших» суннитских мятежников для борьбы с шиитами и «Аль-Каидой»; привлечь шиитов для борьбы с кем угодно; оставить запасы оружия или материалы для изготовления самодельных взрывчатых устройств на видном месте, чтобы посмотреть, кто их подберет, и затем на них наброситься. Они также использовали футуристические устройства, машины и электронные средства для подрыва фугасов, создавали собственные арабоязычные СМИ, цензурировали другие СМИ, проводили уроки для арестованных по умению владеть собой, по принесению клятвы мира, по сакральности жизни и собственности. Эти американцы регулярно пересматривали официальные причины присутствия Соединенных Штатов в чужих странах, использовали одну тактику за другой, а когда ничего не помогало, называли это успехом и давали какое-нибудь оптимистическое название, вроде быстрого наращивания военных сил, и все равно без толку. Эти американцы, которым все по плечу, используют старое доброе американское ноу-хау и рекламные стратегии Мэдисон-авеню (на которой располагаются все крупнейшие PR-агентства в Нью-Йорке. — Прим. ред.), технологии по продвижению сбыта, работу с общественностью, рекламу, пропаганду американского бренда так же, как они делают это у себя дома. Они привлекают психологов и антропологов, и все равно ничего не помогает. Да и как это может помочь, если продаваемый продукт является изначально токсичным, если они пытаются управлять жизнями своих клиентов, не обращая внимания на законы или мораль. Эти американцы, которым все по плечу, привыкли играть по правилам, но по своим правилам. И именно это приводит их к сильному разочарованию.

Вот скачет кавалерия Google. Через свой научный, скорее научно-практический, центр Google Ideas компания оплатила встречу восьмидесяти бывших мусульманских экстремистов, неонацистов, американских мафиози и прочих радикалов в Дублине в июне 2011 года (Саммит против насильственного экстремизма, SAVE) для изучения того, каким образом можно использовать технологии в мероприятиях по дерадикализации по всему миру. Ну чем не амбиции парней, которым все по плечу?

«Бывшие», как их окрестили в Google, предстали в окружении 120 экспертов, активистов, филантропов и руководителей бизнеса. Цель встречи заключалась в получении ответа на вопрос: что привлекает некоторых людей, особенно молодых, к экстремистским движениям и почему некоторые из них покидают эти движения? Руководство проектом было возложено на Джареда Коэна (Jared Cohen), который четыре года проработал в отделе планирования политики Госдепартамента и вскоре должен был занять место адъюнкта-исследователя в Совете по международным отношениям (СМО, Council on Foreign Relations) в Нью-Йорке, занявшись вопросам противодействия радикализму, развития инноваций, технологий и государственного управления[45].

Итак, именно насильственный экстремизм представляет собой великую загадку, объект для изучения всех этих интеллектуалов. Почему же насильственный экстремизм привлекает так много молодежи по всему миру? Или же, что более важно для Госдепартамента и организаций типа СМО, почему насильственные экстремисты выбирают в качестве своего объекта именно Соединенные Штаты?

Читателям моих «проповедей» нет нужды задавать себе последний вопрос. Множество чудовищных вещей было совершено по вине внешней политики США в каждом уголке земли. Что же касается привлекательности насильственного экстремизма для молодежи, то можно задуматься о следующем: что заставляет целый миллион молодых американцев отправляться в отдаленные места типа Афганистана или Ирака, чтобы с риском для жизни и здоровья убивать там других молодых людей, которые не сделали им ничего плохого, чтобы совершать немыслимые зверства и применять пытки?

Разве это не экстремистское поведение? Тогда можно назвать этих молодых американцев экстремистами и радикалами? Разве они не склонны к насилию? Могут ли эксперты Google понять их поведение? Если же нет, то каким образом они смогут когда-либо понять чужестранных мусульманских экстремистов? Готовы ли эти эксперты изучать суть данного вопроса, а именно — глубоко укоренившуюся веру в американскую исключительность, которая вдалбливается в каждую клеточку и каждый нервный узел американского создания с ясельного возраста? Будут ли уважаемые эксперты в этой связи пытаться понять тех, кто верит в мусульманскую исключительность?