Книга дракона - Ричард Кнаак

— Не говоря уж о том, чтобы попутно разбогатеть.

— Ну, я таких мыслей никогда не чурался. — Глаза Яльзо блеснули. — Ты ведь не против, чтобы мы разбогатели, верно?

Уэллен поднял руки и тут же бессильно опустил их.

— Сдаюсь. Пусть будет город.

— Вот это разговор!

А что я еще мог предложить? — подумал Уэллен. Хотелось надеяться, что ему удастся удержать людей от грабежа, пока он не успеет осмотреть все. По крайней мере, в этом они должны ему уступить.

— Идем наконец в лагерь, — сказал Яльзо, до отказа расправляя плечи. — И на этот раз ты ни шагу оттуда не сделаешь, иначе я приставлю полдюжины людей следить за каждым твоим движением!

Молодой ученый почел за благо не спорить. Отвернувшись — по крайней мере, до завтра — от земель его детских мечтаний, он направился к лагерю.

На этот раз капитан пошел следом за ним.

Не будь обе его короткие отлучки прерваны, Уэллен, весьма возможно, заметил бы отпечаток на мягкой земле. Правду сказать, он едва не наступил на него, однако тот, другой, отпечаток был так велик, что ботинок ученого не покрыл бы и десятой части его площади. А возможно, Уэллен, даже взглянув под ноги, не заметил бы его, поскольку трава, примятая чужой подошвой, давно успела распрямиться в обычном для всех растений стремлении к солнцу. Поэтому отпечаток больше чем наполовину был уже незаметен.

Но увидел бы Уэллен этот след, нет ли, это было далеко не столь важно, как тот факт, что ученый мог бы догадаться, что за создание его оставило, хотя прежде ничего подобного не видел. Скорее всего, он мог бы также сообразить и то, сколь близко от одного из таких чудовищ расположен лагерь.

След был оставлен лапой рептилии куда крупнее любого человека. То есть драконом.

И — преогромнейшим.

Глава 3

Она, хоть и сидела одна в самом сердце темного леса, вовсе не боялась ночи. Ленивое пламя едва освещало землю вокруг. Забене было все равно; костер существовал только потому, что она любила смотреть, как языки пламени отплясывают свою коротенькую жизнь. Ей нравился этот танец — она тоже играла в жизнь и смерть.

Хлопанье крыльев предупредило ее о приближении некри.

Забена, подняв глаза, наблюдала за снижением чудовища. В тусклом свете ее внешность являла собой образец контраста: красота, оттененная покровом смерти… Ее лицо было совершенно — вот самое лучшее описание. Кошачьи глаза мерцали, если что-либо привлекало ее внимание. Длинные ресницы, смежаясь, прятали мерцание перед тем, как она убивала. Безупречная белая кожа. Маленький, прекрасно очерченный нос и полные кроваво-красные губы. Разве что крошечная складка на подбородке слегка портила ее внешность, но мужчины просто не замечали этой черточки на фоне всего остального.

Волосы цвета эбенового дерева обрамляли ее бледные черты, ниспадая до бровей и распускаясь по плечам. Слева их пронизывала единственная седая прядь. Трудно было различить, где кончаются волосы и начинается платье — одеяние ее тоже было черным как смоль. Фигура Забены не уступала красотою чертам лица, и одежда как нельзя лучше подчеркивала этот факт. Тонкая ткань и глубокие вырезы спереди и сзади, казалось, мало подходили той, кто большую часть времени проводит в глуши, однако платье совершенно не пачкалось, и волшебница никогда не чувствовала неудобств, какая бы ни стояла погода.

Множество мужчин пали жертвой красоты Забены, но красота служила лишь ей самой, да еще тем, кого она называла хозяевами.

Что касается некри, скорее всего, он считал ее такой же отвратительной, как она — его.

Когтистые лапы коснулись земли, и некри рысцой затрусил к ней, похожий на бегуна, согнутого изнурительной гонкой. Крылатая мерзость не останавливалась, пока не оказалась в нескольких футах от огня. Здесь тварь сложила крылья и застыла в ожидании. Белые бездушные глаза некри взирали на хрупкую человеческую фигурку у костра.

Забена прекрасно знала, сколь опасны некри, знала их фантастическую скорость и остроту когтей. Словно напоминая, что это еще не все, огромное создание улыбнулось ей, обнажив два ряда кинжально-острых зубов. Хотя тело чудовища в основном походило на человеческое, все остальное было извращенной пародией на летучую мышь. Некри, будь он способен держаться совершенно прямо, был бы выше семи футов ростом. Он и сгорбившись лишь слегка не дотягивал до шести. Кожа его, как и кожа Забены, была бледна, но иначе — бледностью давно умершего существа.

Ветер слегка переменился, напомнив ей еще об одном. От некри здорово воняло. Запах падали, разложения окутывал его, словно облако. Темная заклинательница привыкла к вони, будучи вынуждена выносить ее всякий раз при встрече с хозяевами, но, исходя от этой ужасной твари, запах словно усиливался. Некри, дай ему только возможность, с удовольствием присоединил бы женщину к своему обеденному меню. Так он был создан. Человек мог некоторое время повелевать такой тварью, но полностью некри был верен лишь Повелителям Мертвых.

В конце концов, именно они сотворили эту чудовищную расу.

Вздернутый нос и длинные уши твари дрогнули, словно та с нетерпением ждала, когда Забена заговорит.

Волшебница не поднялась, хотя в этом случае глаза ее оказались бы почти на одном уровне с глазами «собеседника». Вместо этого она протянула вперед руку — так, что некри мог видеть маленькую медную фигурку, лежавшую на ее ладони. То были два борющихся друг с другом создания. Птицелюди. Волшебница никогда не спрашивала, откуда взялась эта вещица (никто и никогда не задавал хозяевам глупых вопросов), но полагала, что она осталась от искателей, птичьего народа, правившего этой землей до прихода Королей-Драконов. Те очень любили использовать для заклятий разные медальоны и талисманы. Народ этот существовал до сих пор, но нынешняя сила его была лишь тенью прошлого величия. Все же они были достойны восхищения, если могли делать такое…

— Ты знаешь, что это?

Некри подался вперед, по возможности избегая света костра, взглянул на медную вещицу и издал писк, который, как уже знала волшебница, означал положительный ответ. Она сдержала улыбку. Ее всегда забавляло, что такие страшные чудовища, как некри, не разговаривают, а тоненько пищат.

— Смотри.

Она щелкнула по фигурке.

Над медным талисманом возник светящийся голубой шар. Вращаясь вокруг своей оси, он пульсировал и увеличивался — все быстрее и быстрее. Некри сомкнул вторые веки, защищая глаза от света.

Достигнув размеров головы некри, шар прекратил рост, и тени внутри него обрели форму. Волшебница и некри с интересом взирали на давнего противника, заключенного в середине шара.