Ислам классический: энциклопедия - Кирилл Королев

В России первый перевод Корана появился при Петре Великом. А. Е. Крымский писал: «Первым переводом Корана на русский язык является редчайшая книга «Алкоран о Магомете, или Закон турецкий, переведенный с францусского языка на российский» (СПб., 1716). Перевод этот с франц. перевода дю Рие был сделан по приказанию Петра Великого П. Постниковым. Другой русский перевод из дю Рие — М. Веревкина: «Книга Ал-Коран аравлянина Магомета, который в шестом столетии выдал оную за ниспосланную к нему с небес, себя же последним и величайшим из пророков Божиих, перев. с арабского Андрея дю Рюэра де ла Гард Малезера, перев. с франц. М. Веревкина».[11] Почти одновременно Алексеем Колмаковым был сделан двухтомный перевод с английского: «Ал Коран Магомедов, переведенный с арабского языка на английский, с приобщением к каждой главе на все темные места изъяснительных и исторических примечаний, выбранных из самых достовернейших историков и арабских толкователей ал Корана Георгием Сейлем и с присовокуплением обстоятельного и подробного описания жизни лжепророка Магомеда, сочиненного славным доктором Придо».[12] В 1864 году Николаев дал перевод с французского перевода Казимирского; перевод Николаева был наиболее популярен в России до начала XX столетия. С арабского оригинала был исполнен перевод А. Казембеком (1859), не имевший, к сожалению, распространения и составляющий библиографическую редкость; мне его никогда не приходилось видеть». В настоящее время наиболее известны три перевода Корана на русский язык — это переводы профессора Г. С. Саблукова (1887), академика И. Ю. Крачковского (1921–1930, опубл. в 1963 году) и современный перевод доктора филологических наук В. М. Пороховой (1991). Все эти переводы сделаны непосредственно с арабского оригинала; перевод Саблукова во многом следует поздней мусульманской традиции, перевод Крачковского остался, к сожалению, неоконченным, перевод Пороховой, официально одобренный Научно-исследовательской исламской академией Аль-Азхар Аль Шариф (Египет), представляет собой образец упоминавшегося выше перевода смыслов.

Принципиальное отличие Корана от священных книг других религий состоит в том, что Коран есть откровение в прямом смысле слова, глагол Аллаха. Как пишет современный исследователь А. В. Журавский, «встречающееся в некоторых европейских работах определение Корана как «Библии ислама», данное, например, Анри Массе, принципиально некорректно. Библия богодухновенна. Коран же, согласно исламскому вероучению, есть прямое, непосредственное откровение Бога. Это не авторизированное откровение, в котором наряду со словом Бога звучит и слово человека, то есть вдохновленный Богом человек, возможности которого все же ограничены эпохой и социокультурной средой, интерпретирует это вдохновение. Коран, повторяю, — это непосредственное откровение, Мухаммад же — только пассивный его передатчик. Поэтому мусульманин никогда не скажет: «Мухаммад сказал в Коране». В Коране говорит только Бог. Можно сказать, что Коран в представлениях мусульман — это прямая речь Бога. Поэтому если уж искать в христианстве аналог Корану, то им будет не Библия, а Христос. Один современный мусульманский мистик так определил это различие: «Я часто говорю моим христианским братьям: «Для вас Бог стал плотью, а для нас Бог стал книгой»». То есть в христианстве Бог открывает Себя людям в полной мере во Христе, а в исламе Бог открывает Себя людям в Коране, богооткровенном законе. В христианстве человек становится подзаконен Христу, воплотившемуся Богу; в исламе человек становится подзаконен Корану, ниспосланному на «языке арабском, ясном» (16:105)».

Такое понимание Корана означает фактическое признание его божественности, с чем были согласны далеко не все мусульмане; результатом разногласий в исламской общине явился знаменитый теологический спор о догмате несотворенности Корана. Согласно доводам «еретиков»-мутазилитов, Коран сотворен Аллахом, но не божествен, а допущение извечности и несотворенности этой книги равносильно наделению ее божественными атрибутами, иначе — признанию ее вторым богом, существующим наряду с Аллахом. Проводились даже параллели между учением о несотворенности Корана и христианской догматикой: если Коран — слово Божье, вечное, как Аллах, то христианский Иисус тождествен Корану, ведь он также единосущий Богу.

На недолгое время, при халифах из династии Аббасидов, доктрина мутазилитов[13] стала официальной государственной религией, но при халифе Мутаваккиле ее объявили ересью, подлежащей жестокому искоренению.

«Нет божества, кроме Аллаха…» Арабская вязь.

Из спора же о Коране возникло исламское богословие — калам, ортодоксальное учение, утвердившее в исламском мире статус Корана как слова Аллаха.[14] Характерный пример калама — рассуждение о Коране азербайджанского исследователя профессора Э. Кулиева:

«Прежде всего, читатель должен понимать истинную природу Корана. Независимо от того, верит данный человек в то, что это книга, ниспосланная свыше, или не верит, он должен принять в качестве исходной точки утверждение, высказанное самим Кораном и принесшим его Мухаммадом, что в нем — Божественное Наставление.

Господь Вселенной направил Мухаммада в качестве Своего последнего Посланника, чтобы он выполнил ту же миссию, для которой были направлены посланники до него. Он распространил свое обращение на всех людей, включая и совратившихся последователей предыдущих посланников, и призвал их идти по Верному Пути. Он объединил всех тех, кто принял Божественное Наставление, в единую общину, что, в свою очередь, требовалось, дабы восстановить ее коллективный образ жизни, основанный на Наставлении, и приложить все силы для исправления мира, сбившегося с пути. Коран, который был ниспослан Мухаммаду, — Книга, содержащая этот Призыв и это Божественное Наставление.

Хотя Коран предназначался быть Книгой на все времена, ниспосылался он по частям на протяжении двадцати трех лет в соответствии с нуждами и требованиями различных фаз, через которые проходило исламское движение. Очевидно, что последовательность откровений, которая удовлетворяла постепенную эволюцию движения, ни в коей мере не могла быть удовлетворительной после завершения Корана. Тут уже требовался иной порядок, соответствовавший изменившимся условиям. На ранних стадиях движения Коран обращался к людям, совершенно невежественным в отношении Ислама, и поэтому, естественно, прежде всего, он должен был преподать им основополагающие принципы веры. Но после своего завершения Коран уже имел дело главным образом с теми, кто принял Ислам и образовал общину, дабы выполнять работу, возложенную на них Святым Пророком. Очевидно, что порядок завершенной Книги должен был отличаться от ее хронологического порядка, с тем чтобы удовлетворять требования мусульманской общины на все времена. Прежде всего, Коран должен был досконально ознакомить мусульман с их обязанностями, касающимися упорядочивания их жизни. Он должен был также подготовить их к тому, чтобы они несли его послание в окружающий мир, ничего не знавший об Исламе. Он должен был также предостеречь их, рассказав о грехах и пороках, которым предались последователи прежних Пророков, чтобы они были настороже и остерегались этого. Поэтому в начале Корана нужно было поставить «ал-Бакара» и тому подобные мединские суры, а не «ал-Алак» и другие мекканские суры.

В этой связи следует иметь в виду еще вот что. В соответствии с замыслом Корана суры, рассматривающие сходные вопросы, не должны быть собраны вместе. Дабы уберечься от односторонности на всех стадиях изучения, необходимо, чтобы мекканские суры были поставлены между мединскими и чтобы мединские суры следовали за мекканскими. Также было необходимо, чтобы суры, ниспосланные на самых ранних стадиях движения, находились среди тех, которые были ниспосланы на более поздних стадиях, и таким образом перед читателем всегда стояла бы цельная картина завершенного Ислама. В этом заключена мудрость нынешнего порядка.

Следует также отметить, что суры Корана были размещены в нынешнем порядке не преемниками Пророка, а им самим, под руководством Аллаха. Всякий раз, как ему была ниспослана сура, он посылал за одним из своих писцов, диктовал ему эту суру слово в слово и указывал, что ее следует поместить после такой-то суры и перед такой-то. И точно так же в случае, если это был дискурс, отрывок или стих, который не должен был образовывать самостоятельную суру, он указывал точное место, куда его следует поставить в той суре, частью которой он должен быть. Далее, он обычно читал Коран во время Салата (предписанных молитв) и велел своим сподвижникам запоминать его и читать в том же порядке. Таким образом, является установленным фактом, что суры Корана были размещены в нынешнем порядке в тот же день, когда Коран был завершен, и тем человеком, кому он был ниспослан, под руководством Того, кто ниспослал его».