Арзюри. Книга 2. Данк - Юнта Вереск
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кастрюлю с кашей сняли и унесли, но легче не стало. Двое бугаев притащили еще четыре котла с водой, сняли закипевшие, установили новые. Огонь посильнее под котлами, слабенький огонь под сковородами… Вадим метался между костровищ. И понимал, что ему это очень нравится, несмотря на почти невыносимую боль в мышцах.
В конце концов суета начала стихать. Поварихи закончили жарить и унесли сковороды к реке — мыть. На «печи» поставили еще несколько котлов с водой.
— Иди поешь, а я тут покараулю, — сказал Вадиму один из дежурных по кухне, который только что закончил ужинать.
— Здорово ты с огнем управляешься. А Ваади ведь ни разу на кухню не зашел. Такой талант пропадал!
— Мы надеемся, что ты почаще будешь сюда заглядывать. У нас мало кто умеет с огнем работать, так что чуть не каждый день что-нибудь то сгорает, то не закипает….
Каша была странной. Что-то вроде баклажанной икры. К салатам он уже вчера притерпелся, хотя и не испытывал особой радости. А вот лепешкам обрадовался, хотя они были приготовлены явно не из муки.
— Приветствую на Арзюри, — обратился к Вадиму незнакомец — Меня зовут Хурот. По крайней мере здесь все так называют.
— Вадим, — кивнул Вадим, даже не пытаясь протянуть руку для рукопожатия.
Хурот показался ему крайне неприятным типом — глубоко запавшие глаза, легкая пренебрежительная ухмылка, усы и маленькая бородка. Первое ощущение было таким, словно он вдруг взял в руки жабу, только что выпрыгнувшую из болота.
— Я из верхнего лагеря. Специально пришел представиться вам и предупредить об уроках.
— Уроках?
— Да, я здесь в некотором роде курирую местную школу. Твой двойник Ваади вел у нас некоторые точные дисциплины. Физику, математику, черчение, а также письменный галактический. Надеюсь, ты продолжишь его дело?
В голосе Хурота, говорившего, вроде вкрадчиво и мягко, Вадиму слышалась угроза: «не согласишься — заставлю». Ему хотелось либо забрать тарелку и уйти, либо просто оттолкнуть этого «куратора», чтобы не мешал завтракать.
— Да ты не волнуйся, все у тебя получится. Вот, я принес заметки Ваади о темах, которые он проходил. Можешь продолжить или придумать свои. У нас тут все свободно, учителей нет, контролировать некому. Кроме твоей внутренней потребности нести в массы доброе и вечное. Уроки могут начаться завтра после рассвета. Перед сном, говорят, знания лучше усваиваются, — без тени улыбки сообщил Хурот. — Мы обычно занимаемся в пещере, там не так жарко, но ты вправе выбрать любое другое место на свой вкус.
С этими словами он хлопнул на стол маленький блокнотик, развернулся и, не дожидаясь ответа, ушел. Вадим не понимал, с чего он так вскипел. Вроде бы говорил незнакомец предельно вежливо и по существу. Потом, вздохнул, тряхнул головой и вернулся к еде. Вовремя! Едва он добил «кашу», как вокруг вдруг поднялась суета, кто-то призывал собирать команду для перемещения шторы. Только сейчас Вадим заметил, что вдоль реки, над обоими лагерями была натянута огромная, не меньше километра в длину, светоотражающая пленка. Крепилась «штора» к двум рядам столбов — сейчас она отгораживала лагерь от леса, но собравшиеся люди с помощью канатов перемещали ее в другую сторону, прикрывая территорию от реки. Едва они закончили, на горизонте за рекой показалось солнце, так что теперь палатки, столовая и дорожки были защищены от попадания прямых лучей.
— Днем тут никто не ходит, а к вечеру переместим обратно, чтобы можно было нормально добраться до вечернего завтрака, — пояснил очередной бородач.
— А почему не механизировать? Чтобы легче было двигать в течение дня?
— Как это механизировать?
— Натянуть дуги, прикрепить блоки, валики к веревкам, а еще лучше к леске или проволоке. Если вот эту вашу штору нарезать на куски метров по двадцать, то один человек легко сдвинет в любой момент. А то как-то неэкономно получается, у вас тут половина населения сейчас эту пленку двигает.
— Не половина, человек пятьдесят. Но я не понимаю как это можно механизировать.
Похлопав себя по карманам и оглядевшись вокруг, ни бумаги, ни карандаша Вадим не нашел. Тогда своей ложкой — хорошо, что хоть кашу успел доесть! — начертил на песке схему.
Вокруг начали собираться люди, заглядывать через плечо, комментировать и обсуждать.
— Здесь можно катушки выточить из дерева.
— А сюда все равно нужны железки, дерево не выдержит…
— Лески у нас мало… и проволоки…
— Проволоку не выгодно, целый хоган придется ею забивать. Лучше леску, она легче и места меньше займет…
— Ерунда все это, где дуги-то возьмете? Ни в один хоган не влезут!
— Складные… раздвижные можно…
Вокруг разгорелась настоящая полемика, кто-то тыкал в схему, кто-то кричал, кто-то переговаривался. Вадима оттеснили от рисунка.
— Ладно, наобсуждаемся еще. Пошли отсюда, — потянув за его рукав, сказал знакомый голос.
Вадим обернулся — слонолань. Как же ее зовут? А, кажется Магда.
— Пойдем, вчера уснул, не успела тебя на склад отвести. Возьмешь что тебе там надо, Ваади-то очистил палатку перед отъездом…
Светоотражающая пленка прикрывала далеко не все. Солнце светило и по ногам жарило совсем не по-утреннему, словно их сунули в печку. Ну, или в крепко протопленную баню.
С радостью нырнув в тень склада, Вадим огляделся. Он попал в громадный шатер, забитый полками со всем-что-захочется. Увы, ему ничего не хотелось. Зачем? Что нужно ему в палатке?
— Там вон бритвы и что еще тебе нужно. Или станешь бороду отращивать?
— Пока возьму, потом разберусь, — нерешительно ответил Вадим, беря с полки опасную бритву.
Ее, по крайней мере, надолго хватит, в отличие от станков с кассетами. Только вот еще ленту для заточки прихватить… да, надо же, есть такая! Думать о том, почему такие полезные вещи вдруг оказались на общем складе не хотелось. Может владелец решил больше не бриться, а может уже погиб…
На соседней полке он взял мыльницу и мягкую зубную щетку. Потом дело дошло до мыла. Магда посоветовала взять не только косметическое мыло, но и хозяйственное — им стирать лучше, а порошков и гелей сюда не возят. Потом она сунула ему тряпичную сумку. Очень вовремя — руки у него уже были заняты. Увидев на полке несколько эспандеров, со вздохом выбрал эластичный — мышцы у него сегодня болели даже сильней, чем вчера
