Пьеса для двоих - Ольга Иванова

«Дежавю», – снова подумала Юля.

– Кстати, сегодня в три и будет проходить отбор на эту роль. Я лично собираюсь туда пойти…

– Ты? – не удержалась Юля, понимая, что толстенькая низенькая Светка меньше всего подошла бы на роль Джульетты, да еще рядом с высоченным Врублевским.

– Да, – уверено кивнула она. – А ты не хочешь?

– Нет, – резко ответила Юля, а про себя добавила: «Это мы уже проходили…»

– Тогда пошли за компанию, поддержишь меня, – начала уговаривать Света.– Давай! Ну, пожалуйста!

– Ладно, – нехотя согласилась Юля. – Только постою в сторонке.

– Как хочешь! Только идем, – Света подхватила девушку под локоть и потянула за собой, – а то уже половина четвертого! Как бы роль не отдали кому-нибудь другому!

Юля непроизвольно усмехнулась ее безграничной самоуверенности и пошла следом.

Когда они зашли в актовый зал, «отбор» Джульетты был уже в самом разгаре. Первым делом, конечно же, Юле бросился в глаза сам Врублевский, стоящий по центру сцены и с кислой улыбкой слушающий очередную претендентку, которая пыталась с выражением прочитать по бумажке слова Джульетты. Несмотря на то, что девушка была довольно симпатичная и вполне привлекала к себе внимание, да и роль произносила очень даже прилично, вид у Врублевского был скучающий и усталый, а ответные реплики он проговаривал с плохо скрываемым зевком. Рядом со сценой на стуле сидел, скрестив на груди руки, темноволосый худощавый молодой человек, тот самый, которого Юля видела рядом с Романом на крыльце в первый день учебы. Он, в противовес другу, был оживлен и внимательно следил за девушкой. Как Юля поняла, он и являлся тем самым Пашей Антипенко, который вызвался режиссировать эту «студенческую самодеятельность». Время от времени парень вскакивал и начинал что-то говорить девушке, бурно жестикулируя.

На первом ряду в зале сидело еще шесть-семь девушек с листочками бумаги. К ним и потянула Светка упирающуюся Юлю, которая тщетно пыталась напомнить приятельнице, что хочет лишь в сторонке понаблюдать за этим действом под названием «кастинг на роль Джульетты». Но Светке все-таки удалось дотащить Юлю до первого ряда и усадить рядом с собой. Откуда-то появился еще один парень и молча протянул им листок с текстом.

– Мне не надо, – быстро отмахнулась от него Юля и кивнула в сторону Светы: – Это она будет пробоваться…

Парень пожал плечами и, всучив лист Светке, ушел куда-то за кулисы. Юля, не удержавшись, заглянула в Светкину бумагу с текстом. Прочитав лишь первую строку, она поняла, что это была сцена свидания Ромео с Джульеттой у ее балкона. Юля чуть улыбнулась сама себе, поскольку слова именно из этой сцены она до сих пор помнила наизусть.

Тем временем девушка рядом с Врублевским сменилась, и все действие началось заново. Новая претендентка была совсем молоденькой (скорее всего, первокурсницей), худенькой, с короткими черными волосами. Она что-то тихо лепетала себе под нос, испуганно поглядывая своими большущими карими глазами то на Романа, то на его друга-режиссера. Потом Паша не выдержал и беззлобно пошутил в ее адрес, на что девчушка почему-то обиделась и со слезами на глазах ушла со сцены. Следующей на сцену вышла симпатичная блондинка.

– Мое лицо под маской ночи скрыто, – довольно браво начала она, – Но все оно пылает от стыда за то, что ты подслушал нынче ночью. Хотела б я приличья соблюсти, от слов своих хотела б отказаться, – и тут запнулась, нервно заглядывая в листок. – Хотела отказаться… но прочь лицемерие…

– Ну же! – подбодрил ее Паша. – Дальше! Все отлично! Ну же! «Меня ты любишь?» – начал подсказывать он. – «Знаю, скажешь: да»…

Врублевскому же, казалось, вообще было безразлично все то, что происходило на сцене. Он даже не попытался поддержать девушку, отрешенно глядя куда-то в потолок. На его лице так и читалось: «Скорей бы все это закончилось».

Блондинка тем временем набрала в грудь побольше воздуха и вполне сносно выдала еще четверостишье, но потом снова начала спотыкаться на каждом слове.

– О, милый мой Ромео… если любить….скажи мне честно, – монотонно бубнила она, пока совсем не замолкла, нервно теребя листок.

На мгновение в зале повисла пауза, которую неожиданно нарушил звонкий, уверенный голос Юли:

– О, милый мой Ромео, если любить —Скажи мне честно. Если ж ты находишь,Что слишком быстро победил меня, —Нахмурюсь я, скажу капризно: «Нет»,Чтоб ты молил. Иначе – ни за что!

Юля потом неоднократно спрашивала себя, что ее дернуло в тот момент закончить за ту девушку ее речь, но слова сами рвались из нее наружу. Выпалив все это на одном дыхании, она заметила, как на нее устремились взгляды всех присутствующих в зале. Даже Врублевский выпрямил спину и смотрел на нее вполне осмысленным и заинтересованным взглядом.

– Прошу! – через секунду около нее уже стоял Паша Антипенко, жестом приглашая пройти ее на сцену и продолжить.

К собственному удивлению Юля поняла, что вся ее нерешительность куда-то улетучилась, уступив место непонятному азарту и воодушевлению. Она улыбнулась Паше и, поднявшись со своего места, направилась на сцену, по пути продолжая зачитывать монолог Джульетты; при этом она глядела только на Романа:

– Да, мой Монтекки, да, я безрассудна,И ветреной меня ты вправе счесть.Но верь мне, друг, – и буду я вернейВсех, кто себя вести хитро умеет.И я могла б казаться равнодушной,Когда б ты не застал меня врасплохИ не подслушал бы моих признаний.Прости ж меня, прошу, и не считайЗа легкомыслие порыв мой страстный,Который ночи мрак тебе открыл.

Вначале Роман смотрел на нее, выжидательно сузив глаза и наморщив лоб, но по мере того, как Юля к нему приближалась, недоумение на его лице сменялось узнаванием. И когда Юля, закончив речь, остановилась в метре от него, его глаза расширились, брови взметнулись вверх, а губы дрогнули в неуверенной улыбке.

– Джульетта? – удивленно проговорил он, оглядывая Юлю с ног до головы.

Юля хотелось бы ответить что-нибудь кокетливое или остроумное, или даже язвительное, но вместо этого она просто сказала:

– Я, – и развела руками.

– Паша, – Роман повернулся к другу и широко улыбнулся, – кажется, мы нашли Джульетту.

– Не вопрос, – улыбнулся в ответ Паша. Улыбка у него оказалась открытая и обезоруживающая, так что Юля не сдержалась и тоже улыбнулась.

– Вообще-то, – сказала она потом, – я не собиралась претендовать на эту роль, а пришла за компанию с подругой, так что можете искать Джульетту дальше.

– Вообще-то, – в тон ей ответил Врублевский, – тебя никто не спрашивает: собиралась ты или нет. Джульетту играть будешь ты и точка.

Он сказал это так твердо и уверенно, глядя ей прямо в глаза, что у Юли на душе все запело, а сердце от неконтролируемой радости подпрыгнуло и ускорило свой бег.

– Так, девушки, все свободны! – обратился в это время Паша к сидящим в зале претенденткам. – Кто желает, может завтра опробоваться на роли синьор Монтекки и Капулетти, а также для массовки. Встречаемся в это же время в этом же месте. До свидания, – и, не обращая внимания на недовольные реплики несостоявшихся Джульетт, запрыгнул на сцену к Юле и Роману.

– Дай-ка я запишу тебя, – сказал он Юле, выуживая из кармана джинсов ручку и маленький блокнот.

– Емельянова Юлия, – неожиданно за нее произнес Роман, так что Юля на несколько секунд потеряла дар речи. Она ведь еще в школе была непоколебимо уверена, что он знать не знает ее имя, а уж сейчас, спустя столько лет…

– Я уже понял, что вы знакомы, – ухмыльнулся Паша, помечая у себя в блокноте. – Юля, Юля… Юля-Джульетта, Рома-Ромео… Какое совпадение… – он подмигнул Юле, снова ухмыльнувшись.– Значит так, Юля-Джульетта, первая репетиция в следующий понедельник…

– Во сколько? – Юле наконец удалось справиться со ступором, в который ее повергло внезапное заявление Романа.

– Еще не знаю, – задумчиво ответил Паша. – Я тебе сообщу позже, как договорюсь с деканатом… На каком ты курсе?

Юля назвала свой курс, специальность и группу, после чего Паша записал на всякий случай ее домашний телефон и оставил свой. Потом они еще перекинулись несколькими ничего не значащими фразами, и, попрощавшись со всеми, Юля ушла.

– Было что-то? – заговорщицки спросил Паша у Романа сразу же после ее ухода.– Ну, у тебя с этой Юлей? Вы ж, типа, знакомы…

– Нет, – Врублевский искренне рассмеялся. – Просто в школе одной учились и играли вместе в таком же спектакле…

– На тех же ролях, – закончил за него Паша. – А она ничего, правда?

Роман неопределенно пожал плечами.

– Как ты думаешь, за ней можно приударить?

– Как хочешь… – с преувеличенным безразличием ответил Роман и пошел за курткой, которая одиноко лежала на одном из кресел в зале.