Готика белого отребья III - Эдвард Ли

Но Писатель думал, что понял. Дроны, да. Дроны теперь все время были в новостях. Военного назначения, правоохранительные, даже почтовое отделение теперь использует их, чтобы доставлять посылки...

- Кажется, я понял, что ты имеешь в виду.

- Хорошо, - сказала Дон. - Давай выберемся из этой вонючей горячей коробки, вернемся наверх и поговорим об этом!

Они не могли бы эвакуироваться из подвала с его бездонным запахом с большей поспешностью, и не прошло и нескольких минут, как они все сидели наверху в гостиной. Для писателя это даже звучало захватывающе. Он дал Дон пачку наличных из своего бумажника, и они со Сноуи отправятся на Эль-Камино в ближайший город – местечко под названием Тайлерсвилл – и отправятся на Блэкуэлл-Плаза, где, по словам Дон, располагалась радиостанция. Там продают всякие беспилотники, и они уже не такие дорогие. Кроме того, дроны были оснащены аэрофотокамерами, которые могли передавать прямую видеотрансляцию на мобильный телефон. План, на самом деле, был почти гениальным.

- Мы запустим дрон в дверь в ад и посмотрим, что он нам покажет! – заорала Дон пронзительно. Возможно, рассудили они, они даже найдут Кейса, и, если повезет, он сможет последовать за дроном в безопасное место.

- Это даже звучит забавно! Мне даже любопытно, как выглядит дом Аида!

      «Не тебе одной», - подумал Писатель.

Дон и Сноуи ушли со своим заданием, но не раньше, чем они обе подтянули свои большие сиськи под футболками, и писатель очень ценил такие случайные видения. Делают старику добро... Он заранее поручил им купить лучший дрон, который они смогут найти, а также купить еду, чистую одежду и, что важнее всего, много пива, поскольку у Писателя оно уже почти закончилось...

Огромный двигатель Эль-Камино мощностью 750 лошадиных сил и камерный выхлоп ревели вдалеке на фоне какого-то впечатляющего горения резины в стиле дырокола, а потом?

Снова воцарилась тишина, оставив Писателя и Чарити Уэллс сидеть в одиночестве в разрушенном доме Крафтера.

Чарити растянулась на светло-фиолетовом бархатном диване в стиле Людовика XV; ее длинные загорелые ноги эротично скрестились на антикварной обивке. Она явно не чувствовала никакого дискомфорта от того, что ее в таком виде увидел совершенно незнакомый человек – завернутую только в полотенце – и ни в малейшей степени не заботилась о том, что ранее он видел ее обнаженной в душе. Писатель мог поверить, что она действительно дикая женщина, живущая одна в лесу; было что-то в той вибрации, которую она излучала, просто лежа перед ним, развалившись, глядя в сводчатый потолок. Он открыл бутылку пива и сказал:

- Если хочешь, можешь угоститься. Я могу принести стакан. - Он усмехнулся. - Если бы я был джентльменом, то, наверно, предложил бы всю банку.

- Спасибо, но нет, - сказала она. - В свое время я никогда особо не любила алкоголь...

«В свое время – да». - Писатель увидел в этом открытие. Он сел на пуфик из карамельной кожи и наклонился вперед, чтобы обратиться прямо к ней.

- Если не возражаешь, именно об этом я и хотел бы поговорить. Еще о днях твоего прошлого. Раньше ты намекала, что живешь в дикой местности около двадцати лет. Таким, как я, трудно понять, как это возможно в наше время. Как ты питаешься? Где живешь? - Он подумал о дикой женщине с Борнео и о чем-то подобном. - Ты действительно все время голая?

Чарити тихо рассмеялась.

- Да, я почти все время голая, потому что так практичнее. Зима – это, конечно, совсем другая история. Но у меня есть кое-какая одежда. Туристы иногда забывают куртки и тому подобное, теряют вещи, оставляют вещи. Еще только когда я ушла в лес…

- Двадцать лет назад? - уточнил Писатель.

- Да, - сказала она. - Когда живешь, как я, достаточно долго, часы и календари перестают иметь большое значение. В самом начале, когда я впервые отправилась в лес, я иногда прибегала к воровству. Обычно моими мишенями были туристы. В основном я крала одежду, еду, инструменты и деньги. Теперь я не чувствую себя хорошо из-за этого, но какого черта, а? Я была в отчаянии, травмирована и довольно запуталась в голове. - Она лениво улыбнулась ему. - Это долгая история. Ты уверен, что хочешь её услышать?

- Мне очень нужно её услышать, - почти умоляюще произнес Писатель.

Чарити Уэллс рассказала ему свою историю.

Большую часть последних двадцати лет она довольно успешно жила вне «сети». С помощью найденных, украденных или купленных инструментов она построила себе убежище, вполне приличное убежище, которое, как она утверждала, было около десяти квадратных футов, и она специально построила его рядом с родником. Где именно? Рядом с Государственным природным заповедником Таг-Форк. По большей части она была охотницей-собирателем, и хотя она редко ела дичь – белок, кроликов и ондатр – глубокие ручьи, ведущие в реку Таг-Форк (недоступную большинству отдыхающих и туристов), кишели рыбой, и если знать, как сделать копье и правильно разрезать корягу, качественному источнику белка не было конца, плюс дикая земляника была такой же, казалось бы, бесконечной.

Но подождите минутку.

Писатель хорошо знал местную географию и знал, что заповедник Таг-Форк находится на границе Кентукки, примерно в сорока милях отсюда. Как она добралась оттуда до дома Крафтера?

- Я шла пешком, - последовал ее беспечный ответ. - Добралась сюда чуть меньше чем за два дня. Идти так далеко не так уж и сложно, если ты в форме и привыкла к этому.

Что ж, она была в хорошей форме, что с первого взгляда доказывали ее хорошо натренированные мышцы и сверхнизкий индекс жировой ткани.

- Но зачем? - спросил Писатель. - Зачем ты проделала весь этот путь только для того, чтобы прийти сюда?

Она снова улыбнулась.

- Я как раз к этому и подхожу, а ты сам спросил, помнишь? Ты все еще хочешь услышать всю историю?

- Извини. Да, конечно, я всё ещё хочу услышать всю эту историю...

Чарити, утверждавшая, что она сестра-близнец Толстолоба, была уверена, что она и ее чудовищный брат связаны какими-то психическими узами – пусть слабыми, но все же узами. Даже за те двадцать лет, что Толстолоб лежал забальзамированный и «мертвый» в похоронном бюро Люнтвилля, он не был полностью мертв, поскольку некоторые аспекты его сверхъестественного мозга все еще функционировали, хоть и немного.

Теперь, когда невыразимая тварь снова поднялась, этот ментальный сигнал пришел к восприятию Чарити громко и ясно. И послание, которое она получила, было опасно; следовательно, ее привели, по неясным и каббалистическим причинам, в этот гнусный дом...

Потом она заговорила о более случайных вещах. Она была отшельницей, живущей глубоко