Джо Варвар и Чвокая Шмарь - Пол Стюарт

— И ты ему поверил? Ха-ха-ха! — засмеялась Вероника.

— Умею! — возмутился Норберт. — Я умею читать — но только ма-а-аленькие слова. А тут все слова такие длиннющие! — И он обиженно мотнул головой в сторону указателя.

Рэндальф горько вздохнул.

— Вот по ЭТОЙ дороге, Норберт! — сказал он. — И написано здесь вот что: «Идти очень далеко, так что перестань пялиться на столб и поскорее бери ноги в руки, дубина!»

— Это ты меня называешь «дубиной»? — обиженно пробормотал Норберт, все-таки пускаясь в путь. — Вот мой двоюродный брат Огред Слюнявый, — Норберт все набирал и набирал скорость, — действительно был дубиной. Дубиной стоеросовой! Я не рассказывал, как он увяз, засунув свою башку в…

— Блинчик с начинкой, — сонно пробормотал Рэндальф; голова у него раскачивалась из стороны в сторону.

— Ну вот опять! — рассердилась Вероника. — Опять спит, как младенец!

— Мой господин всегда спит во время путешествий, — сказал Норберт. — И, что интересно, засыпает как раз на середине самых лучших моих историй!

— Вот странно! С чего бы это? — притворно удивилась Вероника.

— Ну, наверное, утомительно ему очень — все время быть волшебником? — предположил Норберт. — Только и делай, что читай книги, тверди заклинания да посохом размахивай.

— Да, пожалуй, от этого можно устать, — пожав плечами, согласился с ним Джо.

— Ой, да наш Рэндальф — вовсе и не настоящий волшебник! — прошептала ему на ухо Вероника.

Со второго плеча Норберта доносился тихий храп.

— Не волшебник? — удивился Джо. — А я думал…

— До того как все настоящие волшебники — Великие Волшебники! — вдруг исчезли, Рэндальф был всего лишь учеником Роджера Морщинистого, и далеко не самым лучшим, — шепотом пояснила Вероника. — А после их исчезновения он решил, что тоже является настоящим волшебником. И, по всей видимости, сумел как-то убедить в этом Рогатого Барона. Однако больше ему не поверил никто. Вот почему он сейчас в таком затруднительном положении. Ведь и правда, кому хочется платить за услуги волшебнику, от которого никакого проку?

— Никакого проку? — переспросил Джо.

— Ну да, никакого! — подтвердила Вероника. — Ох, сколько историй о его «успехах» я могла бы порассказать! О невидимых чернилах, которые упорно проявлялись вновь. О летающем велосипеде, который разваливался в воздухе на куски, И о несчастных гоблинах, ставших лысыми, как коленка, после того, как они попробовали волшебный крем Рэндальфа для укрепления памяти. Да что там, одного доктора Блинча более чем достаточно!

— Доктор Блинч? А кто это? — спросил Джо.

— Всего-навсего самый отвратительный, самый злобный и самый подлый из негодяев, когда-либо живших на свете! — с чувством воскликнула Вероника. — И он не успокоится, пока не станет полновластным правителем Чвокой Шмари! Рэндальф действительно попал в очень скверную историю, Джо. И ему просто необходимо помочь!

— И он полагает, что такой герой-воитель, как я, способен разрешить все его проблемы?

— Ах, конечно же, нет! — отвечала Вероника. — Ты здесь просто для того, чтобы Рэндальф мог хоть немного подзаработать. Хотя на твоем месте я бы…

И тут послышался такой шум и грохот, что Вероника умолкла на полуслове. Джо поднял глаза и увидел целую стаю шкафов и буфетов, которые летели по небу, хлопая раскрытыми дверцами, точно крыльями.

— Господи, что это? — с трудом вымолвил он.

— По-моему, буфеты, — сказал Норберт.

— А что, в Чвокой Шмари и буфеты летать умеют? — растерянно спросил Джо. Прикрыв глаза от солнца, он долго смотрел в небесную даль. — Между прочим, летят они в строго определенном порядке, клином… И, похоже, вон из того леса, — заметил он.

— Это Эльфийский Лес, — кивнула Вероника. — И ничего удивительного, что они летят именно оттуда. В последнее время в Эльфийском Лесу творится что-то странное… — Она помрачнела. — И если тебе интересно мое мнение, то виноват во всем док…

— А-ах! — вскрикнул Норберт, и неожиданно путешественники растянулись на земле. Заглядевшись на летящие по небу шкафы и буфеты, людоед не заметил на дороге здоровенную ямину и споткнулся. Вероника, разумеется, успела взлететь. Зато все остальные отличным образом наелись пыли. Рэндальф, еще не совсем очнувшись ото сна, жалобно пробормотал:

— А где же мой вкусненький блинчик с начинкой?.. — и с изумлением обнаружил, что сидит посреди грязной ямы весь покрытый пылью. — Что здесь, собственно, происходит? — сердито спросил он.

— Ах, господин мой, прости меня! — извиняющимся тоном заныл Норберт, поднимаясь на ноги, — Я просто споткнулся. Попал ногой в рытвину, и вот…

Он указал на округлую яму, на дне которой лежала перевернутая кастрюля и целая куча вывалившейся из нее овсяной каши, весьма, надо сказать, вонючей.

— Все пропало! — причитал над кастрюлей какой-то эльф. — И почему ты под ноги не смотришь, дубина стоеросовая?! — накинулся он на Норберта.

— А с какой стати ты посреди дороги кашу варишь? — противным голосом осведомилась Вероника.

— Что ты в этом понимаешь! Прекрасное место для кастрюли — как раз по размеру! — презрительно ответил ей эльф.

— Всем немедленно успокоиться! — велел Рэндальф, вытаскивая из-под себя посох и с его помощью вставая на ноги. — Ничего страшного не произошло.

Эльф только плечами пожал и, подхватив свою кастрюлю, помчался куда-то по дороге.

— Тоже мне волшебники! — фыркнул он на прощанье.

Людоед наклонился и принялся тщательно отряхивать своего хозяина.

— Тише, тише, Норберт, — сказал Рэндальф. — Ну, я просто не знаю!.. Сперва ты меня промочил до нитки, потом уронил в грязь, а теперь еще и кулаками мутузишь! Это, безусловно, нельзя назвать первоклассным путешествием!

— Увы, господин мой! Ты прав, конечно… — уныло согласился Норберт.

Рэндальф посмотрел вперед, подозвал к себе Джо и указал ему на какие-то далекие строения.

— Вон там, — сказал он, — сразу за холмом уже видны башни Гоблинтауна. Мы почти у цели. И очень скоро ты получишь самое лучшее боевое снаряжение героя-воителя. Какое только можно купить за деньги, разумеется!

— Точнее, какое ТЫ сможешь позволить себе купить за деньги, — очень тихо пробормотала Вероника.

4

Когда они подошли к высокой стене, окружавшей Гоблинтаун, Норберт аккуратно опустил Рэндальфа и Джо на землю. Из-за стены доносился оглушительный шум: крики, стук молотков, вой, свист, визг пилы, пение, звон колокольчиков, рев, жужжание… А какие оттуда выплывали запахи!..

Горелая смола, скисшее молоко, мокрая шерсть, гнилое мясо — причем каждый из этих отвратительных запахов словно старался непременно забить остальные и соединиться с вонью, исходившей от немытых гоблинских тел. Джо, чтобы не стошнило, попытался думать о чем-нибудь приятном — шоколаде, сдобном печенье, земляничном мороженом…

— А я думала, это твои носки так воняют! — услышал он вдруг голос Вероники.

— Заткнись, Вероника! — рявкнул Рэндальф. — Гоблинов ни в коем случае нельзя оскорблять! Они порой чрезвычайно чувствительны и обидчивы.

— Пф-ф-ф! — фыркнула Вероника. — Насколько я понимаю, такие вонючие существа и права-то не имеют быть «чувствительными и обидчивыми»!

— Ты, вероятно, права, — согласился Рэндальф, — но не забывай: мы здесь по важному делу. Так что застегни-ка свой клюв на все пуговицы!

— Извини, но можно мне хотя бы дышать? — возмутилась Вероника.

— Между прочим, мой юный друг, — продолжал Рэндальф, повернувшись к Джо, — я боюсь, что на Генри сей «благоухающий метрополис» может подействовать слишком возбуждающе, так что не лучше ли тебе взять своего верного боевого пса на поводок?

И действительно, хвост Генри прямо-таки не знал покоя, а нос с таким восторгом втягивал воздух, что Джо поспешил последовать совету Рэндальфа и пристегнул карабин поводка. Они поднялись по весьма многоступенчатой лестнице к огромным деревянным воротам, и Рэндальф, взяв в руки висевший рядом молоток, решительно постучался.

В ответ раздалось тоненькое «динь-дон».

— Ох уж эти гоблины! Никогда не упустят возможности чуточку пошутить, — пояснил Рэндальф.

— Ага, — подхватила Вероника. — Могут, например, вообще не впустить нас в город.

— Терпение, Вероника! — сказал Рэндальф и выжидательно уставился на ворота. Но они так и не открылись. Рэндальф походил туда-сюда, почесал в затылке, погладил бороду, протер глаза. — Ага, они проявляют свое знаменитое «гоблинское гостеприимство»! Гостеприимством они «славятся» по всей Чвокой Шмари.

Он снова стукнул молотком, но на сей раз гораздо громче.

«Динь-дон! динь-дон! динь-дон!» — послышалось в ответ, и ворота распахнулись.

— Между прочим, я вас и в первый раз отлично слышал! — сердито крикнул весьма неопрятного вида косоглазый коротышка с редкими зубами и остренькими ушами. — Я ведь не глухой!