Вторжение - Леонид Смолин

* * *

- Милый, ты так это делаешь, - прошептала Лиза. - Это так... так неповторимо. Она лежала, подложив под голову изгиб локтя правой руки, а левой ласково поглаживала широкую волосатую грудь Ребрина. - Что ты имеешь в виду? - поинтересовался он. - Вертолет или неваляшку? - То, что было в последний раз. - Хм, это называется меч-кладенец. Моя покойная жена научила меня этому нехитрому искусству. Он замолчал и принялся с наслаждением прокручивать в голове очередную серию фильма о своей будущей совместной жизни с Лизой. - Надо отдать должное твоей жене, - заметила Лиза. - Она была великой искусницей... Не желаешь ли продолжить? - Попозже, дорогая, мне нужно восстановить силы. Секунды две или три она молча разглядывала его, потом, придвинувшись всем телом, нежно проворковала: - Тогда позволь мне тебя поцеловать. И ни слова больше не говоря, коснулась губами его шеи. В то же мгновение он ощутил острую боль. Его сердце, бешено подпрыгнув, судорожно сжалось в какой-то плотный ледяной комок, он зарычал, попробовал встать, но не смог, потому что странно одеревеневшее тело отказалось ему повиноваться. Он с ужасом и ненавистью посмотрел на Лизу. Та же отстранилась от него и громко расхохоталась. На ее губах блестели капельки крови из прокушенной шеи Виктора. - Ну вот и все, милый мой, - проговорила она, оборвав смех. - Как говорят французы: финита ля комедиа! - И она снова расхохоталась. Паскуда! - подумал Ребрин, с яростью глядя на Лизу. Из глубин его памяти выплыли вдруг слова генерал Кротова "никто не знает, что может вас там ожидать...", и он с сожалением констатировал, что да, такое, конечно же, вряд ли кто мог предположить. А Лиза между тем продолжала упиваться своей победой. - Справедливости ради,- сказала она Виктору,- я должна признать, что ты мне действительно понравился. Конечно, до совершенства тебе еще ой как далеко, но из тех, с кем мне приходилось встречаться раньше, ты лучший. Она снова придвинулась к нему и звонко чмокнула в кончик носа. - Гордись этим, Витя. Могу обещать, что ты займешь достойное место в моей коллекции. Наверное, - она на мгновение задумалась, - я покрою тебя лаком... Да, я вскрою тебя лаком и поставлю в спальне, тогда - твое присутствие будет мне вечным напоминанием о проведенных с тобой приятных минутах. Кстати, наблюдая за мной, ты будешь совершенствовать заодно свое несовершенное искусство.- Она улыбнулась. - Ну, как тебе такая перспектива? Собрав все силы, Виктор попытался было как можно достойнее ответить на этот вопрос, но язык и губы ему тоже не повиновались. - Вижу, тебе по душе такое предложение, - засмеялась Лиза.- Тогда не будем откладывать. Завтра же с утра займемся его осуществлением. А сейчас, - она наморщила лоб, - тебе придется удалиться в соседнюю комнату. Уже поздно, и мне жутко хочется спать. Упираясь пятками ему в ребра, она столкнула его с кровати, и он гулко, словно деревянная чурка, стукнулся окоченевшим телом об пол. Потом она встала и, подняв руки, сладко потянулась. Каких-либо признаков усталости в ней заметно не было. Ее обнаженное тело выглядело по-прежнему свежим и по-прежнему чертовски привлекательным. Что ж, подумал Ребрин уныло. Так мне и надо. Лиза между тем, обогнув кровать, приблизилась к двери, отворила ее и исчезла с поля зрения Виктора. Через мгновение там вспыхнул свет и раздался ее звонкий веселый голос: - Надеюсь, ты по достоинству оценишь мою коллекцию. Сделав чудовищное усилие, Ребрин скосил глаза и увидел посередине небольшой комнаты внушительную кучу из примерно, двух десятков сваленных как попало обнаженных мужиков. То там, то здесь из кучи торчали окоченевшие ноги и руки с растопыренными в разные стороны пальцами, несколько пар глаз жалобно смотрели на Лизу, которая, попирая ногами тела своих поверженных поклонников, стояла на самом верху. - Я рада, - сказала она, улыбнувшись. - Я очень рада, что тебе понравилось. - Спустившись на пол, она приблизилась к Ребрину, схватила его за ноги и без всяких видимых усилий затащила на самый верх кучи. Спокойной ночи, милые мои. Не скучайте. Выключив свет, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Сучка!- подумал Ребрин, поглядев ей вслед. Какова сучка-то, а! А я-то хорош! Купился, как мальчишка, на голую ляжку. Кретин! Он стиснул в бессильной ярости зубы и тут совсем рядом с собой услышал тихий, едва уловимый шепот: - Вы не могли бы несколько умерить свои, скажем так, эмоции? Вы ведь здесь все-таки не одни. Ребрин прислушался. Кто-то из этих лопухов, должно быть, подумал он. Снова раздавшийся шепот подтвердил его догадку. - Совершенно верно, - сказан невидимый собеседник. - Однако, справедливости ради, должен вам заметить, что вы, также как и мы, имеете все основания именоваться лопухом. Подумав, что эти слова не лишены смысла, Виктор с превеликим трудом собрал все оставшиеся у него силы и просипел: - Что верно... то верно.- Как вы... уга... дываете... мои... мысли? - Ну я, скажем так, телепат. - Ре... Ребрин... Виктор. - Очень приятна, - сказал телепат. - Зовите меня Шорохов Николай Васильевич... Кстати, свои голосовые связки можете не напрягать. Просто подумайте о том, что хотите сказать, и все. Я ведь умею, как вы верно заметили, угадывать ваши мысли. - Хорошо, - подумал Ребрин и, помедлив, добавил - В хорошенький переплет мы попали, господин Шорохов. В ответ раздался беззаботный смех. Когда он стих, снова зазвучал голос Шорохова. - Весьма рад, что чувство юмора не покинуло вас в такой критической ситуации. Замечу еще, что вы единственный из всех нас, кому удалось сохранить дар речи. Это говорит о большой силе воли. Ребрин мысленно вздохнул. - Сомневаюсь, что это может иметь сейчас какое-то значение, - сказал он уныло. - Тем не менее, спасибо... Постойте, а сами-то вы как разговариваете? - Путем передачи вам мысленных сигналов. - Понятно, - проговорил Ребрин. - Значит, вы этот... телепат. - Он помолчал и добавил: - Никогда мне еще не приходилось общаться с живыми телепатами.- А скажите, у вас есть какие-либо соображения по поводу случившегося с нами? Что это за девка, и вообще, можно ли отсюда выбраться? Шорохов помедлил, раздумывая, и наконец сказал: - Да, кой-какие соображения у меня имеются однако, должен вам заметить, они могут стать реальностью только в том случае, если вы будете мне во всем подчиняться. - Само собой, - согласился Ребрин. - Можете располагать мной, как вам заблагорассудится. Что же это за соображения? - План нашего освобождения, - пояснил Шорохов. - Я сейчас ознакомлю вас с ним, но прежде мне бы хотелось оговорить еще одно условие. - Условие? - переспросил Ребрин озадаченно. - Да-да, что-то вроде сделки. В обмен на ваше освобождение, я хочу. чтобы вы взяли меня с собой. - А вы уже знаете, куда я потом отправлюсь? - Конечно. На поиски причин возникновения чудовищ. - Хорошо,- сказал Ребрин вслух. - Пусть будет по вашему. - Он замолчал и принялся очень тщательно маскировать мысль, что, мол, пусть только этот Шорохов вытащит его отсюда, а уж потом он найдет способ от него избавиться. - И не вздумайте хитрить, - предупредил Шорохов. - Не забывайте, ни одна ваша мысль не представляет для меня секрета. - Хорошо,- пробормотал Ребрин, несколько смущенный.- Обещаю вам.. А что это за люди тут с нами? - спросил он, желая переменить тему разговора. - А, десантники,- сказал Шорохов презрительно.- Грубая физическая сила. Мы еще вернемся к ним по ходу нашего разговора... Итак, - он сделал секундную паузу и начал:- начну-ка я, пожалуй с моей работы в Новосибирском НИ парапсихологии и экстрасенсорики... Тут ему снова пришлось замолчать, потому что под под ними неожиданно дрогнул, накренился, одновременно с этим откуда-то снизу донесся треск ломающихся не то досок, не то веток, а темная стена сосен, едва-едва угадываемая в окне, вдруг стремительно нырнула, после чего, сменившись звездным небом исчезла совсем, но через пару секунд появилась снова. Сердце в груди Виктора - бешено забилось. - Что это? - выкрикнул он испуганно. - Ничего особенного, - произнес Шорохов равнодушным тоном. - Инкуб меняет позицию. Спустя некоторое время пол под ними перестал наконец качаться, он теперь равномерно, через каждую секунду, вздрагивал, а стена сосен неторопливо проплывала мимо. - Меняет... позицию?- переспросил Ребрин ошеломленно. - Как это? - Очень просто. Избушку на курьих ножках знаете? - Ч-читал... В детстве. - Вот и соображайте,- сказал Шорохов.- Кстати, напоминаю, я умею угадывать мысли, так что можете не напрягаться, думайте, просто думайте. - Хорошо, - подумал Ребрин, успокаиваясь. - Как вы там сказали? Инкуб, кажется? - Он секунду помедлил и неуверенно продолжил:- Где-то я уже слышал такое название, но, черт возьми, сталкиваться лицом к лицу с этим монстром мне вроде бы еще не приходилось. - Мне тоже,- признался Шорохов.- До вчерашнего вечера... По-моему, носитель образа этой твари был форменным идиотом, если смог додуматься до того, чтобы поселить инкуба в избушке на курьих ножках.- Он некоторое время помолчал, раздумывая, потом сказал: - Должно быть, это работа какого-нибудь не пользующегося большой популярностью писателя, один из немногочисленных читателей которого, оказавшись здесь, и сгенерировал данный объект... М-да... Ну так вот,- продолжал Шорохов, - инкуб - это, скажем так, своеобразный демон разврата, не имеющий ни определенной внешности, ни определенного пола, ни определенного типа поведения. И то, и другое, и третье он формирует в соответствии с идеалом красоты намеченной им жертвы,от которой принимает неосознанные психоэнергетические импульсы. Устоять против такой тактики практически невозможно. Ребрин вспомнил потрясающе прекрасное лицо Лизы и засомневался. - Вы хотите сказать, что она может быть и мужчиной? - проговорил он с недоверием. - Что-то, вы знаете, с трудом... - Да! И мужчиной в той же степени, что и женщиной, - перебил его Шорохов.- Я убедился в этом, когда обследовал мозги наших десантников. Некоторые из них, - продолжал он невозмутимо, - оказались, скажем так, гомосексуалистами... Ребрин содрогнулся. - Можете не продолжать, - проговори? он быстро, прерывая дальнейшие подробности.- Давайте лучше поговорим о плане. - Давайте,- согласился Шорохов.- Я и сам уже об этом подумал, так как нам не мешало бы поторопиться... Я, кажется, остановился на своей работе в НИИ экстрасенсорики. Так вот, когда началась эта... м-м... эта... м-м... - Вакханалия, - подсказал Виктор нетерпеливо. - Да, скажем так... м-м... вакханалия... Прошу вас, не перебивайте меня, пожалуйста... Так вот, когда началась эта повсеместная вакханалия, повторил Шорохов, - то есть, я хотел сказать, материализация чудовищ чуть ли не по всей поверхности планеты, я, знаете, сразу же подумал, что тут наверняка задействованы психополя колоссальной мощности. Как вы понимаете, это предположение нуждалось, конечно же, в проверке, и я сконструировал для этой цели специальный прибор, что-то вроде, скажем так, биокомпаса. С его помощью мне удалось не только подтвердить наличие психополя, наибольшая плотность которого пришлась, кстати, на эту местность, но и определить также его частоту, каковая оказалась полностью совпадающей с частотой работы тех участков человеческого мозга, где концентрируется у нас... ну, скажем так, все наше... э-э... зло. В связи с этим мне бы хотелось напомнить вам (впрочем, вы, наверное, и сами прекрасно все помните) сведения из курса школьной физики, где говорится, что при совпадении двух частот возникает всем известное явление, как... э-э-... что? Впрочем, это неважно... В общем, говоря иными словами, человек является в данный момент неким самоуничтожающимся катализатором, посредством! которого в специальном и непонятно кем подготовленном растворе психоэнергии кристаллизуются, то есть, я хотел сказать, получают материальное воплощение, наши потаенные страхи. Вот, собственно, в двух словах и все о том, что происходит сейчас на нашей планете... Согласитесь, способ уничтожения земной цивилизации столь же рационален сколь и эффективен. В сущности, каких-либо затрат, неизбежных в традиционной войне, он не требует. Нужно только в каком-нибудь глухом и безлюдном месте установить генератор психополя, нажать затем соответствующую кнопку, а потом сесть и с сознанием выполненного долга ждать результатов, то есть того момента, когда человечество само себя изничтожит. Вне всякого сомнения, придумать такое мог только какой-нибудь иной, отличный от человеческого, разум. - Отличный от человеческого разум? - переспросил Ребрин. - Угу. - Вы имеете в виду... пришельцев? Инопланетян? - Именно их я имею в виду.. В начале, правда, у меня имелись сомнения, я решил было, что все это дело рук некоего гениального ученого маньяка, вздумавшего стать властителем мира, но потом, поразмыслив, это предположение отбросил. Дело в том, что осуществить подобный проект могли только такие существа, мозг у которых должен работать на каких-то иных, нежели у человека, принципах. В противном случае они бы сами стали первыми жертвами собственных опытов. М-да... Шорохов надолго умолк. В тот момент, когда он начал говорить снова, пол под ними перестал наконец вздрагивать, а проплывавшая в окне стена сосен замерла в неподвижности. - Все, - произнес Шорохов удовлетворительно. - Инкуб вышел на исходный рубеж. Это значит, что через несколько минут здесь объявится очередной лопух. Он снова умолк, и Ребрин стал прислушиваться к тому, что творилось за стенами коттеджа. Сначала там стояла тишина, потом раздались неразборчивые мужcкой и женский голоса, чуть позже - смех. Виктор почувствовал, как слепая ярость снова начинает подниматься из темных глубин его сознания. Он попробовал встать, ноне смог потому что тело ему то-прежнему не повиновалось. Ч-черт! - Не торопитесь, - услышал он спокойный голос Шорохова. - Всему свое время. - К черту! Я не желаю больше ждать! прорычал Ребрин. - Пора отсюда выбираться. Беззаботный смех за стенами коттеджика выводил его из себя. - Что ж, - сказал Шорохов, - можно и начать.. И все же я хотел бы сказать еще несколько слов.. Когда я проводил исследования психополя, мне удалось вычислить величину его напряженности. Эта величина оказалась не такой уж и большой. Что-то около пятнадцати человекоединиц. Я подумал, что если бы удалось соединить телепатической связью людей, количество которых превышало бы это число, то тогда при определенной ловкости управления можно было бы успешно противостоять спонтанной материализации чудовищ. Мало того, с помощью такого импровизированного психополя можно было бы разрушать и уже существующие чудовища. В данный момент нас шестнадцать человек- как раз именно то количество, которое... - Хватит!- рявкнул тут Ребрин, вложив в это слово всю свою злость. - К чертовой матери эти ваши ученые теории! Пора уже приниматься за дело... Итак, что я должен делать? - Ну; раз вы так настаиваете,- пробормотал Шорохов. - Можно и начинать. Расслабьтесь, пожалуйста. Старайтесь ни о чем не думать... Эй, десантники, вы готовы? - Готовы, - раздался в мозгу у Виктора нестройный хор голосов. - Тогда начнем. Виктор расслабился. Через несколько мгновений он почувствовал, будто бы на него нисходит ток какой-то непонятной упругой силы. Сосредоточившись, он попробовал поразмыслить над этим странным состоянием, но мысли, путаясь и увязая, ему не подчинялись. Казалось, Ребрин проваливается в какой-то бездонный колодец, наполненный упругой прозрачной субстанцией. Единственный видимый в темноте предмет- серый квадрат окна -маячил, казалось, на самом краю сознания. Неизвестно, сколько времени продолжалось это странное оцепенение- может, минуту, может, час- время словно бы перестало для него существовать. А потом давление непонятной силы прекратилось и раздался расстроенный голос Шорохова: - Ч-черти полосатые! Не получается. В сердце у Виктора неприятно защемило. - Что не получается? - спросил он встревоженно. - Разрушение не получается, - сказал Шорохов. - Не могу уничтожить инкуб. Кажется, я переоценил интеллектуальные возможности наших друзей десантников. М-да... Впрочем, - добавил он торопливо, - еще не все потеряно. Попробуем-ка мы нейтрализовать яд, впрыснутый этой тварью в наши тела. Внимание! Расслабьтесь, пожалуйста. Виктор снова послушно расслабился. Через пару секунд ток упругой силы возобновился. А еще через несколько секунд Ребрин почувствовал в кончиках пальцев рук и ног легкое покалывание. Постепенно покалывание распространилось по всему телу. Он застонал и, напрягая мышцы, попробовал пошевелиться. Это, хоть и с трудом, ему удалось. Почувствовав, как тела десантников начали, оживая, слабо двигаться под ним, он кое-как скатился с кучи на пол и, стискивая зубы, принялся сгибать и разгибать свои окоченевшие члены. Было слышно, как рядом, тяжело дыша, кряхтя и матерясь, расползается куча-мала. Вдруг, перекрывая этот шум, раздался чей-то свистящий от ярости шепот: - А ну тише, вы, идиоты! Инкуба спугнете.- И уже тоном ниже добавил: - А ведь получилось все-таки, а, черти полосатые! Ребрин перевернулся на живот, встал на четвереньки и, покряхтывая, принял вертикальное положение. Тело у него ныло невыносимо. Казалось, будто бы он только-только преодолел двойную марафонскую дистанцию. - Ну и переплетец, - пробормотал он сквозь стиснутые зубы. Кто-то рядом с ним, соглашаясь, буркнул что-то неопределенное и тут же, с шумом выдыхая воздух и выбрасывая вперед руки, принялся приседать. Разгоняя кровь, Ребрин тоже присел несколько раз, после чего, ощутив в себе подобие привычной легкости, решительно направился к дверям, расталкивая по пути разминавшихся десантников. Перед дверью он секунду-другую помедлил, затем, приоткрыв ее слегка, поглядел через узкую щель в соседнюю комнату. Там все вроде было по-прежнему стулья, кровать, розовые обои. Только Лизы там не хватало. Вместо нее на кровати, яростно пыхтя, сошлись в жестоком любовном поединке два незнакомых ему человека. Казалось, борьба между ними шла не на жизнь, а на смерть. Скрипнув зубами, Ребрин пинком ноги распахнул дверь и остановился на пороге. Тотчас же, испуганные его внезапным появленем, любовные партнеры слетели с кровати и бросились в разные стороны. Высокий смазливый парень с фигурой Шварцнеггера и лицом Алена Делона, прижавшись к стене, ошарашенно смотрел на Виктора, а его партнерша- невысокая темноволосая девицамедленно отступала в угол, прикрывая руками срамные места и поблескивая испуганными черными глазами. На парня Ребрин даже не посмотрел. Не сводя глаз с девицы, он одним прыжком перелетел через кровать и остановился стискивая кулаки. - Ну что, паскуда, допрыгалась? Девица какую-то секунду с ужасом смотрела на него и вдруг отчаянно завизжала. Ребрин ухмыльнулся. - Ну нет, - прорычал он. - Меня этим не возьмешь. Он шагнул к девице, и в этот момент позади раздался высокий пронзительный голос: - Идиот! Это же не инкуб! Вот он, инкуб! Ребрин растерянно оглянулся. Из распахнутых дверей, толкаясь и матерясь, обнаженной массой лезли разъяренные десантники. Чуть в стороне, у стены, стоял невысокий лысоватый субъект и, отчаянно жестикулируя указывал на давешнего смазливого парня, который, успешно применяя вариант "по-над стеночкой", пятился к выходу из коттеджа. Ситуацию Ребрин оценил в одно мгновение оставив девицу, он рванулся к парню, схватил его за руку и что было сил ударил в подбородок. Раздался хруст ломающихся костей. Парень нелепо взмахнул руками, глухо шмякнулся спиной о стену и, закатив глаза, медленно осел на пол. Ребрин не спеша к нему приблизился. Он отвел ногу для следующего удара, но сделать его не успел. Лежащий на полу инкуб стал стремительно трансформироваться. Великолепный Шварцнеггеровский торс исчез, как и не бывало, черные волосы побелели и, казалось, в одно мгновение удлиннились, -карие глаза стали зелеными. Вместо смазливого парня на полу, протягивая к Виктору руки, сидела... Лиза. Его Лиза. - О, Витя, - прошептала она умоляющим голосом. - Милый, милый мой. Ведь ты же не тронешь меня, правда? Ребрин почувствовал, как от звука этого голоса по всему его телу пробегает невольная дрожь. Он остановился. - Ведь ты же любишь меня, правда, - продолжала шептать Лиза. - Ведь ты спасешь меня, правда? И в этот момент за спиной Виктора снова раздался высокий пронзительный голос: - Ну, что ты уставился да него? Давай, добей его. - Да... да...-пробормотал Ребрин. Но сил у пего больше не оставалось. Сладостная истома, тамтамы, золотистый туман - все вернулось в считанные мгновения. - Добей его! - снова завизжал голос, а потом откуда-то из-под мышки у Ребрина высунулся давешний лысоватый субъект и попытался ударить инкуба ногой. Чисто рефлекторно Ребрин отшвырнул его в сторону. Затем, тяжело дыша, оглянулся. Десантники, сверкая недобрыми глазами, надвигались на него сплошной стеной. . - Наза-ад! - заревел Ребрин. - Ну, ну, парень, - сказал один из десантников..- Не глупи. - Назад, - повторил Ребрин, угрожающе поводя кулаками. Десантники переглянулись и разом бросились на Виктора, издав звериное рычание, он вклинился в самую их середину и заработал, как землеройный аппарат. Первому, попавшему под его кулак, он сломал челюсть, второму руку, третий, вынеси раму, вылетел в окно, четвертый- в дверь, следующих двоих он столкнул лбами и швырнул на кровать. Какое-то время в комнате не раздавалось ничего, кроме яростных воплей, пыхтения и хруста ломающихся костей. Казалось, будь десантников хоть сотня, и то они вряд ли бы смогли его остановить. Но, видимо, сегодня все-таки был не его день. Что-то тяжелое обрушилось вдруг Ребрину на затылок, и на этом его временным успехам наступил конец... . Когда он снова пришел в себя, рядом с ним никого не было. Он обнаружил, что лежит у стены возле выхода, a его недавние противники, размахивая руками, толпятся на другой половине комнаты. Между ними - в кругу - визжа, вертелось, как юла, какое-то страшное косматое существо с длинными костлявыми руками. Десантники буквально рвали его на части, и шансов у существа практически не было. Через минуту все было кончено. Потом от толпы отделился лысоватый субъект и не спеша подошел к Виктору. На его груди и ляжках, поросших редким черным волосом, краснели пятна свежей крови, но лицо светилось триумфом. - Ну вот, - сказал он. - Все кончено. - Вижу,- пробормотал Виктор угрюмо и пощупал здоровенную шишку на затылке. - Это ты меня саданул? Мужчина смущенно развел руками. - Увы. У меня не было иного выбора. Приношу вам свои нижайшие извинения. - Ладно,- сказал Ребрин.- Забудем. Шорохов, я так понимаю, это вы? - Точно, я. Вы, кстати, обещали взять меня с собой. Не отвечая, Ребрин встал и огляделся. Шорохов тревожно на него смотрел. - Там видно будет,- сказал Ребрин уклончиво и поглядел на девицу. Та, сжавшись в комочек, все еще сидела в углу. В компании обнаженных мужиков она выглядела очень жалко и очень неуместно. - Кто такая? - спросил ее Ребрин. - Ефрейтор Фомина,- пискнула девица.- Делопроизводитель. 36 полк, 4 батальон. - Ясно. - Ребрин сорвал с кровати пурпурное порывало и швырнул девице. Закройся. Потом он повернулся к десантникам. - Кто у вас старший? - Сержант Егоров. Вперед выступил невысокий мускулистый крепыш с тяжелыми кулаками и сплюснутым носом боксера. Окинув его оценивающим взглядом, Виктор сказал: - Моя фамилия Ребрин. Я полковник Федеральной Службы Безопасности. С этой минуты ваше прежнее задание отменяется и вы поступаете в мое распоряжение. Понятно? - Так точно, господин полковник, - сказал сержант. Посмотрев на часы (20 минут четвертого - "скоро рассвет, паскуда такая"), Ребрин снова стая разглядывать десантников. Почти все они были в крови, некоторые сидели на полу, прижимая К себе изувеченные руки. Кое-кто чуть слышно стонал. Было совершенно очевидно, что помощники из них явно никудышные. Ребрин нахмурился. - Сержант. - Я, господин полковник. - Отодвиньте кровать. Сержант выкрикнул несколько фамилий, после чего указанные десантники, обступив кровать, отодвинули ее в сторону. Как Ребрин и предполагал, под кроватью оказалось все их оружие, а также - обмундирование. Отыскав свои вещи, Виктор быстро оделся, бросил сержанту: выводите людей, - после чего, передернув затвор автомата, направился к выходу. За ним, натягивая на ходу рубашку, побежал Шорохов. - Так вы все-таки не ответили на мой вопрос,- сказал он, когда они вышли из коттеджа. Не глядя на Шорохова, Ребрин произнес: - Я не могу вас взять с собой. Не имею права. Он отошел от коттеджа метров на десять, остановился и, готовый в любой момент отреагировать на любую опасность принялся оглядывать темные стволы окружавших их сосен и еще более темное пространство между ними. - Но вы обещали, - сказал Шорохов обиженно. Он стоял уже рядом, глядел на Ребрина, и возможные опасности его ничуть, казалось, не беспокоили. - Ну как я могу вас взять с собой, - сказал Ребрин. - Вы же здесь и часу не продержитесь... Нет, вам лучше вернуться. - Но вы обещали, - повторил Шорохов упрямо и с жаром добавил: - И с чего вы взяли, что я не продержусь здесь и часа? Если бы не инкуб, я бы уже давно был в нужном месте... Кстати, вы имеете хотя бы малейшее представление о том, куда нам следует идти? - Можно подумать, вы имеете. - Я не просто имею, я знаю. Ребрин с интересом посмотрел на этого маленького, чересчур уверенного в себе человека. - Когда я проводил исследования, - пояснил Шорохов, - мне удалось установить координаты генератора психополя. Погрешность - сотые доли процента. - Он помолчал и добавил: - Там, возможно, придется иметь дело с аппаратурой, а я все-таки какой-никакой, но специалист. Ребрин окинул Шорохова испытующим взглядом и невольно улыбнулся. - Хочешь намекнуть, что ты очень хитрый?- сказал он. Шорохов скромно промолчал. - Что ж,- проговорил Ребрин.- Вы меня почти убедили. Я, пожалуй, возьму вас с собой. - Он помедлил, раздумывая, потом продолжил:- И все-таки было бы гораздо лучше... Тут он снова замолчал, напрягся, глядя куда-то поверх головы Шорохова, и вдруг, сорвав с плеча пулемет, бросился в сторону коттеджа. Шорохов ни черта не понимая побежал было следом, но уже через два шага остановился, замер, пораженный видом открывшегося ему зрелища, а потом, чувствуя, как от противной слабости начинают дрожать колени, невольно попятился. Коттеджик, из которого он только что вышел, трансформировался со сказочной быстротой. Его остроконечная крыша, проваливаясь внутрь, опадала, деревянные стены подрагивали и пузырились, дверной проем, из которого доносились крики перепуганных десантников, искажаясь, превращался в пасть некоего гигантского животного. И совершенно дико и нелепо выглядела электрическая лампа, все еще горевшая под потолком непонятно почему сохранявшейся веранды. Затем в дверном проеме возникла коренастая фигура сержанта Егорова. С громадным трудом, будто бы его что-то пыталось удержать внутри, упираясь руками в дверную коробку, он протискивался наружу, при этом его искаженное не то от страха, не то от напряжения лицо было обращено к Шорохову, и в какое-то мгновение тому показалось, будто сержанту удастся все-таки выбраться из дома, но уже в следующее мгновение и сверху, и снизу выросли вдруг огромные кинжальные зубы, после чего челюсти с хрустом сомкнулись и раздался жуткий нечеловеческий вопль. С глухим стуком верхняя часть туловища сержанта вместе с головой и руками упала на траву, туг же окрасившуюся в зловещий темно-красный цвет. Шорохов до боли закусил губу. Он все еще пятился, все еще смотрел, не в силах повернуться и не в силах бежать, а из-под брюха чудовища, вспарывая когтями землю, уже вылезали две исполинские куриные лапы. Потом совсем рядом с монстром мелькнула, словно вихрь, чья-то неясная тень, и в то же мгновение под чудовищем, как раз между лапами, что-то с грохотом вспыхнуло и во все стороны брызнули комья земли и куски отвратительной полуобгоревшей плоти. Электрическая лампа наконец погасла. - Ага-a! - с каков-то злобой радостью заорал Шорохов. Он заплясал, взбрыкивая ногами, и в этот момент что-то, вцепившись ему в руку чуть выше локтя, потащило его куда-то во тьму. Шорохов завизжал, отбиваясь, но тут совсем рядом с собой услышал спокойный голос Ребрина: - Ну, будет, будет воевать. Пора сматываться отсюда. Через пару минут сюда сбегутся твари со всей округи и здесь станет хуже, чем в аду.