Путь - Андрей Александрович Халиас

проявляться все более четко. Но вот огонь добрался и до них. Я посмотрел на лицо мертвеца. Его волосы сгорели, и было уже не разобрать, мужчина это или женщина. Светлая кожа постепенно темнела. Процесс был почти незаметным, казалось, что лицо не изменяется, и тем не менее кожа медленно, но верно темнела, а затем лопалась и облазила. Постепенно она истлела, оголив череп мертвеца.

Происходящее нельзя было назвать нормальным, при всем желании, но именно в этом месте, на священной реке, оно казалось органичным и естественным. Никаких печальных эмоций у людей, сидящих в округе, не возникало. Мужчины все так же пили чай, читали газеты и разговаривали.

Человек, болтавший по телефону в метре от трупа, все также продолжал кричать в трубку и заливаться от смеха. И даже это никак не контрастировало со сжиганием трупа прямо у него перед глазами. Тем не менее, поведение человека выглядело неуважительно по отношению к близким умершего, которые стояли вокруг костра. Все же, происходящее для них имело печальную окраску, даже не смотря на то, что они вели себя спокойно.

Прошел час или полтора. Пламя разгорелось не на шутку, поднимаясь ввысь на несколько метров. Мужчина с телефоном, видимо, не выдержав жара от костра, куда-то удалился. Я стоял на помосте, держась за блестящий металлический поручень, и смотрел на огонь.

Пот стекал по рукам. Тихий ветерок поглаживал кожу, принося немного прохлады. Иногда ветер усиливался, он был встречным, – и тогда жар от костра придвигался ко мне. Затем ветер снова стихал, и тогда я опять начинал чувствовать прохладу.

Я оглядел свои руки – на них осел пепел. Пепел от горящего человека.

Внезапно послышались веселые детские крики. Десяток ребятишек лет от пяти до двенадцати, самые младшие из которых носились по речной грязи голышом, прибежали к месту, на котором были разложены трупы. Дети носились, играли в догонялки, крутились колесом по грязи между телами мертвых людей и заливисто смеялись. Один из ребятишек подбежал к костру и достал из него полено. Дети собрались вокруг полена и начали что-то обсуждать. Потом они бросили полено на землю, побегали вокруг, но это им быстро надоело, и они, недолго посовещавшись, развернулись и убежали обратно.

Происходящее должно было выглядеть сюрреальным, может даже пугающим, но наоборот, казалось мне нормальным и естественным. Жизнь и смерть всегда соседствуют рядом, там, где жизнь, там и смерть. И наоборот. Старые рядом с молодыми, мертвые рядом с живыми. Я подумал, что мне нравится это место, эта река и даже крематории вокруг. Все это выглядело здоровым и естественным, неприглаженным, таким, каким оно и должно быть. Настоящая жизнь, как она есть.

Костер начал постепенно затухать. Работник-сжигатель, уходивший куда-то (наверное, у него много работы, трупов-то вокруг немало), вернулся обратно. В руках у него была длинная палка. Он подошел к костру и начал перемешивать дрова, чтобы сделать пламя сильнее. Затем он намотал на палку полусгоревшее тряпье вперемешку с потемневшими от огня внутренностями и костями и уложил их в центр пламени, чтобы горели активнее.

– Смотришь на кремацию? – Вдруг послышался голос сбоку. – Она будет длиться очень долго.

Я повернулся. Рядом со мной стоял невысокий мужчина лет пятидесяти с книгой в руке, очень худой, даже тощий. “Наверное, вегетарианец”, – подумал я. В здешних местах вегетарианцев много, почти все местные жители. Выглядят они очень худыми, болезненными.

– Да, хочу увидеть весь процесс, от начала до конца. Мне кажется, это будет мне полезно.

– Тело будет гореть двадцать четыре часа.

– Ого, ничего себе! Столько я, пожалуй, не выдержу.

– Наверняка. Придется простоять целые сутки без сна. Знаешь, что с телом сделают потом?

– Оно должно просто сгореть…

– Не полностью. Часть останется. Есть специальные правила. Часть тела останется, и его спустят вниз по реке, чтобы душа человека очистилась.

– Тела спускают по реке? Здесь же столько людей купается! Я видел детей, которые носились прямо у реки!

– Это священная река, здесь полезно купаться.

Я усмехнулся. Вряд ли врачи согласились бы с подобным утверждением.

Мужчина продолжил разъяснять мне здешнее мироустройство.

– Видишь это тело? – Он указал на один из трупов, лежащий на отдалении от остальных. – Это был очень важный человек.

Я пригляделся. Действительно, для этого мертвеца были созданы особые условия. Тело лежало не на земле, как остальные, а на специальной площадке, залитой бетоном. Покрывало, накинутое на тело, немного отличалось от других. Дрова были из другого дерева.

– Он был богатым, – спросил я, – или дело в чем-то другом?

– Он был рожден в высшем сословии. Только люди из высшего сословия удостаиваются сожжения на этом месте. Но и богатым он тоже был. Поэтому его родственники купили самые дорогие дрова.

Я усмехнулся. Ты рождаешься избранным и богатым, всю жизнь ходишь с гордо поднятой головой, люди тебя уважают, даже завидуют. И после смерти к тебе особое отношение – как избранному, тебе положено место для сожжения немного в стороне от остальных, на чистой площадке; как богачу, тебе положено особое, дорогое дерево, на котором твое тело будет сожжено. Только вот в конце пути ты превратишься в такой же пепел, как и простолюдины, а твои останки так же спустят вниз по реке, как и останки других людей. Смерти виднее, особенный ты или нет.

Мужчина рядом со мной продолжил разговор:

– Я управляю храмом недалеко отсюда. Я вижу, тебе интересно то, что здесь происходит. Приходи вечером, я буду читать лекцию. – Он указал на свою книгу.

– Не знаю, может быть. – Я знал, что не приду, но не хотел его обижать.

– Буду ждать тебя. Кстати, хочешь меня сфотографировать? Сфотографируй, не стесняйся.

Признаться, у меня и в мыслях не было его фотографировать. Но я подчинился – по тону, с которым человек говорил, я решил, что он скорее не спрашивает, хочу ли я его сфотографировать, а упрашивает меня, чтобы я это сделал. Священник вытянулся, гордо держа перед собой книгу, которая все это время была у него в руках, показал мне, с какого ракурса лучше сделать фото, и дал команду. Я нажал на кнопку и сделал несколько кадров. Мужчина посмотрел на результат и одобрительно кивнул мне – результат его устроил.

– 

Буду ждать тебя вечером, – Сказал он мне на прощание и ушел.

Тем временем, у тела важного человека, про которого мне рассказал священник, началось движение. Работник с факелом подошел к приготовленному кострищу и проделал ту же рутинную работу, что и в прошлый раз. Дрова быстро разгорелись – все же, это были самые дорогие дрова, этакая роскошь,