Здесь песок чище - Луис Бетанкур

— Я узнал, чем они заняты, и мне стало противно… Я прошел через все. Тюрьмы не боюсь — она для настоящих мужчин. Но убить человека вот так хладнокровно, будто охотясь за мышью… Они мне все подробно рассказали, не подозревая, что я их выдам. Я сразу же доложил обо всем моему шефу в ФБР, и он обещал, что этим делом займутся. Рассказал я о готовящемся убийстве и Гусману Пастране. Мне не хотелось, чтобы это случилось… Это же преступление.

Однако ни ФБР, ни Гусман Пастрана, ни ЦРУ и вообще никто на этой "земле свободы" и пальцем не пошевелил, чтобы остановить заговор или защитить человека, на которого готовилось покушение. Они хладнокровно застрелили Ньевеса, когда он вышел из больницы, где находился его тяжело больной сын. Он упал, обливаясь кровью, на асфальт. Потом приехали три агента ФБР на белом автомобиле и присели около распростертого тела. Повернули его лицом вверх. Да, это был Лусиано. Почему они ничего не сделали, чтобы не допустить этого?

Знаешь, что ответил мой шеф в ФБР на этот вопрос? "Если в ЦРУ решили убрать Ньевеса, то у них есть на то свои причины. Оставь это дело в покое".

То же самое произошло с Донестевесом. Оружие терроризма обрушивалось на любого, кто мог показаться внутренним врагом. Каждый говорящий о примирении с Кубой брался на мушку.

СТРЕЛОК ДЛЯ МЕКСИКИ

Над болотами Аллигатор-Эйли раздавалось эхо выстрелов, пугающее птиц. Наступил полдень, и пора уже было возвращаться домой. Для судьи не составляло труда определить лучшего стрелка. Победитель, отстреляв последнюю мишень, продолжал лежать, размышляя над тем, что может принести ему победу. Узнав, что ЦРУ ищет в "Альфе" хорошего стрелка, он решил непременно выяснить, что замышляет управление. В том, что этот замысел был направлен против Кубы, сомневаться не приходилось. Чино запасся большим количеством патронов и часами в одиночестве упорно практиковался в стрельбе из винтовки, пока не обрел уверенность в победе на соревнованиях. Теперь он достиг своей цели. Присутствие на стрельбище Андреса Насарио и самых видных деятелей военного отдела "Альфы-66" раскрывало значение отборочных соревнований. Никаких фигляров не было: они никогда не появлялись, если речь шла о настоящем деле. Чино поднялся и отряхнул одежду. Раздался хор поздравлений. Насарио обнял его:

— От всего сердца поздравляю тебя, Сантос. Во-первых, теперь уже никто не сомневается, что ты наш лучший стрелок. Во-вторых, эта победа дает тебе возможность принять участие в выполнении важного задания. Об этом мы поговорим потом, в более подходящем месте.

Затем к группе присоединился Уго Гаскон Гонгора и, давая понять, что он принадлежит к числу посвященных, сказал:

— Поздравляю, парень! Ну вот, Насарио, мы и отобрали нашего кандидата.

Винтовки были вложены в кожаные чехлы. Кое-кто тут же переоделся. Затем все втиснулись в машины и поехали по домам.

Насарио привез Чино в штаб-квартиру "Альфы" и там наконец раскрыл секрет соревнований:

— Мы ведь, кажется, как-то говорили с тобой о Мексике?

— Да, говорили.

— Если мне не изменяет память, ты хотел установить контакт с нашими людьми там, чтобы провернуть какие-то дела?

— Но вы были против действий в том районе. Я хотел создать базу на Юкатане для нападений на кубинские суда. Вы мне ответили, что ЦРУ вполне довольствуется теми трудностями, которые создают Кастро проводимые под мексиканской вывеской пропагандистские кампании по поводу опасности, которую представляют кубинские суда, нарушающие границы мексиканских территориальных вод.

— Теперь ты, возможно, поедешь туда, но уже с другой целью. Я расскажу тебе о наших связях и людях, чтобы…

— А нельзя ли узнать об этой цели? Ведь не поеду же я лишь только для того, чтобы познакомиться с парнями из "Альфы".

— Конечно, нет. Ты будешь выполнять самое важное задание "Альфы".

— Наконец-то можно будет сделать что-то стоящее. Оттуда мы сможем действовать против западной части Кубы. Удары мы нанесем с двух направлений…

— Не об этом речь. В Мексику скоро поедет Кастро. Луис Эчеваррия пригласил его, когда был в Гаване. Как всякий высокопоставленный гость, он совершит поездку по стране. Ее маршрут мы должны узнать. Когда наш враг номер один будет прогуливаться, лучший стрелок "Альфы", расположившись в удобном укрытии, поймает его в прицел своей винтовки и вступит в "контакт" с помощью пуль, начиненных цианистым калием. Все произойдет быстро. Возникнет ужасная паника, а наш палач будет надежно прикрыт. Группа коммандос поможет ему ретироваться, и будет сделано все, чтобы позволить ему безнаказанно скрыться. Именно поэтому нам нужно было знать, кто у нас лучший стрелок. И мы узнали это. Теперь нужно определить степень готовности стрелка. Ты согласен?

Насарио положил руку на плечо Чино, как политик, просящий голосовать за него. Чино сделал вид, будто размышляет над предложением, и, почесывая голову, ответил:

— Не очень-то мне это нравится.

— Почему?

— Потому что я не забыл об Освальде и других, кто отправился на тот свет после событий в Далласе. Я думаю, что ЦРУ действует по единой схеме, и лучше не лезть в дело, когда не знаешь, чем оно кончится.

— Но эта затея наша, а не ЦРУ.

— Нет, Насарио, не наша. Я знаю, кто и на что способен. Или, может быть, ЦРУ заставило всех поверить в это?

Насарио подсластил ложь:

— Я говорю о прикрытии. Это будут наши люди. Поэтому я могу заверить…

— Что за план у вас?

На протяжении пятидесяти минут Андрес Насарио и Чино обсуждали план действий по второму пункту "Пересмешника". Перед Чино предстали планы тонко подготовленного убийства. Он немедленно принял решение — постараться сконцентрировать в своих руках все нити этого дела. Ему хотелось вылететь в город Мехико немедленно, однако Насарио был против из-за одного серьезного, на его взгляд, препятствия. Предстояло повторное слушание в суде по делу Инагуа. Чино находился на свободе лишь благодаря тому, что Насарио уплатил за него залог, хотя для этого ему пришлось заложить собственный дом. И если по какой-либо причине Чино не вернулся бы в США, то залог пропал бы. У старого прохвоста не было ни малейшего желания рисковать. Можно было спорить, чьи интересы важнее — ЦРУ или "Альфы", но если в деле участвовали его собственные деньги, то это в корне меняло ситуацию.

Чино понимал, что нужно сразу поставить под контроль осуществление плана покушения в Мексике. Суд же мог превратиться в непреодолимое препятствие. Он не верил в то, что говорил о нем Гошгариан. Пустым обещаниям на этот счет он противопоставлял железную логику. Почему вновь дали ход этому делу? Почему возобновили судебное расследование только против трех из семи обвиняемых? Он не имеет права подвергать себя такому большому риску: идти в суд, который может лишить его участия в готовящейся операции. Он не может выпустить нити, которые уже попали в его руки. Он мог бы и не ходить в суд, но пресловутый залог, внесенный Андресом Насарио, менял дело. Если бы не он, шеф "Альфы-66" легко согласился бы на его отъезд в Мексику до слушания дела. Однако речь шла о деньгах Насарио, который собственное финансовое благополучие ставил превыше всего. Чино прикинул, что можно сделать до того, как он предстанет перед большим жюри. Прежде всего он поинтересовался, что думают о последствиях суда двое других обвиняемых. Он взялся за Гаскона. Казначей был спокоен, уверенный в том, что его шеф ни в коем случае не допустит, чтобы жюри осудило его.