Желание на любовь (СИ) - Колоскова Галина

— Я плакал? — агент притронулся к лицу.

Правую щёку пересекала предательски мокрая бороздка. Ничего удивительного, ведь он совсем недавно прощался с жизнью и дорогими сердцу людьми.

— Наверное, ты отказала мне даже во сне. — Мэттью сделал «щенячьи глазки». — Иногда становлюсь таким чувствительным, что сам за себя волнуюсь…

— Фигляр! Так откуда на плече рана? — Настойчивый, встревоженный взгляд требовал объяснений.

Он снова пытался уйти от ответа. Если Паркер так реагирует на лёгкое ранение, то что будет после свадьбы? Да захочет ли она вообще связывать себя с постоянно рискующим жизнью человеком?

— А с чего ты взяла, что это ранение? Может, мне вырезали фурункул?

— Да, причём фурункулёзом ты заразился от Чайтона! — Кэтлин присела на край кровати. — Побудь хоть недолго серьёзным. Лилибет всё рассказала, и вот что я нашла в кармане твоего пиджака.

На тонкой ладони лежала пластинка обезболивающих таблеток.

— Даже дети знают, что лекарство нельзя смешивать с алкоголем. Поэтому ты и вырубился. — Она осторожно прикоснулась к бинтам. — Расскажи правду. Задание оказалось слишком опасным?

Усталый взгляд карих глаз был полон сопереживания. Вуд подумал, что вряд ли она спала этой ночью, и грудь наполнилась теплом. Нежная, чувственная Колючка, им повезло снова встретиться. Бесцельно прожитые годы… Как мог не почувствовать раньше, насколько ему необходима именно она, а не безымянная брюнетка, выискиваемая глазами в безликой толпе… Если бы всё вернуть назад…

— Произошла нештатная ситуация.

— Это я уже знаю.

— Не хочу повторяться, но должен. — Агент накрыл её руку своей. — Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы подобного больше не случилось, не так глупо.

— Смерть никогда не бывает умной. — И не понятно было к кому относилась обида в голосе Кэт.

— Я обещаю не умереть! — Он замолчал, не в силах дольше говорить на эту тему.

В горле образовывался ком. Возникло дикое желание сжать хрупкую фигурку в объятьях и не отпускать. Хотелось взвыть от распиравшего душу чувства, не нужной ей пока нежности… «Нельзя напугать. Слишком рано, она не готова». И следующие слова, как лучший выход из сложившейся ситуации:

— Разве только от воздержания. — Насмешливый взгляд мастера по сокрытию чувств и эмоций опущен вниз. — Ты просто обязана пожалеть раненого!

— Мэттью, ты неисправим! — непроизвольная улыбка растянула пухлые губы брюнетки. — Всегда всё сводишь к единственному желанию…

— Что поделать, если рядом с тобой я дурею? — Как же ему нравилась её улыбка. — Хотя желаний как минимум пять!

Кэтлин безнадёжно махнула рукой. Взгляд снова наполнился тревогой.

— О чём ты хотел вчера поговорить? О ранении? — Она не сводила с агента глаз.

Он знал, что произойдёт после следующих слов, так же как и прекрасно понимал позицию брюнетки. Даже догадывался, что скажет она, но обсуждать по телефону данный вопрос нельзя. Только вот так, лицом к лицу, они впервые станут спорить о дочери.

— Не только. У меня есть к тебе огромная просьба.

— Какая?

Мэтт вздохнул, готовясь к худшему.

— Только не перебивай, речь пойдёт о Лилибет. Ранение Риджа намного серьёзнее моего. Ты понимаешь, что значит для дочери оставить его в таком состоянии и улететь домой?

Кэт подскочила с постели и нервно заходила по комнате. Вуд внимательно следил за ней взглядом, читая эмоции, быстро меняющиеся на побледневшем лице.

— Ты хочешь сказать, что девочка должна остаться в Вашингтоне? — Она провела ладонью по лицу, словно пытаясь убрать невидимую паутину. — Об этом не может быть и речи! — Высокий голос дрожал. — Не забывай, сколько ей лет и то, что она ещё школьница!

— Я отлично об этом помню, и тебя прошу вспомнить себя в пятнадцать лет! Не разлучай её с любимым. — Мэттью запнулся, ловя себя на мысли, что говорит банальные фразы, обычно произносимые женщинами.

Паркер качнула головой, наверняка подумав об этом же.

— Так вот ты как заговорил? — Она решительно сложила руки на груди, не собираясь сдавать позиций. Лилибет должна жить рядом с матерью. — А не ты ли кричал совсем недавно, что не допустишь, чтобы дочь встречалась с парнем намного старше себя!

— Ситуация изменилась!

— Да что ты?! И чем же? — И уже её брови в изумлении поднялись вверх. — Чайтон после ранения впал в детство? Или скинул пару лет? Что поменялось?

Агент не отвечал, собираясь с мыслями. Боль в висках и изжога в желудке мало способствовали в этом. Но от того, сможет ли он сейчас убедить Кэтлин, зависело многое, и прежде всего — внутреннее спокойствие дочери. Становиться между родителями она не захочет, а уж заставлять её делать выбор между матерью и любимым человеком просто жестоко.

— Моё отношение к стажёру и не только.

Он замолчал, несколько секунд вглядываясь в наполненные возмущением глаза.

— Не хочу, чтобы ей довелось пережить то же, что и тебе. Боюсь сделать Лилибет больно. Мы и так перед ней виноваты. Давай не будем ломать её душу? Ну, неужели ты думаешь, что она будет счастлива здесь без него? — Мэтт усмехнулся: — Да какое учение, если голова девочки будет постоянно занята мыслями о Ридже и его здоровье?

Брюнетка в свою очередь выдержала недолгую паузу. Она понимала, что Вуд во многом прав, но согласиться сейчас с его просьбой — означало надолго остаться одной. У матери с Джоном своя жизнь, а чем ей тогда заниматься после работы? Сидеть на телефоне в ожидании звонков? Довольствоваться визитами на выходные? Мысль, чтобы занять свободное время Бейном, даже не пришла в голову.

— Сколько Чайтон пролежит в больнице? — Кэт торговалась сама с собой, пытаясь отстоять хоть что-то и понимая полную бесполезность подобного занятия.

— Минимум месяц, но и потом… давай не станем их разлучать? Ты же видела его? Неужели ты думаешь, что индеец отступит? — Мэттью это понял, принял как неизбежное в дни, что наблюдал за дочерью. Осталось принять и Паркер.

Последняя попытка Кэтлин избежать разлуки с самым любимым человечком на свете вовсе не показалась ему глупой:

— Пусть переводится в Финикс!

Агент усмехнулся: он думал об этом в самолёте и готов к переменам.

— Мне тоже?

— Что «тоже»? — удивилась она.

А вот это немного обижало Мэтта. Брюнетка даже не рассматривала вариант объединения в одну семью. И всё же он уточнил, не скрывая надежды в голосе:

— Перевестись?

— Не путай нас с ними! — ответила она не терпящим возражения тоном, рубанув рукой воздух.

Вот так. Никаких надежд. Вуд ухмыльнулся, его не так просто выбить из колеи или сломить. Он готов ожидать, сколько потребуется, и делать это настойчиво!

— Но…

— Никаких «но»! — Паркер не дала договорить. — Мы с тобой уже обсуждали это.

— Из-за Бейна? — эти слова вырвались сами собой, и агент тут же о них пожалел, но было поздно.

Кэт мгновенно поникла. Ей всегда плохо удавалась роль стервы.

— И из-за него в том числе! Не дави! Ну, зачем ты делаешь это снова со мной? — Коричневые глаза увлажнились. — Всё так сразу навалилось: Лилибет, ты, он… Я не могу выбросить его как ненужную вещь, одним днём, одним словом. Ты не знаешь Бейна! Не понимаешь, на что он способен. Он очень хороший человек. Чуткий, добрый, верный…

Взгляд карих глаз выражал страдание.

— Думаешь, так просто обижать любимых?

— Но со мной ты делаешь это! — И снова слова, сорвавшиеся помимо воли, но слышать, что любят кого-то помимо тебя, невыносимо. — Говоришь о нём, перечисляя достоинства преданного домашнего животного.

— Собачки? — пухлые губы дрожали, хотя голос был полон гнева. — Да что ты знаешь о преданности? — коричневые глаза намокли. — Тебе тридцать пять и ты сам виноват в том, что случилось. С Бейном всё по-другому!

Одинокая слезинка скатилась на подбородок, ненадолго зависла и, упав на шёлк пеньюара, оставила мокрый развод.

— Ты не представляешь, насколько плохо мне в эти дни. Я его предала, пусть и невольно, как когда-то ты сделал с Лесси. Только ты был в стельку пьян, а я — на трезвую голову!