Вне закона - Андрей Круз

Человек, который задал эти вопросы, одет в прекрасный костюм с Савил-Роу, синий в тонкую полоску, его седые волосы коротки и дорого подстрижены, лицо загорелое, чуть с морщинками. Такой типаж облагороженного ковбоя. Мы в большой студии с круглым стеклянным столом посередине, дальше стоят камеры, готовят вроде бы прямой эфир, но еще не все готовы и не все пришли, поэтому в студии суета.

— Нормально. Уже нормально.

Это правда, подлатали меня хорошо. Один раз пришел в себя у доктора в Батлер-Крик, а уже второй… не знаю, в «запретке», наверное, в небольшой палате с серыми стенами и современным оборудованием, а вокруг меня суетилась, подключая электронные капельницы, такая же современная медсестра. Я посмотрел на руку, увидел, что она укутана бинтом в несколько слоев, а под бинты шли трубки, и понял, что меня прооперировали, а ранение было, наверное, все же серьезным.

Потом вспомнил, что раненых в Земле-Вне-Закона ни в какую запретку оперировать не возят. Какие есть там коновалы — они и лечат. Разве что какие-то базовые медикаменты они получают, закупая в Доусоне, не более, ну и инструменты.

Значит что?

Медсестра ушла и в плату вошел человек с хорошо знакомым лицом. И не могу сказать, что его появление меня обрадовало.

— Феллерс? — спросил я, прищурившись.

— Да, это я, — Феллерс улыбнулся во все тридцать два, в очередной раз доказав, что родители когда-то не пожалели денег на стоматолога. — Не рад?

— А я тебе должен быть рад?

— Сейчас? Да! — заявил он абсолютно уверенно. — Я тот парень, который заполнял твои бумаги на досрочное и доказывал совету что тебя нужно отпустить. Ты вышел за два года. Не рад?

Нет, это уже малость зашкаливает по степени наглости.

— Феллерс, — сказал я вкрадчиво, — я там был из-за тебя. Не будь тебя, придурка, я бы жил дома и никто бы меня здесь не оперировал. И я бы не угробил два года своей жизни на вот это.

— Все компенсировано.

— Что?!

Я хоть и лежал, но подскочил чуть не до потолка.

— О-кей, ты сел из-за меня, я согласен, — он выставил руки в защитном жесте. — Ты нам тогда помог, но все пошло наперекосяк. Мы должны были взять тех людей из картеля с твоим оружием, но они что-то узнали, убили двух агентов и ушли с грузом. На самом верху взбесились, на моей карьере можно было ставить крест, так что я предпочел сдать тебя вместо себя.

— И сейчас что, я должен тебе посочувствовать?

Феллерс и Феллерс, два кузена, один работал в ATF, второй был заместителем федерального поверенного. И вместе они пытались построить дело RICO против отделения картеля в Тусоне. Для этого федеральное правительство в лице обоих Феллерсов обратилось ко мне с просьбой провести поднадзорную сделку с оружием с людьми из картеля. Я, к сожалению, согласился.

В результате сделка была объявлена настоящей, я сел, а Феллерсы списали на меня то, как они облажались. Поэтому сейчас я жалею лишь о том, что мне нечем бросить в улыбающегося агента, который уселся в кресло в дальнем от меня углу палаты.

— Плохое мы уже обсудили, сказал он. — Теперь давай о хорошем.

— О чем?!

— О хорошем, — он опять расцвел улыбкой. — Хорошего много на самом деле.

— Попробуй перечислить.

— Во-первых, — он разогнул большой палец, — я представляю твои интересы. Я больше не работаю на правительство, а я партнер в «Ричардс и Феллерс», легальной компании. И «Ричардся и Феллерс» с первого дня представляли твои интересы.

— В суде твой кузен был за обвинителя, — напомнил я. — А тебя я там вообще не видел.

— Согласен. Но именно я… прими это как знак признания моей вины… именно я добился того, что ты начал не на общих условиях. Именно я добился того, что тебя включили в сценарий шоу.

— То есть то, что меня несколько раз чуть не завалили — это тоже твоя заслуга? Я просто уточнить хочу.

Голос мой дружелюбно не звучал, но Феллерса это не впечатлило ни в малейшей степени. Он лишь спросил:

— Ты бы согласился пару лет поработать в опасном месте и вернуться оттуда миллионером? Настоящим, реальным миллионером?

— Может быть, а что?

— Вот ты в таком месте и поработал, — объявил он. — Второе! — он откинул указательный палец. — Ты знаешь какие рейтинги были у твоих сюжетов? Невероятные! Волшебные! А «Ричардс и Феллерс» как львы сражались за каждый твой цент, за процент со всего — рекламы, прав, за новые контракты, — он опять заулыбался. — Ты очень богатый парень теперь, понимаешь? Ты сидел за несколько миллионов в год. Половина из них отошла нам, если ты не возражаешь… даже если возражаешь, то это бесполезно, — уточнил он, ехидно ухмыльнувшись, — но вторая половина твоя. Лечись и наслаждайся жизнью. Вегас, шоу, интервью, девочки… что еще нужно? Ладно, — он поднялся на ноги, опершись на поручни кресла. — Не буду мешать отдыху. Еще не раз увидимся.

И с этими словами Феллерс покинул палату.

И теперь Феллерс сидит напротив и перебирает какие-то бумаги с невероятно деловым видом. Я вижу его склоненную голову, небольшую проплешину в светлых волосах, красноватые уши.

Да, они действительно сделали меня миллионером. И Феллерс никак не может понять почему я не целую его в задницу, ведь я бы в жизни в своем магазине в Тусоне, который, к слову, попал под «гражданскую конфискацию» и был продан, не заработал столько. Я лицо компании по производству ковбойской обуви, хоть в жизни ее не носил, я буду… должен рекламировать куртки «Роу Хайд», и вот сейчас, как раз на этом шоу, с мной подпишут еще один контракт, от лица компании «Стурм, Ругер и Компания».

Человек в деловом костюме — он не продюсер, он хозяин шоу. Его зовут просто Босс, имени не упоминают, сразу ясно о ком идет речь. Он тот, кто решает как дышать Земле-Вне-Закона, а как ей не дышать. Он приватизировал пенитенциарную систему половины земного шара и вытягивает с ее помощью из зрителей невероятные деньги. Говорят, что стоимость минуты рекламного времени во время моей перестрелки в «О-Кей Корале», как ее предсказуемо и назвали, превысила стоимость минуты во время розыгрыша Суперкубка. И это да, это что-то. Именно поэтому, я думаю, он пришел сам.

Феллерс все перебирает бумаги и попутно заглядывает в экран открытого лэптопа, с чем-то сверяясь. На нем дорогие часы, я вижу коньячного цвета туфли под серыми носками, он еще ногой притопывает в такт каким-то своим мыслям.

Голоса, шум, Босс идет с каким-то другим мужиком. Тот одет в твидовый пиджак и светлые брюки, они явно старые знакомые. У мужика коробка в руках, он ее держит горизонтально на сгибе руки. Босс явно собирается его представить мне, поэтому я заранее поднялся. В отличие от Феллерса Босс вызывает у меня уважение. Он у всех его вызывает, похоже, просто харизмой, напоминающей паровой каток.

Гость тоже немолод, сед, чем-то даже похож на Босса, такой же типаж. Подмигнув мне, он положил коробку на стол, затем пожал руку. Ладонь крепкая, рукопожатие сильное. Я чуть скосил глаза на Феллерса — вот у него какое-то противное рукопожатие, не хочется его повторять, хоть, вроде бы, и рука не влажная, и чего-то особого нет. Или это просто я так его ненавижу?

Как-то не получается у меня отвлечься на миллионы. Ничего не получается. Не получается даже поверить в то, что я уже в «верхнем мире», все кажется то ли обманом, то ли декорацией, притом что декорации все время вокруг меня, или просто зеленый фон, как здесь сейчас. И Феллерс все время крутится рядом, а я все время борюсь с желанием разбить ему голову его же лэптопом. Желательно углом в висок залепить.

Нет, как у него нормально так получается? Посадил дед Репу, а как Репа откинулся, так лучшей друг? Агент? Интересы представляет?

— Это Джо, — представил гостя Босс. — Ты становишься лицом компании «Стурм и Ругер», ты в курсе. Джо за босса там.

— Рад знакомству, — улыбнулся Джо. — Ты нам поднял продажи процентов на двадцать, когда сказал в «О-Кей Корале» что пользуешься только «ругером». Здесь наш подарок, — он откинул деревянную крышку длинного плоского ящика.

Три револьвера, сплошь одна модель — «Блэкхок» под «сорок пять Кольт», знакомое оружие. Но видно что это подарочные — рукоятки невероятного дерева, полировка, грани…

— Семь с половиной дюймов, пять с половиной и четыре и шесть, — пояснил Джо, поочередно показав пальцем на каждый, подразумевая длину ствола. — Патроны я снарядил сам, это прими как знак признательности.

Действительно, в выемке на красном бархате палисандровый поддончик под тридцать шесть патронов, и патроны рядочком, с пустоголовыми пулями. И готов поклясться, что все патроны еще и полировали для красоты, вон как сверкают. А рядом с ними перчатки нитяные… это зачем? Чтобы заряжать и при этом на патронах никаких следов пальцев? Или на полированной поверхности револьвера?

Я вопросительно посмотрел на Джо, тот сказал: