Вне закона - Андрей Круз

Тут в события вмешалась лошадь, испуганная выстрелами. Она дико заржала, дернула телегу куда-то вбок, рюкзак свалился с глухим стуком с нее на землю, на самое открытое для обстрела место. Выматерившись, я трижды выстрелил в забор рядом с воротами, надеясь задеть укрывшихся там, но, кажется, на этот раз противник оказался поумней, не стал так подставляться, потому что никаких криков и звука падения тел я не услышал. А вот кровь на земле вижу, все же татуированного я задел, не так плохо.

Сколько их тут всего? Трое? Не может быть. Пока трое, наверное, но сейчас будет больше. Как пошла стрельба, то ее во всем городе слышно. На разгрузке бревен все орут хором, суета пошла по берегу.

Перебежал левей, укрывшись за другой штабель, а затем вдруг услышал громкий шепот сзади:

— Помочь? Здесь еще выход есть! Только денег накинь!

Я обернулся — здоровяк за следующей поленницей прячется и оттуда зовет. Рюкзак, к слову, возле него лежит на земле.

— Веди!

Вооружить бы его двустволкой убитого хозяина, но он тогда меня сам грохнет за рюкзак. Бомжик, к слову, уходить не собирается, кинулся лошадь успокаивать, довольно успешно.

С улицы послышались голоса, слов не разобрать, но говорили на русском. И не два человека, больше.

— Веди!

Здоровяк подбежал к забору и просто двумя сильными пинками выбил доски. Я бы так не смог, а вот он — запросто. Мне осталось только подхватить с земли тяжелый, как гиря, рюкзак, и с ним метнуться следом, в дыру.

Забор с этой стороны дровяного склада стыкуется с заборами соседних, то есть тут что-то вроде кривоватого грязного переулка получилось, и забежать сюда быстро со стороны ворот просто не получится. То есть у меня снова фора.

— Деньги! — протянул ко мне лапу здоровила.

Я выругался, как нельзя вовремя остановка, но деваться некуда. По морде видно, что если не получит надбавку, то бросится. Отойдя к забору, я расстегнул крышку рюкзака и тут же увидел появившуюся на углу фигуру то ли с ружьем, то ли с винтовкой. Выстрелил, даже задел, кажется, но опять не убил — дистанция уже не очень. А затем быстро кинул своему спасителю сразу два мешочка.

— Все! Дуй обратно, а то под пулю попадешь! И спрячься там за дровами!

Теперь рюкзак накинуть, тогда сразу проще станет. Сразу вспомнилась привычка нашего командира полка воспитывать залетчиков нетрадиционным способом: в вещмешок закидывалась гиря, а затем боец в средствах химзащиты должен был обеспечить спасение спортивного снаряда в условиях химического и радиационного заражения, пробиваясь с ней вокруг учебных полей бегом и регулярно падая по вспышкам. Примерно так же вещмешок ощущался.

Дробовик пустой, поэтому я, пригнувшись, бросился в противоположную от стрелка сторону, по пути заталкивая патроны в магазин. Сзади хлопнул выстрел, что-то толкнуло в спину, но как-то слабо и незначительно, то есть точно не ранило. Подозреваю, что в мешок и попали, в самое золото. Я резко свернул влево, в проход между заборами, заросший еще прошлогодним сухим репейником, продрался через него, матерясь, остановился, выглянул из-за поворота, никого не увидел, и снова припустил вдоль забора, уже следующего.

Золото в рюкзаке, уложенное кое-как, сместилось вниз, но тащить его стало легче — вся опора пришлась теперь на поясницу. Правда, оглядываться стал, это тормозит, но не оглядываться нельзя, а то опять стрельнут сзади и на этот раз попадут. И что мне тогда с этого золота?

Только вот не соображу куда мне дальше бежать, отсюда и до самой опушки поле, метров двести, наверное, если чесать по нему напрямую, то тогда точно пулю схвачу это уже без вариантов. Не первую так вторую, не вторую так третью.

Сомнения развеяла дыра в заборе, которую, пока я бежал, видно не было. Куда ведет, зачем — не знаю, в какой-то хоздвор, каких тут много, попробую прорваться к берегу и уйти по нему, откос укроет, а может быть и оторваться получится.

За дырой сразу сарай, серый от дождей. доски щелястые, в сарае, кажется, вовсе пусто. За ним двор тоже пустой, ворота заперты и ржавой цепью замотаны. У забора передо мной носилки стоя, на рогульках — прямо лестница. Подбежал, вскарабкался, потом аккуратно, заваливаясь на живот, вывалился в переулочек — прыгать с таким рюкзаком за плечами с двух метров как-то не хочется. Не самого сломает, так лямки оборвутся.

Куда теперь? Блин, а тут в одну сторону. Строилось ведь все без всякого плана, от чистейшей балды, так что заборы здесь просто углом сходятся. Так что по факту я просто назад побежал. Правда, надеюсь, что этого от меня точно никто не ждет. Ну не должен.

Черт, и поймал себя на том, что продолжаю насвистывать, через одышку и совсем тихо, все ту же тему из «Нескольких долларов». Ну это уже вообще за пределами всякой нормы.

А зритель как, развлекается? Нравится ему? Двоих уже завалили, двоих подранили, меня как сайгака гоняют — растет там рейтинг, а?

Мы столкнулись практически нос к носу — я и Мамон. У поворота в следующий проход. И Мамон, вооруженный длинным револьвером, был не один, а за ним трусцой бежал второй мой знакомец по тому визиту — молодой парень.

Оно остановились как вкопанные, я останавливаться даже не стал, чтобы не терять времени и равновесия. Просто чуть свернул в сторону, вскинул ружье и утопив спусковой крючок, быстро задергал цевьем взад-вперед.

С трех метров я не промахиваюсь, хоть на бегу, хоть стоя в гамаке. Все шесть картечных патронов попали в цель — четыре в Мамона, два в его «телка». Все в грудь, как принято теперь говорить — «в центр масс», хотя центр масс у любого человека куда ближе к заднице. Но картечью и с такой дистанции — это наповал, обоих. Молодой упал вперед, а Мамон навзничь, на него.

Порадоваться бы победе, но радоваться некогда — стрельба как маяк, все сюда, наверняка, побежали. Так что я лучше рву отсюда, заново набивая магазин «помпы» на бегу.

Где-то сзади перекрикивались, но как-то не азартно, скорей нашли убитого Мамона. Но не думаю что отстанут, про деньги они ведь тоже знают, я на себе большой куш тащу, это не «На несколько долларов больше», это на до фига сколько больше. Но все же оторвался, голоса не приближаются. Похоже что они меня куда-то в сторону города гнать собрались, а я чешу в противоположную.

Вот спуск вниз, уже без всяких ступенек. подошвы сапог скользят по траве, затем вынесло на песок, с разбегу, даже в воду влетел немного, но удержался. Те же два мужика с сетями сидят на краю лодки, курят сигары и с любопытством за мной наблюдают. Да, народ здесь еще тот, хрен чем проймешь, битые все перебитые.

А я дальше по берегу, дальше, мне до опушки отсюда. Рюкзачок-то, к слову, утомил уже. Отвык я много бегать. Ходить сколько угодно могу, даже сам не знаю сколько способен прошагать, а вот бегать отвык, да еще с таким грузом. Поперечный ремень на грудь давит, дышать мешает, а пояса у этого мешка нет, я долго на горбу тащить его не собирался.

Ну ничего, вон уже лес, дальше на шаг перейду, отдышусь как-то. Главное — забрал. И не убили. Дальше прорвусь, в лесу этим меня уже точно не поймать. В Батлер-Крик войду осторожно, а там… там видно будет, короче. Все равно эту проблему надо до конца решать. Мамоновских не так много осталось, на разборку приедем, пусть предъявляют что хотят — стрелять все равно они начали. Я хотел честно отслюнить до копейки что обещал, но они стрелять начали. Зачем? А вот чтобы слова своего не держать.

Вот уже лес, вот, теперь только по откосу обратно подняться. Пусть вот так, на четвереньках, зато поднимаюсь, обратно не скатываюсь, все выше, и выше, и выше, стремим мы полет… нет, не так, мне из вестерна свистеть надо. Хотя причем тут вестерн? Я русский и с русскими же уголовниками стрелялся. Чего надо петь? да хоть бы и про выше и выше, без разницы. «Владимирский централ», мля.

От Мамона и его людей я отбился, на сейчас, по крайней мере. Дальше разберемся. Золото взял, вот оно, в чересседельных сумках уже, к седлу серой лошади приторочено, что в поводу идет. Кстати, в мешок действительно пуля попала, я ее там нашел, но золото осело и пока я бегал, через дыру ничего не просыпалось.

А теперь мне надо добраться до Батлер-Крик. Уже там возьму кого-то в помощь, люкс на пароходе и потащу это все в Доусон, где и превращу золотой песок с самородками в купюры, а купюры положу в банк. Или сразу на них малый буксир куплю, если он еще продается, на большой буксир все равно не хватит. И хотя бы одну шаланду, чтобы можно было товаром загрузиться.

Неделя обратного хода лесом. Но попутно возникает один вопрос: «висельники» появятся? Должны. Почему? Мне кажется, что пока недостаточно драматично завершилась вся история с золотом, слишком быстро я отбился и удрал, зритель может быть недоволен. То есть, я думаю, на меня вполне могут напустить и «висельников», благо повод им искать не нужно. Они и меня на куски порезать готовы, и груз золота со мной, тот самый, который они когда-то сами рассчитывали взять, так ведь?