Гимназистка (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна

Волков призывно рыкнул, и я поняла, что в его планах никаких снежных баб не было, а если бы и были, то морковки для носа у него точно не нашлось бы. Поэтому я презрительно фыркнула, повернулась к нему спиной и, неожиданно даже для себя, вызвала иллюзорную бабочку, которую оказалось куда интереснее ловить, чем рассматривать оборотней. И я почти её прихлопнула лапой, когда до меня донёсся необычайно довольный голос Рысьиной:

— Вот видите, Александр Михайлович, я же вам говорила, что Лиза ещё слишком юна, чтобы планировать её будущее.

Глава 34

Волков прокололся конкретно. С одной стороны, показал, что планы разрабатывал, учитывая все факторы и не страдая особой щепетильностью при подборе средств, с другой — что использование всех видов магии в зверином облике для него проблем не составляет, а с третьей — что нарушить закон он может не единожды даже по отношению к тем, кого считает равными.

После того как он обнаружил, что не произвёл на меня нужного впечатления, попытался надавить ментально. Благодаря загодя наложенному плетению, я не только сумела противостоять, но и почувствовала само давление, сразу поняла, что оно значит, возмутилась и двинула лапой с выдвинутыми когтями по волковской морде. На удивление достала, и нос оборотня украсился царапиной. Он возмущённо рыкнул, не пытаясь, впрочем, дать отпор, я не менее возмущённо зашипела. Очень выразительно зашипела. После чего Волков притворился смущённым, но на самом деле решил прибегнуть к запасному плану и использовать настойку валерианы, наверняка припасённой для такого случая в каком-нибудь пространственном кармане, поскольку при нём не было самой завалящей сумки. На княгиню запах не подействовал. Мне же он хоть и показался притягательным, но не до такой степени, чтобы прыгать на Волкова с хриплыми воплями, переводимыми с рысьего: «Милый, я вся твоя». Я лишь презрительно чихнула. А вот Юрий… Его зрачки расширились, заняв собой почти всю радужку, а сам Юрий громко и немелодично заурчал и начал тереться о Волкова, нежно покусывая в самых неожиданных местах. Волков явно растерялся. На такое он явно не он рассчитывал. Но кто знал, что я устою, а Юрий окажется валерьянковым наркоманом? Я аккуратно уселась прямо на снег, мимоходом пожалев, что у рысей короткий хвост и его нельзя обернуть вокруг лап, и приготовилась со всеми удобствами смотреть на разворачивающееся представление. Юрий становился всё более настойчивым, Волков огрызался уже всерьёз: наверное, Юрий в качестве невесты его не устраивал категорически.

— Использовать настойку валерианы законодательно запрещено в присутствии оборотней из семейства кошачьих, — прошипела княгиня. — Будьте уверены, Александр Михайлович, я об этом непременно сообщу куда надо.

— В таком случае я непременно сообщу, что в вашем клане есть минимум один зависимый от запрещённых веществ, — Волков раздражённо сбросил с себя Юрия и отпрыгнул на безопасное расстояние.

— Он не зависимый! — рявкнула княгиня. — Он слабый.

Слабый Юрий тем временем подкрался к отвлёкшемуся на разговор Волкову и вцепился в его заднюю лапу, которой Волков нервно дёрнул так, что Юрий отлетел метров на десять, что, впрочем, его ничуточки не отрезвило: он отряхнулся, встопорщил усы и опять пошёл на штурм. Выглядел он совершенно невменяемым.

— Неужели? — ехидно спросил Волков, быстро перебирая лапами так, чтобы между ним и Юрием кто-то постоянно находился. — Я в этом не уверен. Впрочем, комиссия разберётся.

Двигался он красиво, а уж прыгал — загляденье: словно серебряная молния прочерчивала небосвод. Смотрела бы и смотрела. Сам же Волков, казалось, совершенно не уставал и мог ещё бегать и бегать, развлекая нас с княгиней.

— Разумеется, разберётся.

Похоже, княгиня это развлечением не считала: шерсть её стояла дыбом, а взглядом можно было бы убивать. Кого-нибудь другого, без щитов, которые Волков предусмотрительно выставил. Обрадованная, я сразу переключилась на их изучение. В конце концов, неадекватный Юрий — это не так уж интересно, всё остальное я уже видела и ещё не раз увижу, а щиты мне не скоро покажут, если покажут вообще.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Предлагаю компромисс, Фаина Алексеевна, — почти сдался Волков. — Будем считать происшедшее досадным недоразумением и постараемся о нём поскорее забыть.

Княгиня неохотно кивнула и бросила в Юрия нежно-голубое плетение, а потом ярко-зелёное, после которого тот отрезвел в одно мгновение, брезгливо скривил морду и начал отплёвываться от попавшей в рот волковской шерсти, стараясь ни с кем не встречаться взглядом.

— Юрий Александрович, дальше забота о госте на вас. Лиза, дорогая, пойдём.

Удалялась княгиня величаво, даже не думая оглядываться, чтобы посмотреть, иду ли я за ней. Желания оставаться с парой не совсем нормальных оборотней не было, поэтому я последовала за Рысьиной.

— До свидания, Лиза, — намекающе бросил мне вслед Волков.

Я не стала ни поворачиваться, ни прощаться, хотя было ужасно интересно, как теперь поведёт себя Юрий по отношению к Волкову. Трудно сохранять лицо, когда от него почти ничего не осталось. Или после принятия валерьянки рысь не помнит совершенно ничего? Экспериментировать не буду точно.

На удивление, Рысьина выглядела довольной и мурлыкала, не только пока мы шли к флигелю, но и всё время, пока одевалась, будучи уже в человеческой форме. Застегнув последнюю пуговичку и придирчиво осмотрев себя в зеркале, она неожиданно сказала голосом кошки, откушавшей много и очень вкусно:

— Пожалуй, сегодня всё или почти всё прошло хорошо. — Она чуть прищурилась в сторону большого дома, куда наверняка уже отбыли Рысьин и Волков приводить себя в человеческий вид. Вряд ли они оставляли форму в кустах: и надевать холодно, и кто-нибудь из проходящей прислуги может прибрать к рукам. С княгини сталось бы заявить Волкову, что тот просто забыл место, где складывал. С расстройства. — Но, Лиза, это сватовство не последнее, поэтому нужно обсудить возможные варианты, которые пошли бы нам на пользу. Это твой долг перед кланом.

— Свой долг перед кланом я погасила на много лет вперёд, если он вообще был, — отрезала я.

Оделась я ещё раньше и теперь сидела перед накрытым столом, размышляя, распространяется ли предупреждение Владимира Викентьевича на еду, которую принесут после смотрин. Есть хотелось зверски. От призывно розовеющей сёмги трудно было оторвать взгляд, так и хотелось положить ломтик на пышущий жаром блин и отправить в рот.

— Лиза, ты не понимаешь, твоё замужество — слишком серьёзное дело, чтобы бросать его на самотёк.

— Вопрос с моим замужеством пока вообще не стоит. И в ближайшее время не встанет. А когда встанет, я как-нибудь решу его сама. Действительно, это слишком серьёзное дело, чтобы доверять его вам.

Княгиня зло прищурилась и гибким движением придвинулась совсем близко, грозно нависнув надо мной и наверняка рассчитывая задавить авторитетом. Но для меня её авторитет был пустым звуком. Пока со стороны Рысьиных я видела не помощь, а создание проблем, так что я ничуть не устрашилась и ответила таким же вызывающим взглядом. Некоторое время мы молчали и играли в древнюю игру «Кто кого переглядит». Первой сдалась княгиня.

— Сама ты не решишь, — нехорошо усмехнулась она. — Без согласия клана брак ни в одном святилище не заключат. А я согласия не дам.

— Значит, в случае чего обойдусь без святилища, — легко ответила я. — К чему формальности, если двое любят друг друга, правда?

Я имела в виду Хомяковых, на брак которых клан Волковых разрешения наверняка не давал, но им удалось обойтись и без него. Княгиня меня прекрасно поняла и в ужасе приложила руку к губам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Лиза, но это же скандал, — хрипло сказала она. — Это огромнейший урон репутации клана. Волковы до сих пор страдают от опрометчивого поступка Анны Васильевны.

— Вы можете меня опять выставить из клана, и скандала не получится, — предложила я. — Хоть сейчас. С моей стороны возражений и обид нет и не будет.