Америкен бой - Юрий Рогоза

Надо было прислушаться к себе, но Ник в этот момент попался в тенеты самой простой ошибки, доверившись внешним признакам. Он поверил форме и ждал милиционера к себе, как естественного союзника. Тем более, что милиционер был им вызволен из довольно печального положения.

— Пистолет у него возьми, — велел ползущему Ник, кивнув в сторону Близнеца.

— Ara, — ответил, Краснов. Но ползти не перестал и в какой-то момент как-то нелепо выгнулся, привстал и навалился на Ника, закричав истошно:

— Мочи его!

Чем и подписал себе смертный приговор.

Надо сказать, что как только Близнец оказался на линии огня между Ником и Красновым, он с удивительной ловкостью прыгнул назад и завалился под стол. Но призыв «мочи!» поддержал:

— Мочи его!

Только людей у него было мало. А сам он как ни дергал пистолет, застрял тот в кармане, и вылезать не хотел ни в какую. И, когда чуть не отстрелив самому себе ногу, Близнец пистолет вытащил, там, где только что был Ник, медленно оседал раз пять пораженный в спину Краснов.

И дело не в том, что кто-то на него особенное зло таил. Просто оказался в той стороне, и все. Причем Ника своим телом, хоть и не желал того, прикрыл.

В.этот момент началась серьезная пальба снаружи. Стреляли и из автоматов, и из пулеметов, и из пистолетов. Близнец повредился в этот момент рассудком и под столом замер. Истерика его подсказала, что наступление идет полным ходом и вот-вот в склады въедут развеселые БТРы. А от них не спасет даже личное знакомство с мэром. Он замер, созерцая винты, которыми столешницы были соединены с ножками и, как ни старался, не мог подумать ни о чем стоящем. Все ему казалось, что сейчас должна промчаться перед ним вся его жизнь, но ничего не мчалось, воспоминаний не было, только винты креплений настырно лезли в мозг.

Ник же, со своим смешным единственным патроном оказался прижатым к полу пальбой с двух точек. Он ничего не понимал. Почему Мент велел бандитам его убивать, почему те его так спокойно расстреляли? И что это за пальба снаружи? Кто с кем, если он тут один?

Только одно он знал точно: Близнец, все еще живой, завалился под стол и ждет там его. Конечно, надо было разобраться с ним. Только вот стрелявшие мешали. И отвечать было совершенно нечем.

Ну, за исключением единственного аргумента.

Ник выбрал группу справа. Из них безумствовали только двое. В глубине народа было больше. Но ни те, ни другие не знали тактики местного боя. Стреляли наобум, как Бог на душу положит, авось попадут. Под таким огнем, пусть даже и шквальным, Ник не чувствовал себя в опасности. Попасть в него не могли и это главное. Гораздо больше беспокоила канонада снаружи. Она ставила под вопрос саму возможность отхода.

Но, решив разбираться с проблемами в процессе их поступления, Ник спокойно лег на живот за своими ящиками, которые рассыпались над ним в щепки, приготовился и катнулся вправо.

Пистолет при этом держал он в вытянутых руках и единственный свой выстрел не потерял. Один из блатных вдруг вздрогнул, и на лбу его четко отпечаталась аккуратная точка. Он покачнулся и рухнул на своего подельника, который от неожиданности даже опустил автомат.

Нику только этого и было надо. Продолжая катиться, он подсек ногами врага и, когда тот завалился на спину, сильно врезал ему ребром ладони по шее. Тот навсегда затих и автомат из своих рук выпустил.

— Калаш, — нежно обратился к автомату Ник. — С тобой-то мы не пропадем…

Автомат был как родной. Он с удовольствием выплюнул полупустой рожок и принял внутрь новый, который Ник вытащил из кармана одного из бандитов.

Рожок был профессиональный, связанный изоляцией с другим, чтобы быстрее и без сутолоки суметь перезарядить. Проверить, сколько в каком патронов, времени не было, но, судя по весу, оба были полны.

Ник метнулся задами вдоль стены и, встав наконец во весь рост, с удовольствием стал поливать из автомата засевших в глубине бандитов.

Те явно не ожидали такой атаки и подставили себя, попытавшись ускользнуть.

Ошибка их заключалась в том, что вели они себя как при огне из пистолетов. Выучка отката от ментов давала себя знать. Только на этот раз столкнулись они не с милиционером. И предупредительных выстрелов никто не делал. Мало того, никто совсем не хотел, их арестовывать.

Ник просто хотел их убить, чтобы они не мешались.

Он, почти не делая перерывов в очередях, легко снял их всех, пытавшихся бестолково кинуться врассыпную. Под выстрелами ему удалось держать их без особого труда, но и убегая, а иногда и падая, блатные представляли определенную опасность. Они вовсе не были дичью: у каждого имелось оружие, и несколько раз Ник чувствовал, что пули пролетали около него довольно близко.

Чтобы не провоцировать уголовников на прицельную, стрельбу, Нику приходилось все время двигаться и следить за тем, не осталось ли у него кого-нибудь за спиной.

Занимаясь этим бегом между мусором, металлическими шкафами, ящиками и, стараясь все время держаться в тени, Ник машинально вел отсчет. Вот один прыснул через открытое пространство к выходу, но не добежал, всплеснул руками и грузно шлепнулся — «четыре». Другой мелькнул между стеллажами и крадучись двинулся. в сторону Ника. Ник присел, пропустил его мимо, а потом встал и прошил хлипкую фанеру — «три». В этот же момент кто-то выстрелил сзади, и Ник, автоматически бросив свое тело в сторону, повеял стреляющим автоматом туда почти наугад. Только и заметил, как почти неразличимое в темноте тело отбросило к стене и звонко покатился по цементному полу пистолет — «два».

Ник замер и, прижавшись спиной к стене, полузакрыв глаза прислушался. Чутье, кажется, не обманывало: сейчас в помещении склада оставалось только два врага. Один сидел под столом на самом освещенном участке, и деваться ему оттуда было некуда. Но и подойти вплотную будет сложно. Второй же крался к двери.

Ник слышал его далекое сопение и шуршание шагов. Дверь была тут, рядом. Уголовник приближался.

Ник считал оставшихся в живых. Из всех них по-настоящему ему нужен был только тот, который пришелся бы на счет «раз», остальные оказывались лишь преградой.

И вот последний из преграждающих бросился к двери и распахнул ее, как дурак отлично высветив свое неуклюжее тело. Ник послал ему в спину очередь, которой его вытолкнуло наружу, и дверь стала опять медленно закрываться, сужая полоску дневного света на полу.

Ник прихлопнул дверь поплотнее и, нащупав внушительный засов, задвинул его. Теперь все было нормально. Теперь они оказались вдвоем с Близнецом.

Железяка кувырком преодолел пространство до горящей машины и, присев на одно колено, огляделся.

Как это ни глупо выглядело, все было восхитительно тихо. Только время от времени еще вспыхивали короткие перестрелки внутри склада. Там «Калашников» вел бой с пистолетами. «Боец-то жив покуда», — отметил про себя лейтенант и решил поменять позицию, чтобы получше осмотреться. Кроме этого надо было подыскать себе какое-нибудь более подходящее случаю оружие. Пулемет он оставил за легонькой баррикадой из бочек и ящиков — двигаться с ним было довольно сложно.

Он по-прежнему сжимал в руке свой «ТТ», в котором оставалось не то два, не то один патрон.

Прямо перед ним лежал в луже крови один из блатных. Железяка попытался вытянуть из-под него автомат, но тот зацепился за

что-то ремнем и не подавался. Железяка тянул и встряхивал, но труп тянулся и встряхивался за ним, оставляя сзади широкую полосу темной крови. Это лейтенанта начинало раздражать и он хотел было тряхонуть по-настоящему, но в этот момент сзади него дверь в помещение склада распахнулась и оттуда попытался выскочить один из уголовников, но очередь изнутри прервала его бег.

Железяка видел, как еще в падении у блатного стали мутнеть глаза, а лицо теряло выражение, становясь бессмысленно мертвым.

Тело с размаху упало в лужу, окатив все вокруг и самого лейтенанта грязной водой.

Дверь же захлопнулась, и лязгнул железом засов.

Железяка огляделся. Одна машина, пока еще целенькая, по крайней мере на первый взгляд, стояла у ворот. Две горели. По всей территории в живописных позах разбросаны были тела бандитов. Эти состояли в группировке Челюсти, и лейтенант с законной гордостью отметил про себя, что заодно он и еще одну мафию проредил знатно. Живых тут не было. Насколько можно было судить, уйти не удалось никому.

Конечно, он понимал, что за такую бойню его по головке не погладят. А с другой стороны уважать станут пуще прежнего. Но даже и с выговором он готов был бы смириться. За время этого короткого боя он получил немалое удовольствие и словно счистил с себя паутину, избавился от постоянно гнетущего чувства неудовлетворенности. Вот так бы давно с уголовниками и разбираться. А то юристы всякие, санкции прокурора… Скукотища.