Украденное дитя (СИ) - Сакрытина Мария

— Мы возвращаемся домой, — ответил Ричард, садясь рядом.

— Зачем? Надо найти этого Досона!

— Господин, сегодня воскресенье. Вечером бал. Мы нужны госпоже.

Эш откинулся на спинку сиденья и тихо застонал. Вот только бала ещё не хватало! И именно сейчас, демоны его забери!

Снаружи согласно стучал в окно дождь.

* * *

Фрида медленно спускалась в подвал. Лестница была узкой, винтовой, неудобной. К тому же, в подвале царил полумрак. Фрида держала в левой руке газовую лампу и внимательно смотрела под ноги. Правая рука, скользящая по перилам, дрожала.

Фриду тошнило от напряжения. Кружилась голова — не то от духоты, не то от волнения. Но герцогиня шла — морщась от пыли и затхлого запаха. В этой части подвалов когда-то хранилось то, что Эш счёл хламом — от гобеленов до портретов родственников. Потом по приказу Фриды кое-что было извлечено наверх и вычищено, но большая часть по-прежнему пылилась тут, накрытая чехлами и затянутая паутиной.

Спустившись, Фрида направилась дальше, вглубь подвала. Свет лампы выхватывал пауков и какую-то ветошь, на которую герцогиня старалась не смотреть. Ей здесь было не место. Она не должна была сюда спускаться, тем более одна, тем более за несколько часов перед балом, когда ей следовало готовиться — например, лежать в ванне, а лучше всего — спать, потому что ночь обещала быть тяжёлой и долгой.

Фрида не спала и прошлую ночь — после увиденного в чаше с зельем заснул бы разве что совершенно бессердечный человек.

Что-то прошуршало слева, среди рулонов ткани. Фрида вздрогнула: лишь бы не змея, а то с Эша сталось бы заколдовать какую-нибудь несчастную полукровку и забыть про неё. Нет, наверное, всего лишь мышь. Спасу от них нет нигде …

Слева и справа появились двери — в отдельные каморки для хранения. Весь этот… мусор, сваленный здесь от лестницы и до этих дверей должен был быть отсортирован и размещён по этим самым каморкам, и Фриде следовало бы сделать выговор ленивым слугам, которые этого не сделали. Хорошо хоть чехлами всё закрыли, иначе вещи потом можно выбрасывать…

Но сейчас Фриду беспокоило другое. Она остановилась перед первой же дверью и толкнула её. Дверь отворилась легко — значит, Ричард не лгал, что смазал петли. Ах, да что это она — конечно, Ричард не лгал.

Фрида поставила лампу на пол и, придерживая подол домашнего платья, шагнула внутрь. Здесь царил сумрак, но она отлично видела в темноте — не в кромешной, конечно, но света от лампы в коридоре хватало.

На роскошной (опять же, спасибо Ричарду) кровати спал оборотень в образе болонки.

Фрида замерла в дверях.

Оборотню, которого привёл Эш и которого Фрида никак не могла отправить назад в Волшебную страну, нравилось забиваться куда-нибудь в нору — чтобы было темно, пыльно и мало места. С приездом в столичный особняк Виндзоров он сначала спал с хозяйкой, но вёл себя невежливо и манер не имел совсем — то есть попросту гадил где придётся. И был из комнат леди за это выселен. Тогда-то он и облюбовал подвал. Пару раз болонка прибегала к госпоже вся в пыли, и Фрида вынуждена была попросить Ричарда узнать, где этот негодник спит, и устроить там для него всё с комфортом. Ричард, конечно, просьбу выполнил и отчитался Фриде. Так она оборотня сейчас и нашла…

Болонка спала на спине, время от времени подёргивая задними лапами и повизгивая. Наверное, во сне кого-то преследовала.

Закусив губу, Фрида неслышно подошла к кровати.

Оборотень потянул носом, потом улыбнулся, не просыпаясь — запах Фриды его наверняка не потревожил.

Герцогиня оглянулась на дверь. Безумно хотелось уйти, никогда не варить то зелье, ничего не знать.

И погибнуть в итоге или от шальной пули, или от когтей огненного фейри. Наверняка во время родов. Что ещё нужно призрачному врагу? Фрида не была дурой и знала, как огненные борются за власть. Почти как люди — только ещё более жестоко.

Оборотень снова улыбнулся и попробовал помахать хвостом — что, лёжа на спине, было не особенно удобно.

Фрида глубоко вдохнула и вытащила из сумочки ритуальный кинжал. Осторожно убрала ножны, подошла ближе к кровати, склонилась над спящим.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Оборотень, словно специально, тут же сменил обличие — теперь перед герцогиней лежал ребёнок, мальчик, каким она увидела оборотня впервые. Мальчик улыбался во сне.

Фрида прижала левую руку ко рту и больно укусила пальцы, давя всхлип.

А если она ошиблась? Если заклинание лжёт?

А если нет?

«Я никогда себе этого не прощу», — думала Фрида, занося кинжал. И сама не понимала: не простит убийство (если зелье подделка) или бездействия (если всё правда).

— Боги, пожалуйста! — шёпотом взмолилась она.

Оборотень открыл глаза и доверчиво посмотрел на хозяйку.

Фрида до крови прокусила губу. И глубоко вонзила кинжал ему в сердце — как ведьма, в таких вещах она разбиралась и промахнуться не могла.

Взлетело в воздух облако пыли, когда мальчишка выгнулся на кровати, и из его рта плеснула кровь. Закрывая руками лицо, Фрида отшатнулась и принялась медленно сползать по стене, глядя сквозь пальцы.

А потом мальчик, дёрнувшись последний раз, вдруг исчез и вместо него на кровать упала серебряная пластина. Рядом лежал ритуальный кинжал.

Фрида вскрикнула от неожиданности. Потребовалось время, чтобы она заставила себя склониться над постелью ещё раз. На пластине было что-то написано, и Фрида, не иначе как от волнения, не подумав, схватила её, чтобы рассмотреть поближе.

Пространство с резким звуком схлопнулось.

Герцогиня исчезла.

Только серебряный кинжал остался лежать на нетронутой кровати, на которой не осталось даже капли крови.

* * *

Эш мерил шагами комнату Ричарда. В камине то и дело вспыхивал огонь, пару раз полыхнули эскизы и полотно на мольберте — тогда фейри спохватился и попытался успокоиться. Сел, опять вскочил, чуть не сжёг кресло.

Ричард скормил ему валериану, после чего Эш осоловел и пытался ловить несуществующих фей. К вечеру он, однако, пришёл в себя и даже надел парадный костюм. После снова стал бродить по комнате, правда, уже без огня.

Часы тикали, дождь стучал в окно, время шло.

В шесть Эш прислушался к звукам за дверью. Потом возмущённо оглянулся.

— А почему она не одевается? Дикон, чего ради я так рано напялил эти тряпки? В них неудобно дышать!

— Господин, у леди платье ещё тяжелее, — попытался успокоить его Ричард. — К тому же, как вы можете знать, что госпожа не собирается?

— Я слышу! Когда прошлый раз она готовилась к поездке во дворец, тут всё на ушах стояло. А сейчас ничего подобного. Спит, что ли?

Ричард предложил господину розу, и тот хмуро сжевал цветок.

В полседьмого Эш стал топтаться у двери, как щенок, которого забыли вывести на прогулку.

— Ну скоро уже? А? Я снова ничего не слышу! Надо сказать ей, что мы опоздаем!

— Хозяин, прошу вас, успокойтесь. Быть может, госпожа хочет специально опоздать? О времени ей напомнит Анна…

— Кто?

— Горничная, господин. Сядьте, прошу вас.

Эш сел и принялся гипнотизировать часы. Стрелки неумолимо двигались, и в семь фейри взвыл:

— Ну всё! Я пойду к ней!

— Хозяин…

— Она не позвала тебя укладывать ей волосы, Дикон. Состригла, что ли? В пику этому мерзавцу? — Самому Эшу эта мысль весьма понравилась, он даже действительно успокоился и с улыбкой привалился к стене у косяка.

Зато Ричард нахмурился и решительно прошёл к двери.

— Внял? — хмыкнул Эш. — Идём проверим, что она там делает.

Ричард кивнул и молча вышел из комнаты. Фейри направился за ним.

Суеты действительно не наблюдалось: слуги занимались привычной рутиной, никто не носился взад-вперёд с нитками и лентами, никто не бежал в сад срезать свежие цветы — и это было странно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ричард остановился у двери, но лакея или горничной, чтобы предупредить герцогиню о визите, рядом не было. Тогда он постучал сам. Эш топтался позади, бормоча ругательства.