Омут памяти - Александр Яковлев

Конечно, самая активная пресса обо мне была в самой Канаде. Практически все газеты, включая и провинциальные, откликнулись на мое назначение. Перед самым приездом «Оттава ситизен» опубликовала статью под заголовком «Либерал прибудет сюда в качестве следующего советского посла». И что Яковлев «снят потому, что слишком мягок по отношению к идеологическим противникам». Несколько статей напечатала «Торонто стар». Она назвала мое увольнение из ЦК «интригующим признаком идеологических разногласий в партии». Он, Яковлев, обвиняется в том, что «занял слишком либеральную позицию, с точки зрения своих начальников. И за этот грех ему приказали отправиться в канадские джунгли — в Оттаву».

Были конечно, в этих статьях и надуманные вещи. Например, утверждалось, что моя статья, перед тем как быть опубликованной в «Литературной газете», несколько месяцев обсуждалась на Политбюро и вызвала там острые споры. Я уже говорил, что никаких предварительных споров и обсуждений не было.

Я оказался на какое-то время в центре внимания, и сразу же по приезде на меня обрушился поток просьб об интервью, о встречах с журналистами. Мне пришлось отказываться с учетом специфики причин моего назначения. Меня предупредили, что работники спецслужб в посольстве получили указание сообщать о всех моих шагах и действиях, особенно о контактах с прессой.

Мы с Ниной Ивановной очень волновались перед отъездом в Канаду. Как-то нас встретят, как это все будет? Впереди густой туман со всех точек зрения — и страна, и правительство, и посольство, и дом, в котором придется жить.

На аэродроме нас встретили работники советского посольства и все послы «социалистического содружества» вместе с женами. Поздравили с назначением, выразили желание сотрудничать, предлагали помощь. Но я мало что замечал. Смотрел на всех растерянными глазами. Все было внове. Никто меня дипломатическому ремеслу не учил. Я все делал на ощупь, на свой страх и риск. Может быть, это и хорошо. Именно это и создало мне репутацию специфического свойства. Как писала одна газета, «не дипломат, но необычный посол».

На другой же день после приезда собрал аппарат, чтобы представиться. Как меня встретили? Трудно сказать. Для них я тоже был загадкой. Опальный работник ЦК. Что от него ждать? Как вести себя? Все прошло нормально. Привыкать было просто некогда. С первого же дня пошли телеграммы из Москвы, разные запросы, требующие ответов.

Начали готовиться к официальной встрече с генерал-губернатором Канады — представителем английской королевы. Процедуры я тоже не знал, но меня просветили в МИДе Канады заранее. Объяснили, где должен стоять, сколько сделать шагов при вручении верительной грамоты. Все это — рутинные вещи.

Но еще до этой официальной церемонии министр северных территорий Жан Кретьен пригласил меня и сказал следующее: «Канадское правительство приняло решение сделать подарок советскому правительству. Мы знаем, что в Москве возникла идея о заселении северных территорий, в частности Таймыра, овцебыками. Мы дарим вам сбалансированное стадо из 14 овцебыков».

Удивительные создания. Шерсть настолько теплая, что все канадские пограничники на Севере одеваются в свитера, связанные из этой шерсти. Но не только пограничники, а и те, кто живет на Севере, спасаются от холода именно в свитерах из шерсти овцебыков.

Но вот здесь и началась «бычья эпопея». Я посылал в Москву телеграмму за телеграммой, но, видимо, в Центре все это уперлось опять же в корыстные интересы. Как потом узнал, были отпущены деньги на закупку овцебыков в США. А закупки, как я уже отмечал раньше, были, как правило, связаны с коррупцией. Бесплатно же никому не имело смысла брать этих достаточно дорогих животных.

Канадцы не один раз спрашивали: «Когда же возьмете ваших быков?» К стыду нашему, все это затянулось до самого моего отъезда в Москву. Мое ведомство не желало заниматься какими-то овцебыками. Решил позвонить министру сельского хозяйства Полянскому. Он отреагировал очень хорошо. На другой же день разыскал меня по телефону. Сообщил, что договорился о посылке транспортного самолета в Виннипег, и попросил помочь получить разрешение на посадку нашего самолета в этом городе. Я позвонил в канадское посольство. Вопрос был решен сразу же. Овцебыки полетели на Таймыр. Мне рассказывали, что они там прижились. Дали потомство, хорошо развиваются, чему я очень рад. Каждый год собираюсь слетать на Таймыр, посмотреть, что получилось из этого заповедника овцебыков, но никак не соберусь. Все дела да случаи.

И потекла жизнь в Канаде по рутинной колее. Должен сказать, что, когда я вспоминаю канадские годы, у меня возникают к самому себе серьезные претензии. Я очень добросовестно занимался разной ерундой, напрасно тратил массу энергии на всякие телеграммы, бумаги, просьбы в Центр, записки. В Центре никто серьезно к Канаде не относился. Все было сосредоточено на США. Да и от меня больше всего требовали информации об американском аспекте канадской жизни. Я слишком поздно понял, что и многие мои телеграммы до «верха» не доходили, а оставались на уровне чиновничьего аппарата. И просьбы, и письма. А если что-то удавалось сделать, то только во время отпусков. И то пользуясь старыми связями.

По-дружески помогал мне в решении некоторых торгово-финансовых вопросов Борис Гостев. Он заведовал отделом финансовых органов в ЦК. Помогали некоторые из моих бывших подчиненных, как, скажем, Борис Стукалин. Живо откликался на мои просьбы Георгий Арбатов, старался сделать все, что мог. И многие другие. В первые месяцы всяких переживаний меня особенно успокаивало то, что большинство товарищей, которых я считал друзьями, оказались действительно друзьями. Во время моих отпусков они не боялись встречаться со мной, в том числе и работники ЦК, хотя понимали, что для них могут быть и осложнения.

Мне хочется назвать эти имена. Георгий Арбатов, Наиль Биккенин, Валентин Зорин, Игорь Черноуцан, Константин Зародов, Альберт Беляев, Николай Шишлин, Сергей Лапин, Борис Панкин, Марк Михайлов, Леонид Замятин, Григорий Бакланов, Борис Стукалин и многие другие. Работники издательств предлагали книги для библиотеки. Для посольства стало событием, когда Леонид Максаков привез мне в Канаду сериал «Семнадцать мгновений весны». Вечерами колонисты крутили эти фильмы чуть ли не каждую неделю. Многие из моих друзей по пути из США заезжали в Канаду на 2–3 дня и рассказывали, что творится дома. Я был в курсе многих дел и настроений.

Не могу сказать, что я оказался отверженным человеком и в высшем эшелоне власти. Кроме Громыко, который принимал меня охотно, бывал у Андропова, когда надо было согласовывать кадры разведки. Регулярно встречался с Пономаревым — секретарем ЦК по международным делам. Был однажды у Суслова, рассказал ему, что у нас в посольстве советник-посланник ходит по городу пешком, а третий секретарь ездит на иномарке. А потом ищем, кто же это расшифровывает наших разведчиков? Он посоветовал обратиться к Андропову. «Хотя он и сам знает об этом», — буркнул Суслов с некоторым раздражением. Будучи у Кириленко, рассказал ему, что наши торговцы покупают у канадцев оборудование для производства снегоходов настолько устаревшее, что канадцы ищут его по всем складам. Новое стоит чуть подороже, но новое. Кириленко расшумелся, но так ничего и не сделал. Несколько раз заходил к Кулакову — просто так, поговорить. Рассказывал ему о фермерских хозяйствах в Канаде. В разговорах он признавал, что и в нашей стране нужны реформы. На разговорах все и заканчивалось.