Инкуб - Сергей Шведов

– Терпи, Завадский, теперь уже недолго осталось, – увещевал его заботливый подполковник. – Рано или поздно, но он придет к своей избраннице.

От таких оптимистических пророчеств у Аркадия Савельевича буквально кровь стыла в жилах. Выносить чудачества сумасшедшей бабы, это еще куда ни шло, но стать игрушкой в руках то ли монстра, то ли самого Люцифера – благодарю покорно.

– У Ирины на заднице появилась родинка, но не в виде паучка, а нечто среднее между ящерицей и змеей.

– Значит, она забеременела, – сделал вывод Годунов. – Не буду тебя поздравлять, Аркадий, но, похоже, через девять месяцев ты действительно станешь отцом.

Дятлова требовала, чтобы Завадский ускорил процедуру развода, и финансисту ничего другого не оставалось, как подчиниться очередной причуде своей нетерпеливой любовницы. Елена Семеновна охотно откликнулась на просьбу озабоченного человека, приехать к нему в офис и подписать бумаги об окончательном разделе имущества. По настоятельному совету Годунова, Аркадий Савельевич принял все условия, выставленные бывшей женой. Что стоило ему немалых душевных мук. Но бравому подполковнику, озабоченному решением глобальных проблем, было глубоко наплевать на терзания маленького человека, одним росчерком пера отрекающегося от многих миллионов долларов.

Елена заявилась в кабинет Завадского все в том же строгом деловом костюме, с любезной улыбкой на устах. Улыбка, впрочем, предназначалась не Аркадию Савельевичу, а его другу и поверенному в делах Владиславу Сергеевичу Годунову. Бравый подполковник встретил даму в дверях и вежливо препроводил к стулу. Елена внимательно перечитала все бумаги, на что у нее ушло никак не менее десяти минут. Все это время Завадский забавлялся тем, что бесцеремонно разглядывал бывшую жену, с удивлением находя в ней все новые и новые достоинства. Елена сильно похорошела с недавних пор. А выглядела она и вовсе лет на тридцать, несмотря на слегка расплывшуюся талию. Аркадий Савельевич видел свою супругу беременной лет восемнадцать тому назад и теперь уже не помнил, какой она была тогда – неужели такой же счастливой? Вот уж действительно: что имеем – не храним, потерявши – плачем. От слез Завадский удержался, но бумаги подписал не без горечи в душе.

– Я рада за тебя, Аркадий, – улыбнулась мужу на прощанье Елена. – В наше время найти приличную ведьму не так-то просто. А уж стареющему мужчине, вроде тебя, и вовсе. Правда, она оборотень. А ты ведь прежде не был склонен к зоофилии. Не огорчайся, люди ко всему привыкают. Всего хорошего, Владислав Сергеевич.

Меланхолическое настроение Завадского мгновенно переросло в ярость, он собирался было разразиться ругательствами в спину супруги, но, перехватив взгляд Годунова, молча проглотил обиду.

– Доволен, – зло выдохнул Завадский, когда дверь за гостьей закрылась.

– Более чем, – охотно подтвердил Годунов. – Инкуб, следовательно, в курсе перемен, случившихся с Ириной, и будет пристально следить за каждым нашим шагом.

– Но ведь Дятлова не оборотень, – возмутился Аркадий Савельевич. – Зачем же наговаривать лишнее на человека. Вот бабы!..

– Значит, превращения еще впереди, – задумчиво проговорил Годунов. – Скажи, Аркадий, между вами действительно не было секса, или ты что-то скрываешь от меня?

– Клянусь, Влад, ни одного соития, одни сплошные издевательства.

– Скорее всего, она ждет его, а он почему-то медлит. Ирину это раздражает.

– Бесит! – поправил компаньона финансист. – Я ее просто боюсь. Такие бабы без секса и дня прожить не могут. А тут целая неделя поста.

– Ситуация любопытная. Я бы даже сказал, скандальная. Муж после первой брачной ночи ни разу не заглянул к своей избраннице и даже не вспомнил о ней. Что делают в таких случаях разочарованные женщины?

– Заводят любовников, – пожал плечами Аркадий.

– Что и требовалось доказать.

В последнее время Ирина перестала приглашать Завадского в спальню. Издевательства над солидным человеком ей, видимо, наскучили, а надежду на еще одно соитие со Змеем она, похоже, утратила. Аркадий не без злорадства отметил, что у монстра возникли сексуальные проблемы, в противном случае он вряд ли отказался бы от столь лакомого куска, как Дятлова. Завадский, глядя на осунувшуюся Ирину, уже подумывал, не предложить ли ему огорченной женщине свои скромные услуги, но от поползновений в сексуальной области его удерживал страх перед ведьмой, которая вполне могла расценить его настойчивость как наглость. Аркадию ничего другого не оставалось, как проводить ночи в кабинете полковника Стрельцова, любуясь развешанными по стенам фотографическими фрагментами чужой малопонятной жизни. Время от времени он выходил на балкон и оглядывал окрестности. Панорама, открывавшаяся его взору, не блистала разнообразием – пара-тройка унылых особняков и большая клумба на месте дома Брагинского. И все это при скудном освещении луны, находящейся на ущербе. Завадский в последнее время почему-то спал урывками. Сказалось, видимо, нервное напряжение суматошных дней. Он просыпался среди ночи, обливался холодным потом и таращился в потолок, в надежде найти ответы на мучившие его вопросы. Увы, чисто выбеленный потолок оставался равнодушен к страданиям Аркадия Савельевича, и тому ничего другого не оставалось, как брать из шкатулки полковника Стрельцова сигару и отправляться на балкон для романтического свидания с луною. Вообще-то Завадский курить бросил уже давно, но в последние беспокойные ночи вредная привычка вновь напомнила о себе, унося в промозглую осеннюю сырость остатки здоровья потерявшего покой финансиста.

Движение возле клумбы далеко не сразу привлекло внимание Аркадия Савельевича, но в какой-то миг он его все-таки уловил и похолодел от ужаса. Дальнейшее наблюдения за соседним двором слегка успокоило Завадского. Ничего существенного там вроде бы не происходило, если не считать за чудо появление бродячей собаки. Собака, правда, показалось финансисту великоватой. Впрочем, находясь на балконе второго этажа стрельцовского особняка, он мог чувствовать себя в полной безопасности. Тем не менее, страх не покинул Завадского даже тогда, когда он вернулся в кабинет и угнездился в кресле. В голову лезли странные мысли по поводу оборотней, избравших неподходящее место для прогулок. Аркадий поднялся с кресла, подкрался к двери и выглянул наружу. Пес крутился возле ограды, отделяющей один участок от другого, на том самом месте, где, по слухам, встретил свой смертный час Валентин Брагинский. Завадскому даже показалось, что таинственный зверь его заметил, во всяком случае, он повел мордой в сторону балкона. Вой, вдруг вырвавшийся из глотки то ли пса, то ли волка заставил Завадского в ужасе отпрянуть назад и нырнуть под одеяло. К сожалению, в доме не было никого, кто мог бы отозваться на его крик о помощи. Годунов и Зуб куда-то уехали после полудня, а обращаться за поддержкой к Дятловой, Аркадий счел неразумным. Конечно, это могла быть самая обычная бродячая собака, но сердце подсказывало финансисту совсем другое. Завадский почти не сомневался, что проклятый инкуб вновь вышел на охоту, и что его жертвой вполне может стать немолодой, но еще полный сил человек. Аркадий хорошо помнил, как закрывал входную дверь не только на ключ, но и задвижку, однако сильно сомневался, что меры защиты, предпринятые им, смогут помешать инкубу, пробраться в дом и насладиться местью. Страх Завадского оказался столь велик, что он внезапно ощутил прикосновение волчьих клыков к своему горлу. Аркадий Савельевич в ужасе выскользнул из-под одеяла и бросился прочь из кабинета. В какой-то миг ему показалось, что только ведьма сможет защитить его от преследования инкуба. Он ворвался в спальню Дятловой и растерянно остановился на пороге. Постель Ирины оказалась пуста. И только ночная рубашка капризной красавицы напоминала о ее недавнем присутствии в этой комнате. От страха у Завадского перехватило дыхание, он выскользнул из чужой спальни и ринулся вниз. Ему показалось, что входная дверь скрипнула, и он замер посреди гостиной, не добежав до телефона всего нескольких шагов. Однако оцепенение, столь внезапно сковавшее члены Аркадия Савельевича, быстро исчезло. Ему вдруг пришла в голову очень простая мысль – а что если инкубу вовсе не нужен потрепанный жизнью дядька? Что если он пришел к женщине, взалкавшей его любви? В конце концов, Кирилл Мартынов кобель еще тот и даже в самом что ни на есть буквальном смысле. Теперь оставалось выяснить, является ли Ирина Дятлова той самой сучкой, за которую ее держит Елена Семеновна Завадская, научившаяся, надо полагать, разбираться не только в людях, но и в нечистой силе. К двери Аркадий подойти не рискнул, зато у него хватило смелости пробраться к окну и притаиться за тяжелой портьерой. Двор стрельцовского особняка освещался фонарем, расположенным над крыльцом. В его странном почти мертвенном свечении зрелище, открывшееся Завадскому, выглядело почти мистическим. Собаковод назвал бы это обычной вязкой. Эка, право, невидаль сучка и кабель, кружащиеся в срамном хороводе, но Аркадий Савельевич, хорошо осведомленный, о подоплеке происходящего на глазах соития, впал в нервическое состояние, вылившееся в идиотское хихиканье. На его глазах ведьма и инкуб наставляли рога существу высшей породы и делали это с воистину животной непосредственностью. Чудовищный по своему сокровенному смыслу акт, наконец, завершился к облегчению Аркадия Савельевича, но сучка, к сожалению, так быстро вернулась в дом, что Завадский не успел поменять позицию. Он вынужден был наблюдать из-за портьеры, как здоровенная волчица входит в гостиную, становиться на задние лапы и лакает чай прямо из его любимой чашки. Превращение волчицы в Ирину Дятлову заняло никак не меньше пяти минут. Завадский с тихим ужасом наблюдал, как освобождается от шерсти ее тело, как звериная морда постепенно обретает человеческие черты. Особенно ужасен был промежуточный этап, когда Дятлова, перестав быть волчицей, еще не успела стать женщиной. Более чудовищного зрелища Аркадию видеть еще не доводилось. Завадского непременно вырвало бы от отвращения, если бы страх не сковал его внутренности холодом. Аркадий отдавал себе в эту минуту отчет, что ведьма не простит ему подобной осведомленности и найдет способ отомстить чрезмерно любопытному мужчине, проникшему в ее сокровенную тайну. Сожрет и не подавится! К счастью, Дятлова не заметила человека, ставшего невольным свидетелем ее чудовищных метаморфоз. Допив чай, уже в человеческом обличье, она отправилась в душ, находившийся в цокольном этаже. У Завадского появилась возможность птицей взлететь на второй этаж и улечься в постель раньше, чем на лестнице зазвучали шаги Ирины. И, надо сказать, расторопность Аркадия Савельевича оказалась вполне уместной, ибо ведьма не преминула заглянуть в кабинет, дабы убедиться, что единственный возможный свидетель ее любовных похождений безнадежно проспал противоестественное во всех отношениях любовное свидание. Завадский очень удачно изобразил бодрый храп и тем самым ввел Дятлову в заблуждение. Дверь кабинета неслышно закрылась, и несчастный финансист смог, наконец, перевести дух.