Инкуб - Сергей Шведов

– Начинайте! – почти взвизгнула Ирина и двинулась прямо на растерявшегося Завадского. Груди ее колыхались в такт шагам, живот подрагивал от внутреннего напряжения, и Аркадию ничего другого не оставалось, как пятиться от взбесившейся бабы под сень центральной колонны, увенчано драконьей головой.

– Но я не могу! – прошипел он в ужасе, пытаясь спастись от напирающей женской плоти. К сожалению, отступать Завадскому было некуда, он уже уперся спиной в холодный камень, и ему ничего другого не оставалось, как отбиваться от наседающей стервы руками. Жуткий крик, долетевший до ушей финансиста из темного угла, заставил его содрогнуться всем телом и оцепенеть. Он вдруг понял, зачем Годунов и Дятлова притащили в капище несчастную инквизиторшу – им нужно было живое существо для жертвоприношения и, похоже, как раз в этот миг они осуществили свой страшный план. И это подношение безумцев не было отринуто хозяином пещеры, присутствие которого Завадский вдруг ощутил всем своим существом. Зря говорили, что ад – это огонь, ад – это жуткий холод. Аркадия почувствовал, что возбуждается, вот только желание было чужим, кто-то другой, завладев его телом, грубо навязал Ирине свою любовь. Дятлова закричала в миг страшного соития, и это был вопль боли, а отнюдь не наслаждения. Что, однако, не помешало ей повиснуть на шее Завадского и забиться в пароксизме страсти. Аркадий Савельевич вдруг ощутил себя всего лишь подставкой на чужом празднике жизни, быть может, и не лишним, но совершенно несущественным предметом. Сколько времени продолжалось эта противоестественная страсть земной женщины с существом из другого мира, Завадский не имел понятия. Он даже не задумывался, жив он сейчас или уже мертв. Чужая холодная кровь билась в его жилах, и чужое ледяное семя изливалось сейчас в лоно Ирины почти без его участия. Он был всего лишь удобным каналом, трубой для перекачки жидкости из одного резервуара в другой, и осознание столь прискорбного факта дошло до него только тогда, когда все уже закончилось. Ирина кулем сползла с его тела и застыла без движения на каменном полу.

– Уходим, Завадский, – услышал он голос Годунова, но сумел оторваться от колоны только с помощью Зуба, бесцеремонно потащившего его за руку прочь от страшного места. За спиной Аркадия тяжело дышал Владислав, тащивший на плечах Дятлову, то ли мертвую, то ли потерявшую сознание. Грохот в штольне вывел Завадского из оцепенения. Непрочная кровля трещала и рушилась за его спиной, повергая очнувшегося финансиста в дикую панику. Он бежал вслед за Зубом, не чуя под собой ног, с единственной мыслью в голове – вырваться любой ценой из ада. Завадский понял, что спасен только тогда, когда увидел над головой луну и звездное небо. Он взвыл от полноты чувств и рухнул на мягкую теплую землю, которая одна могла избавить его от переполнявшего душу ужаса.

– Одевайся, – бросил ему штаны Годунов. – Не везти же тебя в город голозадым.

Подполковник нервно курил, оперевшись рукой о капот «Бентли», лицо его показалось Завадскому неестественно бледным, а в глазах явственно читался испуг. Зуб скалился, сидя на пеньке, в трех шагах от Аркадия. Вряд ли он улыбался, скорее, инстинктивно пытался отпугнуть невидимого врага, прятавшегося в темноте.

– Еще немного и мы навсегда остались бы в этом подземелье, – произнес бесцветным голосом Годунов. – Теперь вход в пещеру закрыт навсегда.

– Наверное, это к лучшему, – подал голос Завадский, с трудом обретающий себя. – Ты не поверишь, Владислав, что я пережил и перечувствовал.

– Воспоминания потом, – решительно махнул рукой Годунов. – А сейчас в машину. К утру мы должны быть в городе.

Завадский заснул почти сразу, как только «Бентли» вывернул с лесной дороги на трассу, а в себя пришел только во дворе стрельцовской усадьбы после того, как Зуб грубо тряхнул его за плечо. Аркадий бросил взгляд на часы и удивленно вскинул бровь. Почти пять часов выпали из его жизни, не принеся ни забот, ни жутких видений. Утро выдалось солнечным, что после кошмарной ночи можно было, смело считать добрым предзнаменованием. Завадский вошел в дом на не гнущихся ногах, но после ста грамм коньяка, залпом влитых в осипшую глотку, почувствовал необыкновенный прилив сил.

– Ключи от сейфа в моем столе, в кабинете, – сказал Аркадий подполковнику. – Номер шифра ты знаешь. Можешь забрать деньги прямо сейчас. Я позвоню в офис охране, чтобы тебя пропустили.

– Деньги, это хорошо, – задумчиво произнес Годунов. – Но я еще не все счета оплатил в этом городе.

– Понимаю, – кивнул Завадский, косо поглядывая на оживающую Ирину. – У меня к тебе предложение, Владислав Сергеевич. В случае успешного завершения дела ты получишь треть всех акций «Осириса» и место в совете директоров.

– Не многовато ли ты оставляешь себе, Аркадий? – прищурился подполковник на хитроумного финансиста.

– Треть отойдет Ирине, – возразил Завадский. – Согласись, она честно заработала свою долю.

– С этим я спорить не буду, – мрачно кивнул Годунов. – Нам осталось только завалить медведя, прежде чем снять с него шкуру. А это будет сделать совсем не просто.

– Однако план у тебя, судя по всему, есть? – пристально глянул на нового партнера Аркадий Савельевич.

– Я тут сделал кое-какие подсчеты, – сказал Годунов, беря со стола свой блокнот. – Оказывается, капище, где мы сегодня ночью были, находится как раз под тем самым курганом, на котором похоронена Маргарита Мартынова. Теперь ты понимаешь, откуда покойница черпает силы для своих ночных похождений. И почему к этому кургану так тянет сектантов всех мастей. Кстати, покойный Боря Смагин установил, что инкуб со своими ведьмами тоже частенько там устраивают шабаши. А местные жители говорят о странном свечении, появляющемся на вершине кургана с определенной периодичностью.

– И какой вывод ты из этого делаешь, Влад? – заинтересовался Завадский.

– Я не исключаю, что там с древних времен храниться вещество, влияющее на человека. Возможно даже на генетическом уровне, то есть при зачатии. Ты, Аркадий, знаешь больше меня, и я хотел бы послушать твое мнение.

Завадский зябко передернул плечами. С одной стороны, предположение подполковника показалось ему вполне резонным, с другой стороны, оно противоречило его собственным ощущениям. Ибо в определенный момент Аркадий Савельевич почувствовал присутствие в пещере существа другой породы, но ни описать это существо, ни дать ему хоть какую-то внятную характеристику он сейчас не мог. Его ощущения были слишком субъективны, чтобы на их основе делать какие-то выводы. Завадский покосился на молчавшую Ирину, ожидая от нее подсказки. В конце концов, Дятлова пережила и перечувствовала, куда больше мужчин.