Запрещенная реальность. Перезагрузка - Василий Головачев

Заливайченко вскочил:

– На кол её!

– Сядь, – угрюмо приказал Турчанов, оставаясь спокойным. Пробить его самомнение можно было разве что из гранатомёта.

В комнату вошли двое: толстяк в синем халате, нёсший небольшой серебристый чемоданчик, и баскетбольного роста парень в камуфляже, тоже с чемоданчиком, но чёрного цвета.

– Вот и вивисекторы прибыли, – сделалась задумчивой пленница. – А вы утверждаете: вы мирные люди… вы палачи, господа!

Вошедшие раскрыли свои чемоданчики. Один выдвинул изнутри экранчик с клавиатурой, в другом оказалась сложная конструкция из чешуй, трубок и зеркал. Парень в камуфляже вынул из неё нечто вроде заправочного пистолета в миниатюре, пощёлкал клавишами небольшого пульта на выдвижной консоли.

Его спутник в халате включил компьютер, вытащил решёточки антенн, прошёлся толстыми пальцами по клавиатуре.

Пленница с любопытством, но без страха, наблюдала за ними, склонив голову к плечу. Прокомментировала с гримаской:

– Мэйд ин Штаты, господа? Своего-то у вас и нет ничего?

Толстяк посмотрел на Турчанова:

– Мы готовы.

– Работайте.

В следующий момент пленница замерла, широко раскрыла глаза и мягко опустилась на пол помещения, теряя сознание.

Сидевшие за столом иерархи привстали, с недоверием глядя на женщину. Вызванные Сливняком операторы нанокомплекса переглянулись, толстяк подошёл к пленнице, нагнулся к ней, прикладывая пальцы к шее.

– Что это с ней? – удивлённо спросил Сливняк.

– Она решила поиграть в женские игры, – хрюкнул Овценюк.

– Не дышит! – выпрямился толстяк. – Сердце, кажись, не бьётся.

Турчанов обошёл стол, наклонился над «Кларой».

– Врача, быстро! Откачайте её! Она наш единственный свидетель, связанный с российским UnUn!

Сливняк и Овценюк взялись за мобильники.

Толстяк начал массировать грудь упавшей, парень в камуфляже встал на колени, попытался сделать ей искусственное дыхание.

– Какого чёрта?! – пришёл в себя Заливайченко. – С чего это она отключилась? Приняла яд, что ли?

– Русские иерархи умеют программировать своих боевиков на самоликвид, – пробурчал Турчанов. – Ты ведь многих допрашивал, должен знать.

– Такого на моей памяти не было.

У Турчанова вякнул телефон. Он достал смартфон, поднёс к уху:

– Ну?

– Добрый день, Парфён Иудович, – раздался в трубке голос Дубинина. – Я знаю, вы сейчас допрашиваете эмиссара инфарха и готовы пойти на крайние меры, так вот, не переходите черту. Госпожа Соболева послужит гарантом безопасности для нас и для нашего мероприятия.

– Кто?! – не сразу очнулся от шокирующей новости Турчанов. – Соболева?

– Совершенно верно, родная дочь инфарха и его посланник. С её помощью мы получим недостающие Вещи для инициации «сорока», и она же не позволит «чистильщикам» атаковать нас.

– «Чистильщикам»?

– Разве вам неизвестно, что в России снова активизировался «Стопкрим», то есть «чистилище»? Его опера уже в Киеве.

– Вы… шутите…

– Ни в коем разе, пан Турчанов, я готов помочь вам ликвидировать помеху, а вы не трогайте Соболеву, мы обменяем её на Вещи и спокойствие, да и инфарх вам не простит, если с ней что-нибудь случится. Договорились?

– Откуда вы знаете… что она у нас?

Трубка издала смешок:

– Я даже знаю, что вы хотели передать пленницу своим паханам-американцам в качестве, так сказать, жеста доброй воли. Не делайте этого, будет только хуже. Резиденты инфарха из-под земли вас достанут, никакой американский спецназ не поможет. Всего доброго. Позвоните мне, как только обдумаете моё предложение.

В трубке загудело.

Турчанов подержал её несколько секунд, опустил руку с телефоном, встретил вопросительный взгляд Заливайченко.

– Кто? – спросил бывший директор СБУ, внезапно бледнея.

– Русский анарх… – Турчанов тряхнул головой. – Откуда он знает, что пленница у нас?

– Я… не знаю… – Глаза Заливайченко вильнули. – Не может быть… никто из моих хлопцев…

– Ты сдал! – вскочил Овценюк. – Ты давно с американцами сотрудничаешь! Парфён Иудович, точно он слил инфу, падаль!

– Сам ты шакал! – взорвался Заливайченко. – Сам им служишь!

Турчанов остановил обоих, подняв руку:

– Заткнитесь! Кость, где врачи?

– Будут через десять минут, – дрожащими губами ответил побледневший Сливняк.

Советом Дубинина Турчанов пренебрёг.

Пленницу удалось откачать, она не умерла, хотя и осталась лежать без сознания. Турчанов же, после того как дочь инфарха поместили в хорошо охраняемый военный госпиталь Министерства обороны, позвонил Кэтрин Блохшильд и доложил о прошедших событиях, в том числе о предупреждении российского анарха.

– Хорошо сделали, уважаемый сэр, – сказала анарх США голосом школьного учителя, хвалившего ученика. – Вы достойны поощрения. Как только она придёт в себя, доставьте её в подземелье с Великими Вещами. Ещё раз распространите легенду о местонахождении коллекции артефактов в замке Акарин, это собьёт с толку многих искателей Вещей и направит их по ложному следу.

– Будет сделано, дорогая мисс Блохшильд. Что мне ответить господину Дубинину?

– Что дочь инфарха останется у вас. Поблагодарите его за совет и поддержку.

– И всё?

– Пока больше ничего. После Схода и удачной активации «сорока» мы решим, что с ним делать.

– Как прикажете.

– Всего хорошего. – Кэтрин Блохшильд выключила канал.

Турчанов поскрёб щетину на скуле, соображая, почудилась ему насмешка в голосе американки или нет, и вызвал Сливняка.

– Сигму… э‑э, Соболеву отправьте в МИР с артефактами. К ночи она должна быть там.

– Ей потребуется сиделка… и охрана.

– Позаботься.

– Но они не должны знать о существовании подземелья…

– Уберёшь после Схода.

– Слушаюсь. – Сливняк попятился к двери кабинета.

– Ослабь охрану подземелья под Дальними пещерами, – добавил анарх. – Поставь самых неопытных охранников.

– Будет сделано. – Помощник с поклоном вышел. Он не знал, что его ждёт в будущем, но, как и всякий недалёкий человек, верил в могущество своего господина.

Глава 9

Последняя ошибка

Стас напомнил о себе поздно вечером:

– Ты ещё не раздумал отказаться от своего слова?

Матвей, только что закончивший сеанс «просвечивания» Дальних пещер Лавры и собравшийся ложиться спать, почувствовал приступ бессильного бешенства. Он уточнил местонахождение МИРа Акарин и готов был идти в поход за Великими Вещами, но данное брату слово превращало его в заложника собственных обещаний. И забрать их обратно он не мог.