Враг невидим - Юлия Федотова

Вернувшись в абсолютно пустой — так ему казалось — холл, парень взял свою книгу и поспешил обратно. Но что-то заставило его остановиться. Вроде бы, какое-то призрачное движение почувствовалось впереди, кажется, что-то блеснуло, возникло острое ощущение опасности — точно такое же было в момент, когда мистер Веттели целился в него ножом. Наверное, именно это называют «шестым чувством». Ещё не осознавая, зачем, просто по наитию, Фаунтлери воздействовал на эту самую опасность, как учили на уроке. А в следующий миг левую сторону ожгло страшной болью, из рассечённого надвое уха полилась кровь. Он заорал, на крик прибежали друзья…

Нападавшего никто из них тоже не смог разглядеть, хотя Орвеллу вроде бы показалось, будто мимо кто-то прошмыгнул, но от испуга он не сразу придал этому значение, а потом было уже поздно ловить…

— А нож, Ангус? Вы его видели? Какой он был?

— Видел, сэр, его подобрали ребята. Обычный кухонный нож, только очень острый, наверное, его специально точили. Роберт, кажется, даже обрезался.

— А книга, которую вы забыли на подоконнике? О чём она была, как называлась? — говорят, в расследовании убийств бывает, важна любая, даже самая незначительная на первый взгляд деталь. Вдруг и эта пригодится?

Фаунтлери потупился, ответил тихо:

— Разведение шампиньонов в искусственных условиях.

— Как?! — скрыть удивления Веттели не смог.

— Разведение шампиньонов, — смущённо повторил тот. — Очень познавательная книга, сэр. Вы знаете, оказывается ещё в прошлом тысячелетии горные кобольды устраивали в старых шахтах специальные грибные питомники, а гномы…

Но побеседовать о шампиньонах им не дали. В изолятор заглянул доктор Саргасс.

— Достаточно на сегодня разговоров, господа! Раненому пора спать, да и у вас, мистер Веттели, очень утомлённый вид. Вы не забываете принимать железо, как я вам прописал?

— Что вы, сэр, конечно же, не забываю! — без зазрения совести соврал Веттели и поспешил улизнуть, пока ему не прописали ещё что-нибудь полезное.

Что-то не спешил мистер Поттинджер ловить преступника по горячим следам. В школу он явился лишь на следующий день после нападения на Фаунтлери. Вид у него был угрюмый и больной, и запах от него исходил не самый подходящий для школы. Кажется, инспектор мучился жестоким похмельем.

Зато Веттели на этот раз мучений избежал. Допрос вышел коротким и чисто формальным. Но был в нём и один очень неприятный момент.

Во время их прошлого разговора инспектор почти не обратил внимания на замечание Веттели о том, что убийца умеет становиться невидимым. Но на этот раз факт был слишком очевидным, чтобы его можно было проигнорировать.

— Надеюсь, вы не будете отрицать, капитан, что владеете искусством отведения глаз в совершенстве?

Отрицать было бессмысленно.

— А где вы находились с восьми тридцати до восьми сорока вчерашнего утра?

В это время, сразу после завтрака, дежурному учителю полагалось спуститься в подвал и проверить, не пробрались ли туда воспитанники, не курят ли тайком. Смысла в этом ритуале, сложившемся ещё в первые годы существования школы, Веттели решительно не усматривал: какой дурак полезет курить, зная, что именно в этот момент его придут проверять? Но обсуждать правила и приказы он не привык.

— То есть, в этот период времени вас никто не видел?

Никто. Ни одна живая душа. Призрак пожилого бородатого мужчины с удавкой на шее не в счёт — показания привидений и прочих мертвецов, даже если их удаётся получить, юридической силы не имеют.

— Так-так, — одутловатая физиономия сыщика расплылась в отвратительной ухмылке. — Вы и теперь будете утверждать, что не совершали этого преступления?

Веттели даже не стал утруждать себя ответом, ограничился одним лишь кивком.

— Воспитанник по имени Орвелл указал, что встретил вас возле химического кабинета. Оттуда до библиотеки рукой подать. Вы вполне могли успеть…

— Мистер Поттинджер, — перебил Веттели, не церемонясь, — объясните мне, пожалуйста. Если я, как вы утверждаете, замыслил убийство Ангуса Фаунтлери, зачем бы мне накануне обучать его приёму отведения пуль?

Зря он это спросил.

— Вот-вот! — подхватил сыщик. — Вы именно Фаунтлери, а не кого-то другого, подвергли специальной, углубленной тренировке с применением настоящего боевого оружия! Знаете, почему?

— Даже не догадываюсь.

— А я вам объясню, капитан! Маньяки-убийцы зачастую страдают раздвоением личности. Вы уже тогда знали, что собираетесь прикончить бедного юношу, как прикончили троих до него. Но те жертвы были вам безразличны, а к Фаунтлери вы испытываете симпатию. Поэтому ваша светлая половина, будучи не в силах остановить тёмную, постаралась предотвратить трагедию иным способом, и это ей удалось! — в опухших глазках сверкнуло торжество. — Ну, что вы на это сможете ответить, мистер «невиновный»?

— Что у вас чрезвычайно богатая фантазия, мистер сыщик. Но до тех пор, пока вы не раздобудете серьёзных доказательств моей вины, она именно фантазией и останется, — кажется, именно такую банальность обычно изрекают закоренелые преступники на страницах криминальных романов.

Из «допросной» Веттели ушёл в настроении тревожном и смутном.

Права была Эмили: как ни крути, а доказывать свою невиновность придётся ему самому, Поттинджер делать это не станет, он для себя всё давно решил.

Но теперь, по крайней мере, ясно, с чего начинать. Нужно выяснить, осторожно, исподволь, кто из гринторпских учителей владеет техникой отведения глаз, и составить список. Конечно, в него войдёт он сам — куда деваться? Войдёт мисс Брэннстоун, но смешно даже думать, будто ведьма такого уровня опустится до банальных убийств. Войдёт Токслей, но у него на вчерашний день алиби — похороны дядюшки. Наверняка окажется, что кто-нибудь ещё из мужчин служил в армии в молодые годы. Взять того же доктора Саргасса — выправка у него явно военная… Да, но и штатских тоже нельзя списывать со счетов. К примеру, мистер Фредерикс — химик, а химики всегда в той или иной мере сведущи в магии, и кабинет его расположен недалеко от места последнего преступления. Ещё географ как-то хвастался, что его дед был неплохим магом, держал практику в Ицене. Наследственность? А смотритель Коулман — тот и вовсе оказался гоблином…

Стоп! А если убийца не отводил жертвам взгляд, а действовал иначе? Если он наносил удар с той стороны? Это совсем другая магия и значит, и подозреваемые другие. В первую очередь, конечно, гоблин, ему другая сторона — дом родной. А во вторую… Ну да, во вторую — лорд Анстетт, дальний потомок окаянных тилвит тег и вообще какое-то чудовище. Как ни крути — расклад не в его пользу! Плохо, ох как плохо, что Коулман видел его с той стороны! Он единственный, кто может рассказать об этом полиции. Остаётся лишь надеяться, что школьному смотрителю не захочется афишировать свою нечеловеческую природу и выдавать людям тайну Старшего Народа… Но если именно Коулман — преступник, старающийся свалить свою вину на новичка, тогда он, конечно, молчать не станет. То-то Поттинджер будет рад!..