За нами Москва - Павел Белов

Я вспомнил, что в нашем штабе остался делегат связи 2-й гвардейской танковой бригады лейтенант Кошелев. Он не был своевременно отозван в свою часть и ушел в рейд вместе с нами.

Я вызвал его и поделился с ним мыслями о ремонте танков. Он ответил не сразу. Подумал, потом сказал уверенно:

- Можно, товарищ генерал-лейтенант. Только где взять людей?

- Людей выбирайте сами из частей и партизанских отрядов. Мы дадим вам специальный документ. С ним вы можете отзывать в свое распоряжение бойцов из любого подразделения.

- Будет сделано! - заверил меня лейтенант.

Через несколько дней в деревне Волочек, в двадцати четырех километрах от Дорогобужа, Кошелев развернул небольшую ремонтную базу. Он собрал бывших танкистов, бежавших из фашистского плена, партизан, знакомых со слесарным делом, трактористов. Люди работали днем и ночью в крестьянских сараях при тусклом свете коптилок, во дворах, под открытым небом, на сильном морозе. В конце марта три танка, один из них тяжелый, были готовы к боевым действиям. Я поздравил Кошелева с этой победой и назначил его командиром нашего первого танкового взвода. Окрыленные успехом, люди начали работать с большей уверенностью. Теперь у них был кое-какой опыт. Вскоре в строй вступили еще три танка. Взвод развернулся в роту.

Танковая рота Кошелева приняла участие в боях под Ельней. Танкисты проявили при этом исключительный героизм и отвагу. Они огнем и гусеницами уничтожали укрепления, технику и живую силу противника. Взаимодействуя с танкистами, наши кавалеристы и партизаны нанесли несколько сильных ударов по врагу. Лейтенант Кошелев, мужественно сражавшийся с фашистами, был представлен к награждению орденом Красного Знамени.

Во время этих боев стало известно, что в партизанском полку имени 24-й годовщины РККА есть еще одна танковая рота. Командовал ею Г. Л. Гамбург. В первых числах мая мы объединили эти роты в отдельный танковый батальон, который возглавил Кошелев, получивший звание старшего лейтенанта. Гамбург, инженер по образованию, был назначен заместителем Кошелева по технической части. В батальоне насчитывалось теперь более двадцати танков, среди них два тяжелых КВ и восемь Т-34.

Бойцы, партизаны, местные жители обнаруживали все новые и новые боевые машины, пригодные для ремонта. Восстановление танков продолжалось ускоренными темпами. В мастерской Кошелева работало уже более двухсот человек. Ремонтировались не только танки, но и тракторы, грузовики и другая техника. Представлялось совершенно реальным развернуть танковый батальон в танковую бригаду. Кандидатом на должность ее командира был старший лейтенант Кошелев. Мы называли его в шутку «будущим комбригом». Я без колебаний доверил бы этому молодому -коммунисту, отважному командиру такой ответственный пост.

Однако обстановка резко изменилась. В конце мая противник начал наступать и а нас крупными силами.

Все готовые к бою танки были использованы для контратак. А вскоре произошло то, что, к сожалению, часто случается на войне: бесстрашный танкист Кошелев погиб.

Несколько лет назад его бывший заместитель Гамбург прислал мне письмо, в котором подробно рассказал о последнем бое Кошелева:

«Танковый батальон взаимодействовал с батальоном парашютистов. В восемь часов утра мы сосредоточились в десяти километрах южнее деревни Волочек, чтобы прикрыть отход наших главных сил, двигавшихся на совхоз Алексина. До полудня мимо нас проходили кавалеристы и десантники, а за ними стали приближаться передовые части неприятеля. Старший лейтенант Кошелев отдал приказ: «По танкам!» Сам он. был на КВ, а я - на Т-34. На поле, по которому проходила оборона батальона парашютистов, начали выползать немецкие танки. Наши машины уже урчали, готовые к бою. Ведя орудийно-пулеметный огонь, мы по приказу Кошелева двинулись в атаку. На нас обрушился ураганный огонь артиллерии противника. В броню ударялись снаряды и пули. Один немецкий танк был подбит, а остальные, не выдержав нашего натиска, ушли в лес, под прикрытие своей артиллерии. Ушла из виду и пехота...

Стреляя, танк Кошелева шел к лесу, преследуя танки врага. Наш экипаж, подавляя огневую точку противника, временно потерял КВ командира из виду, а когда развернулся, то увидел его горящим. Я пошел в его сторону, надеясь подобрать экипаж. Туда же устремились другие танки. Через несколько десятков метров снаряд попал нам во второй каток с правой стороны, и машина «захромала». Мы с трудом вывели ее из боя.

Я принял командование батальоном. Наш батальон, прикрывал отход главных сил на дороге Ельня - Глинка. Однако у нас кончились боеприпасы и горюче-смазочные материалы, мы не могли больше вести боевые действия. Впоследствии танки были уничтожены, чтобы не достались врагу...»

Василий Матвеевич Кошелев был похоронен близ деревни Волочек, а в 1952 году при перезахоронении прах его перенесен в братскую могилу на территории совхоза Алексино.

В самом начале рейда перед нами встала сложная проблема: как быть с ранеными? Через Варшавское шоссе сумели прорваться только медицинские пункты полков и медико-санитарный взвод 75-й кавалерийской дивизии. Все другие медицинские подразделения остались в районе Мосальска. Медицинскую службу пришлось организовывать заново.

Во время осенних боев под Вязьмой попало в окружение несколько советских госпиталей. Врачи, фельдшера, медицинские сестры не бросили раненых красноармейцев и командиров на произвол судьбы, укрыли их в деревнях. Больше того, врачи, отбившиеся от своих частей, по собственной инициативе создавали в тылу врага импровизированные госпитали для больных и раненых бойцов, оказавшихся в окружении. В труднейших условиях, не имея медикаментов и инструментов, постоянно рискуя своей жизнью, они продолжали оказывать людям необходимую помощь.

Один из таких наскоро созданных госпиталей находился в деревне Дебри. В нем было более пятидесяти раненых и несколько медработников, в том числе два врача. Фамилии их, к сожалению, установить не удалось. Известно только, что старшим был врач-отоларинголог, русый, круглолицый, с небольшой бородкой. Раненые размещались в школьном здании на краю деревни. Кормило их местное население.

В январе 1942 года в деревню приехал на крестьянских санях отряд эсэсовцев. Фашисты зашли в школу и приказали одеть раненых для перевозки в Вязьму. Вместе с ранеными должен был отправиться и медперсонал. На вопрос врача-отоларинголога, как быть с тринадцатью нетранспортабельными ранеными, гитлеровский офицер ответил:

- Оставить в школе.