Путешественница. Книга 2. В плену стихий - Диана Гэблдон

Застыв, он на удивление сдержанно спросил:

– Кто там?

Это был Лоренц Штерн.

– Фрэзер? Фергюс хочет смениться: негр уснул. Можно ли ему идти?

– Нет, я не разрешаю! Пускай ждет меня, я скоро приду ему на смену.

– А… Простите, но… Марсали желала бы, чтобы вы скорее сменили его, как я полагаю, – признался Штерн.

Джейми испустил вздох и нетерпеливо проговорил:

– Он к ней придет… скоро.

– Я скажу ей.

Штерн справедливо сомневался, что Марсали воспримет это сообщение с энтузиазмом, и перевел разговор на другое:

– А… как миссис Фрэзер? Ей лучше?

– Да, вполне.

– Как она нашла суп?

– О, весьма. Благодарю.

Джейми провел рукой по моей голове.

– Панцирь будет ждать ее. Вы сообщили ей об этом? Это чудесный образец.

– Конечно, я сообщил.

Джейми глубоко-глубоко вздохнул и попрощался со Штерном, указывая мне на койку:

– Спокойной ночи, мистер Штерн.

Палуба ходила ходуном, и мы были вынуждены ползти на четвереньках.

– О! Чай, она уже спит? – Штерн выказывал явное желание увидеть меня.

– Если ты сейчас начнешь визжать от смеха, тебе крышка. Конечно, мистер Штерн, ангельским сном! Я скажу ей, что вы заходили, она будет рада.

Любой бы понял, что спящий проснулся бы от мощного рыка, каким кричал за дверь Джейми. Любой, но не Штерн.

– Море неспокойно, но будем надеяться, что миссис видит хорошие сны.

– Будем.

Джейми уже поставил меня перед кроватью на колени и примостился сзади. Окно каюты было открыто, и я чувствовала, как воздух холодит мои голые ягодицы.

– Если качка повлияет и вам станет плохо, обращайтесь: есть надежное средство, я сам его готовлю. Полынь, гуано и плоды мангрового дерева смешиваются…

Джейми потерял дар речи.

– Господи…

Я укусила одеяло.

– Мистер Фрэзер?

– Спасибо, мистер Штерн, пока не нужно. – Последние слова Джейми произнес с нажимом.

– Обращайтесь, буду рад.

Джейми снова издал стон.

– Мистер Фрэзер?

– И вам всего хорошего, мистер Штерн! – Он уже ревел.

– Да-да… И вам.

Когда шаги стихли и был слышен только плеск волн, я вынула одеяло изо рта.

– Боже…

Руки Джейми ласкали мои ягодицы.

– Никогда не видел таких круглых ягодиц!..

Качка сделала его движения более резкими, и я крикнула.

– Тсс!

Мой рот был зажат его широкой ладонью, рубашка задрана на спину, а сама я придавлена весом Джейми к койке. Жар усилил мою чувствительность, и жар же передавался ему.

Буря чувств и хаос ощущений – вот что это было. И теплая сырость сбитых одеял, холодный морской ветер, остужавший наши разгоряченные тела, его дыхание, щекотавшее мою шею, и руки, ласкавшие мои груди, жар и холод, связанные с пролитием семени и блаженным удовлетворением.

Приятно было чувствовать обмякшее тело мужа и слышать его сбивчивое дыхание. Пот промочил мою сорочку, и я замерзла.

Джейми хлопнул окошком, запихнул меня в кровать, укутал одеялом и спросил:

– Рука болит?

– Чья рука?

Я ощущала себя ни много ни мало тряпичной куклой, безвольной и бесформенной, которая ждет обретения внешней оболочки.

– Отлично. Значит, выздоравливаешь. Встанешь?

– Нетушки!

– Тогда я пойду скажу Мерфи, что ты просила кланяться и благодарила за суп.

Он провел рукой по моему прохладному лбу, затем по щеке, остального я не помню.

Я не слышала, когда он ушел.

Глава 57

Земля обетованная

– Они гонятся за нами! – Джейми был возмущен, взирая с «Артемиды» на морскую гладь.

Кингстонский залив, подобный жидкому сапфиру, лежал слева от корабля. Над ним поднимался по склону город, утопавший в зелени, составленный из розово-желтых домов. Коль уж проводить сравнение с драгоценными камнями, то дома казались слоновой костью и кварцем, вставленные в растительный малахит. А лазурь воды несла «Дельфин», военный корабль флота его величества под белоснежными парусами.

– Проклятая посудина! – Джейми послал вдогонку кораблю проклятие, когда мы прошли мимо горловины бухты, не заходя в нее. – Да меня все пасут, не было такого, чтобы за мной кто-нибудь не гнался!

Он гневался довольно забавно, но, к сожалению, это была правда: Джейми преследовало много врагов, а с «Дельфином» у нас были особые счеты.

– Не похоже на погоню. Том Леонард собирался идти на Ямайку.

– Да? – недоверчиво покосился Джейми. – К чему им Ямайка, когда можно зайти на Антигуа? Там верфи и военно-морские казармы, все есть. А они к тому же спешат. Зачем им Ямайка?

Фигурки матросов сновали по реям, заметные даже издали.

– Не им, а ямайским властям – везут нового губернатора. Так что порт им не миновать.

Близость «Дельфина» внушала мне страстное желание спрятаться за бортиком, будто бы моряки могли увидеть нас так, как мы видели их. Эта мысль была глупой, потому что даже знаменитая шевелюра Джейми не была видна с такого расстояния.

– А… Новая шишка.

Джейми интересовали сейчас исключительно поиски Эуона: через час нас ожидали в Сахарной гавани у плантации Джареда.

– Шишку зовут Грей. – Я отвернулась от борта. – Довольно приятный человек, я видела его.

– Грей… Часом не лорд Джон Грей? – спросил Джейми с пробудившимся интересом.

– Да, он. А ты знаешь его?

Услышав знакомое имя, Джейми изменился в лице и теперь не выпускал «Дельфин» из виду.

– Знаешь?

Он был занят своими мыслями и ответил не сразу:

– Да… это мой друг.

Я не особо удивилась этому сообщению, потому что круг общения Джейми был самым разнообразным и в друзьях у него ходили и титулованные особы типа Карла Стюарта, и высокопоставленные типа министра финансов Франции, и обычные шотландские нищие и французские воришки. Английский аристократ ли, ирландский пират ли – для него не было разницы.

– Великолепно. Надеюсь, он поможет нам. Но откуда ты знаешь его?

– По тюрьме. Он был начальником Ардсмьюира.

На этот раз я удивилась, а Джейми продолжал наблюдать за «Дельфином».

– Но как же вы дружили? Странный народ эти мужчины.

Джейми оторвался от чужого корабля и улыбнулся мне:

– Очень просто – друзей находят где угодно. Хотелось бы верить, что миссис Эбернети также станет нашим другом. – Он поставил ладонь домиком и глянул на берег.

Когда мы обогнули мыс, к нам подошел Измаил, обряженный уже в матросскую одежду. Теперь, когда его шрамов не было видно, он был похож на пирата, и я снова усомнилась, правду ли он нам говорил.

– Моя идти. Сейчас.

Джейми посмотрел вниз, в синеву, затем перевел глаза на раба.

– Согласен. Но, может, лодка лучше?

Негр уловил подвох и блеснул глазами, но промолчал, решительно намереваясь покинуть «Артемиду» прямо сейчас. С чем это было связано?

– Ваша говорить, что садить моя на берег, где моя просить. Моя просить. Я хотеть здесь. – Измаил говорил об острове с буйными джунглями и отражением их в лазури моря.

Джейми посмотрел на пустынный остров, подумал и согласился.

– Хорошо. Мы спустим шлюпку и довезем тебя. Но я обещал и золото. Сколько тебе дать?

– Нет золото, моя не хотеть денга.

Эти слова заставили Джейми насторожиться и проявить интерес к требованиям Измаила.

– А чего ты хочешь?

Чернокожий решительно дернул головой, на висках у него выступил пот. Было заметно, что он нервничает, но не показывает этого.

– Хотеть однорукий чернокожий.

Фраза была произнесена с бравадой, но чувствовалось, что Измаил не уверен, удовлетворят ли его просьбу.

– Темерера? Но зачем? – вырвалось у меня.

Измаил ответил Джейми, хотя слышал мой вопрос.

– Этот чернокожий иметь одна рука: работать плохо, есть много, как все. Нет польза, есть убыток.

Джейми ничего не сказал, но послал за Тенерером.

Тот также молчал и не выказывал признаков понимания ситуации. Интересно было сравнить двух стоявших рядом чернокожих: одежда Темерера висела на нем как на вешалке, а Измаил отличался каким-то особенным варварским шиком.

– Он хочет, чтобы ты высадился вместе с ним на остров. – Джейми говорил по-английски очень четко и медленно. – Ты этого хочешь?

Пораженный Тенерер попытался собраться с мыслью: сомневаюсь, чтобы кого-то интересовало, хочет он чего-то или нет. Большую часть своей жизни он выполнял только чужую волю, и это его поведение не имело ничего общего с поведением Джейми: тот делал что следовало, потому что не мог иначе, а Темерер подчинялся хозяевам, поэтому сейчас выглядел жалко, ожидая решения своей судьбы от чужих людей.

Джейми, видя, что негр не отвечает, предпринял новую попытку:

– Ты можешь никуда не идти, я не настаиваю. Делай как знаешь. Если ты захочешь уйти, ты можешь сделать это, если нет – я буду заботиться о тебе. В любом случае я буду хорошо относиться к тебе.

Судя по бегающим глазам, Темерер не представлял себе или успел забыть, что люди обычно имеют выбор, и стоял бы как истукан, если бы не фраза с ритмичными ударными слогами и текучими гласными, брошенная Измаилом.