Укрощенная любовью - Жанна Монтегю

– Привет, дружище! Как дела у вас в Бакхорне?

Беренис и Далси стояли, забытые всеми в этой суете радостного возбуждения, затем Себастьян взял ее за руку и представил:

– Это моя жена, леди Беренис, графиня Лажуниссе.

Слуги дружелюбно заулыбались, но в их глазах была тень подозрения, словно они не понимали, как вести себя с этой поразительно красивой женщиной, которая стояла, высоко держа голову, с холодным, настороженным взглядом голубых глаз. Что это за создание, которое хозяин привез домой? Они ожидали увидеть нежную английскую розу, но она больше напоминала яркую дикую орхидею.

Первым заговорил Адам, великодушный черный атлет, всем сердцем привязанный к Себастьяну. Он сочтет за честь служить графине и будет гордиться этим не меньше, чем доверием Себастьяна, оставившего Адама управлять Бакхорн-Хаусом на время своего долгого отсутствия. Адам всегда был рад доказать свою преданность графу, который подарил ему свободу.

– Добро пожаловать, леди Беренис, – сказал он, кланяясь. – Что бы вам ни понадобилось, только позовите Адама.

– А меня ты не собираешься представить, Себастьян? – этот голос, живой и мелодичный, казалось, зазвенел в воздухе.

Беренис повернула голову, посмотрела в сторону каменных ступеней у входа в дом и увидела женщину – высокую, приковывающую взгляд экзотической красотой, одетую в белую кружевную блузу с низким вырезом и малиновую юбку в складку. Золотые кольца сверкали у нее в ушах на фоне прямых, чернильно-черных волос, и ожерелья оттеняли оливковую кожу ее шеи. Она была хороша, стройна, полногруда, и сейчас с кошачьей грацией приближалась к ним. Ее черные глаза остановились на Беренис с холодным блеском, но когда она перевела взгляд на Себастьяна, теплота и нежность преобразили эти тонкие черты. Беренис увидела, как он улыбнулся в ответ, крепко пожимая ее руки:

– Джульетт! Cherie, как поживаешь? Познакомься с моей женой.

Застыв на месте с бешено колотящимся сердцем, Беренис заметила, каким собственническим жестом она оперлась на руку Себастьяна, в то время как он продолжал улыбаться, глядя в это темное, красивое лицо. Джульетт бросила на нее враждебный взгляд, и все надежды, которые Беренис питала в отношении своего мужа, разом рухнули в присутствии этой властной соперницы.

Глава 9

Это был самый ужасный момент в жизни Беренис, потребовавший неимоверного напряжения всех душевных сил. Она же до сих пор и не подозревала о существовании таковых. Все, что ей удалось – это укрыться за ледяным, спокойным безразличием, чтобы никто не догадался о той ярости, которая закипела в ее душе.

– Значит, ты и есть та английская леди, которая осмелилась войти в львиное логово? – насмешливо спросила Джульетт.

– Не по своей воле, – парировала Беренис.

– Разве? – Прекрасно очерченные брови недоверчиво приподнялись. – В это трудно поверить. Неужели ты недовольна своим мужем?

Не удостоив ее ответом, Беренис свысока взглянула на Джульетт и повернулась к Себастьяну:

– Мы собираемся тут стоять целый день? С меня достаточно жары. Я хочу принять ванну.

– Ванну, мадам графиня? – грубо вмешалась Джульетт, и ее брови взметнулись вверх. – Здесь вам не шикарный отель, к которым вы привыкли!

– Даже тебе иногда нужно мыться, – Беренис откинула назад свои растрепавшиеся волосы, злясь, что после долгого путешествия выглядит неподобающим образом, и как раз в тот момент, когда нужно твердо поставить эту женщину на место. – Полагаю, ты слышала о горячей воде и мыле?

Полнейшая тишина, которая последовала за этими словами, была почти оглушающей, затем мужчины расхохотались, Джульетт же чуть не взвилась от бешенства.

– Скажи ей! – завизжала она на Себастьяна. – Скажи ей, кто я!

Его улыбка погасла.

– А кто же ты, Джульетт? Не припомню, чтобы я давал тебе здесь какие-то особые права!

Джульетт бросилась вон, но прежде метнула на Беренис взгляд, полный неприкрытой злобы. Себастьян с Грегом переглянулись.

– Себастьян, тебе бы давно следовало указать ей на дверь, – сказал молодой доктор. – Я всегда говорил, что от нее нельзя ждать ничего хорошего.

Благодарение Богу, что Джульетт ушла прежде, чем Беренис поддалась искушению броситься на нее и выцарапать глаза. Это ужасно! Неужели Себастьян привез ее сюда, чтобы она встретилась с его любовницей? Она была убеждена, что эта женщина – подруга ее мужа. Мог ли он быть таким бессердечным, таким низким? Стыд охватил Беренис при воспоминании о прошлой ночи: как близка она была к тому, чтобы смириться со своей любовью, признать над собой власть Себастьяна, позволить ему упиваться сладостью победы. «Никогда больше, – молча поклялась она. – Будь он проклят, и эта женщина с ним! Пара бесстыдных дикарей, прекрасно подходящих друг другу… Пусть теперь Джульетт делит с ним постель».

Эти мрачные мысли пронеслись в ее голове, когда она смотрела на пришедшее в упадок великолепие холла. Штукатурка облетела с когда-то прекраснейшего потолка, краска на деревянной резьбе облупилась, а панели были источены жуком-короедом.

Большая кухня, видимо, использовалась как главная гостиная, и здесь виднелись следы ремонта. Огонь весело трещал в широком каменном очаге, где над горящими поленьями раскачивались подвешенные на железных прутьях котелки и закопченные чайники. На вертеле были нанизаны куски говядины, и брызгающий с них на горячие угли жир шипел и трещал. Вся обстановка состояла из длинного обеденного стола, заставленного кувшинами для вина, тарелками и кружками, и скамей, протянувшихся по обеим сторонам.

И повсюду были люди – женщины готовили, дети плакали, мужчины смеялись и разговаривали. По каменному полу бегали собаки и куры. Все вокруг было грязным и неопрятным, но даже враждебно настроенная Беренис не могла не признать, что здесь царила атмосфера тепла и дружелюбия, словно это был центр счастливого маленького сообщества.

Дом служил и местом временного отдыха охотников, которые уже заводили во двор своих навьюченных лошадей, предлагали Себастьяну меха, и он бросил все, чтобы уделить им внимание. Беренис решила, что ей совершенно не нравится Бакхорн-Хаус; она не могла постичь, почему он не разрушил этот дом до основания и не отстроил заново, если уж ему так нужно иметь собственность в этой глуши.

В то же время она начала понимать, почему он окружил себя головорезами. Эти заброшенные руины были, без сомнения, идеальным убежищем для банды разбойников и контрабандистов. Бухта защищала и укрывала корабли, перевозящие незаконные грузы, и мало кто из блюстителей закона рискнет сунуться на эту населенную индейцами территорию в поисках нарушителей. Не удивительно, что Модифорд жаждал прибрать к руками это место. Кажется, он хозяйничал здесь во время поездки Себастьяна за границу и в спешке убрался прямо перед их прибытием.