Охотники и жертвы - Александр Байбак

Местные повара с подачи деятельного старшины расстарались и стол буквально ломился от харчей. Среди объемистых графинов с яблочным сидром красовались разномастые бутылки, смародеренные Волчарой еще в Порт-Владимире. Ради такого случая Игнат мелочиться не стал и выставил на общую поляну все наличные запасы.

По традиции выпив поминальную, набросились на еду. Когда первый голод был утолен, завязался неспешный разговор.

— Как Борисов? — первым делом поинтересовался.

— Медики сказали, через пару недель на ноги поставят, — отозвался Юциус и сокрушенно добавил: — Как же у вас так с майором-то вышло…

— Глупая случайность, — повторил я версию, озвученную ранее Штурмину. — Боевик попался отменно тупой и пугливый. Саданул из "каллипсо", задел майора. Заодно шлюз пробил. А Шелест молодец, хорошо сработал. Если бы не этот долбанный случай!..

Я махнул рукой в жесте "А, чтоб его!" и потянулся за бутылкой.

— Помянем Егорыча, ребята. Геройский мужик был…

Вторая скользнула вслед за первой, и я страдальчески сморщился — настойка из запасов Волчары показалась отменно мерзкой на вкус. Нервы, видимо.

— Олег с Гришей как свое получили? — угрюмо осведомился Черенков.

Ну да, они же с Федотовым на штурмовике ушли, еще до того, как все случилось.

— Олега из "гатлинга" накрыли, когда он в рубке торчал, — блин, муторно-то как! Вроде и раньше потери случались, но никогда я себя столь мерзко не чувствовал. — Он еще жив был. А потом Кысь глайдер снес из "горыныча", и он прямо на модуль рухнул. Всех накрыло. Гришу с Константиновым насмерть, Борисова сами видели. Правда, его еще несколько раз задели, когда я его с базы вытаскивал.

Помянули и их.

— Вань, ты-то как? — перевел я разговор на Черенкова. — Марк сказал, тебя на платформах отрезало?

— Ага, пришлось повоевать, — не стал вдаваться в подробности сержант. — Нормально все со мной, пару-другую попаданий словил, но отделался синяками. А вот пилотов мы потеряли. У нас хоть получилось?

— Скорее да, чем нет, — задумчиво протянул я. — Есть данные, что флот с Бурной ушел в прыжок. Еще совершенно точно знаю, что клан из Системы сбежал. Маяк разнесли и смотались. Здесь оставались только самые бесполезные и тупые. Они и устроили беспредел.

На этом разговор сам собой прекратился и дальше ели молча. Застолье, больше походившее на поминки, в обычную в таких обстоятельствах попойку не переросло, и примерно через полчаса мы разбрелись по номерам.

* * *

Система Риггос-2, планета Ахерон, Океанариум,

31 марта 2535 года, вечер

Выпитое за обедом вдруг резко ударило по мозгам, и я с трудом добрел до номера, где распластался на кровати и моментально погрузился в беспокойный сон. Снилось что-то отменно мерзкое, что именно, не запомнил. Проснулся часа через два, с удивительно ясной головой, но с налитыми усталостью мышцами. Посмотрел на часы, решил, что раздеваться и снова засыпать, на этот раз основательно, еще рано и связался с майором Зубовым. Через него вошел в контакт с местными безопасниками и договорился насчет допроса пленных. Коллеги препятствий чинить не стали, снабдив всеми необходимыми пропусками. Откладывать в долгий ящик посещение цугундера я не стал и вышел в коридор, где и столкнулся с бездельничающим Сашкой.

— Тарасов, куда такой красивый? — осведомился он, окинув меня подозрительным взглядом.

Я машинально глянул в случившееся рядом зеркало, провел ладонью по лицу. Действительно, красавец! Щетина отменно жесткая и колючая, морда помята чуть меньше формы, разве что прическа в полном порядке. А что, собственно, может приключиться с коротким "ежиком"? Черт, надо было побриться, пока в ванной отмокал. За депилятором сходить поленился, теперь буду красоваться по всему куполу. Даже по двум — цугундер в штаб-квартире СВБ расположен, туда еще добираться и добираться.

— С доком побеседовать хочу, — зевнул я. — Пойдешь со мной?

— Спрашиваешь!

— Игнат где?

— Со старшиной пьянствует, лучше его сейчас не трогать, — предупредил Сашка. — Случаются у него периодически запои, от нервов. Я Рифкатыча попросил проследить, чтоб он вусмерть не упился, а то барагозить начнет.

— Ладно, пошли тогда…

До здания службы добрались без приключений. На проходной, правда, дежурный мичман прицепился к моему внешнему виду, но когда понял, с кем имеет дело, смягчился и пропустил, даже не озаботившись связаться со сменой в изоляторе, выписавшей пропуск. На Сашку не обратил никакого внимания, так что лишний раз препираться не пришлось. Попетляв по коридорам, спустились на три уровня вниз и оказались в застенках местной "кгявавой гэбни"?. Здесь нас уже ждал Зубов в сопровождении старшего лейтенанта средних лет — по-видимому, начальника смены. Майор первым делом вручил мне стандартный пластиковый портфель и пояснил:

— Личные вещи Шелеста. В смысле, материалы допросов, записи и прочее в том же духе. Наследство, так сказать. Вы с доктором долго беседовать собираетесь?

— Как получится, — пожал я плечами. — Вопросов у меня накопилось много…

— В таком случае я вас покидаю, — сообщил Зубов. — Веня, организуй все, как положено.

Старлей кивнул, и майор направился к лестнице, задумавшись о чем-то своем.

— Товарищ капитан-лейтенант, вам комнату для допросов подготовить? — напомнил о себе охранник.

— Может, мы лучше в камеру? — знаю я эти комнаты, подслушивающей аппаратурой нашпигованы под завязку. С другой стороны, скрывать особо нечего. — Там как, цивильно?

— Все как положено — койка откидная, стул, стол, удобства.

Понятно. Ничего лишнего.

— Готовьте комнату.

— Собственно, готова уже, — отозвался Веня. — Пойдемте, товарищи офицеры.

Означенное помещение больше напоминало брифинг-зал, чем место для общения с криминальными элементами: аккуратно выкрашенные водоэмульсионкой стены и потолок, кафельный пол, пара диванчиков, достаточно удобный стол и пара стульев. Дополняло интерьер огромное зеркало, целиком занимавшее одну из стен. Первым делом я пододвинул к столику диванчик и с удобством развалился на нем. Сашка последовал моему примеру и устроился на стуле. А через несколько минут Веня привел заключенного.

Доктор ксенопсихологии Ллойд-Бертье с момента первой и последней нашей встречи сильно сдал — видимо, психическую травму заработал, или комплекс неполноценности. По крайней мере, выглядел он не ахти — лицо по степени помятости не уступало моему, седые космы растрепаны, а глаза поражают пустотой. Док с деланным безразличием дождался, пока тюремщик освободит его от наручников, и привычно оседлал стул, облокотившись локтями на столешницу.

— Вот кнопка вызова, — проинструктировал нас старлей. — Если что понадобится, смело жмите, включится селектор. За дверью дежурят два человека. Док вроде смирный, но все равно будьте начеку. И постарайтесь уложиться в два часа, а то ваш собеседник на ужин опоздает.

— Спасибо, — кивнул я. — Сразу маленькая просьба — заварите нам чайку. В смысле, настоя травяного. Если не трудно.

— Через десять минут будет, — прогудел Веня и скрылся за дверью.

Я перевел взгляд на пленного ученого.

— Позвольте представиться — капитан-лейтенант Тарасов, Александр Александрович. Флот Федерации, командир штурмового отряда. Вы, насколько мне известно, Исайя Локхид-Бертье, доктор ксенопсихологии. Гражданин Федерации.

Ученый кивнул.

— Можно я буду называть вас просто док? — дождавшись очередного кивка, я продолжил: — С прискорбием сообщаю, что майор Шелест, с которым вы имели дело раньше, погиб в ходе спецоперации по освобождению заложников. Командование группой перешло ко мне. Записи майора мне передали, но просмотреть я их не успел. Поэтому не удивляйтесь, если какие-то вопросы будут повторяться. Вы согласны побеседовать со мной?

— Как будто у меня есть другие варианты, — бесцветным голосом буркнул док. По-русски он говорил достаточно свободно, с едва заметным акцентом. — Кстати, можно, я буду называть вас просто Алекс?

— Да на здоровье! — ухмыльнулся я как можно добродушнее. — Мне так даже удобнее. Начнем?

— Вы не представили своего коллегу, — напомнил ученый.

— Младший лейтенант Иволгин, Поисковая служба Чернореченска, — отрекомендовал я напарника. — Привлечен в качестве эксперта.

Сашка скромно промолчал, но уши навострил.

— Надеюсь, разговор не записывается?

— Доктор, ну вы прямо как ребенок! — укоризненно покачал я головой. — Конечно, записывается. Так что имейте в виду, каждое ваше слово может быть использовано в суде против вас.

— Да мне уже все равно! — махнул рукой ученый. — Свой срок я честно заработал. Нечего было связываться с подонками.