Они были мелкие и золотокрылые - Юлиана Лебединская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Что с тобой? – Гандз схватил её за талию, подвёл к креслам у стены.
Зарина судорожно пыталась вздохнуть. Перед глазами заплясали разноцветные пятна, которые постепенно сложились в некую картину.
– Эдуард, – выдохнула она наконец, – ему очень плохо. Что-то случилось. Я должна ехать к нему.
– Но… Мы должны разобраться… Ладно, езжай.
– Уверена, ты сам всё выяснишь, – она слабо улыбнулась ему и обняла.
– Только возьми такси, – крикнул он ей вслед.
Из видеоотчёта выжимка
Апрель, 42 год н.к.э., делегация мигов на Земле
«Алмеус с Альвинией сидят в небольшой комнате и долго изучают последние новости землян – как те, что показывают по ТиВи и в Сети, так и те, что струятся из глаз златокрылов.
– Они учатся чувствовать друг друга, – говорит Альвиния.
– Не все. Далеко не все, – смотрит куда-то за горизонт Алмеус.
– У тех, кто чувствуют – получается.
– Их единицы.
– Они сильны.
– Что ж. Возможно они справятся. Однажды.
– Мы помогли, – кивает Алвиния.
– Но не можем мы рисковать больше, – Алмеус гладит сидящего рядом златокрыла. – Слишком прекрасны они, чтобы вновь рисковать ими»
Эпилог
Конференция таки состоялась. Только совсем не та, которая планировалась до их с Гандзом приключения.
По сути, и не конференция это была, а оповещение от Высокой делегации мигов на Земле о том, что все златокрылы в ближайшее время должны эту самую Землю покинуть. Они говорили об опасности для удивительных существ, об угрозе для их жизни. Спорить с хозяевами вселенной никто не решился, хоть людям, для которых не существовало другого сорок второго года, понять их страхи было сложно.
Впрочем…
– Я вижу сны, – как-то сказал Эдуард Зарине. – В них все златокрылы погибают. И я – тоже. И многие другие…
Она прилетела к нему на третью полосу. Она прожила с ним две недели, помогая прийти в себя. Конечно, она не заменила ему сына, но сильно смягчила боль утраты. Они пока не говорили о том, где и как будут жить. Просто – жили.
– Это не сны, – ответила она, теребя короткую медную прядь. Волосы пришлось снова подстричь, слишком уж они ослабели от временнЫх прыжков. Но цвет решила оставить – в память об Аколитус-Я-Меди. – Это вероятности, которые ещё могут сбыться. Именно поэтому они улетают.
К слову об Аколитус…
Вскоре после их возвращения она отключилась.
А до этого три дня на любые запросы выдавала лишь одну рекомендацию: «Отказаться от «полос» и искать другие пути развития».
Говорили, что она поймала некий сверхзлобный вирус, засбоила и самоликвидировалась, но Зарина знала – она просто спит.
И ждёт, пока человечество окончательно проснётся.
Аколитус спит.
А златокрылы улетают.
Зарина и сама не до конца понимала случившееся.
– Всё было напрасно? – спросила она у Гандза пару дней назад. – Мы их потеряли. Мы старались напрасно! Всё, что мы пережили за этот год, было зря…
– Нет. Не зря. Мы спасли удивительнейших существ. Они не с нами, но они живы. А мы… Мы подарили себе новую возможность.
Зарина смотрела на него, понимая и не понимая. А потом она почувствовала, как где-то далеко по ней скучает Эдуард, как улыбается ей и мысленно гладит по волосам цвета меди, и – поняла окончательно.
Её Мордаха всегда рядом. Хоть и далеко.
А Гандз смотрел в небо. Где-то там вернулись на родную планету златокрылы. Вернулись туда, где их не обидят, где им ничего не грозит, кто-то найдёт новых спутников, но не все… Там, далеко – и его голубоглазый Артур. Он спрятал его вместе с женой и дочерью на маленьком спутнике на время своего путешествия. Теперь семья вернулась, а златокрыл – нет.
Увидит ли он когда-нибудь того, кто навсегда изменил его жизнь? А может, и жизнь всей планеты? Сможет ли коснуться шершавых крыльев, погладить по мокрому носу, посмотреть в умные глаза? Гандз не знал. Но в одном был уверен. Он всегда на связи со своим златокрылом. Как бы далеко тот ни оказался. Какие бы расстояния их не разделяли. Сколько бы времени ни прошло.
У Артура не будет другого спутника. Как и у Гандза. У них есть семья, друзья, любимые… Но эта связь – особая.
И он передаст её детям. И – детям детей.
Они всегда вместе.
Всегда.
Гандз улыбался.
Окончено 21 января 2021 года, в Киеве
Как всё начиналось?
Красных яблонь сад
Кабак пах перегаром, дешёвой едой и свежей мочой. Клубился сигарный дым. В углу ругались три проститутки. Неподалёку от них скучал облезлый четвероух.
В общем, ничего не изменилось.
Доан Остр подавил приступ ностальгии и бухнулся на стул у барной стойки, на соседний положил шляпу. Заказал виски. И кофе. И то, и другое оказалось паршивым, а кофе ещё и холодным.
Ничего не изменилось.
Ухо уловило движение. Доан лениво обернулся и встретился взглядом с морщинистым стариком с кривой корягой вместо трости. Тот пытливо в него всматривался.
– Эльфёнок? Ты, что ли?
Доан дёрнул бровями. Приподнял стакан.
– Здравствуй, Биль.
Ничего не изменилось.
За семнадцать лет.
– Вернулся, значит.
Старый Биль поковылял за столик в углу, и Доан отправился следом, прихватив стакан и шляпу. Сел рядом. По привычке.
– Я знал, что ты вернёшься. Всегда знал. Надеялся только, что доживу.
– Рад, что дожил, – кивнул Доан, усаживаясь.
В душе тугим клубком сплетались противоречивые чувства – радость от возвращения, недоумение – от него же, боль от воспоминаний, которые именно здесь, в дешёвом кабаке квартала удовольствий ожили, заиграли свежими красками.
– А не угостишь старика? – Биль покосился на недопитый стакан.
Хоть что-то новое. Раньше угощал как раз Биль. Его угощал – вечно голодного беспризорного мальчишку.
Доан пощёлкал пальцами в воздухе. Словно в ответ взвизгнула рыжая проститутка, швырнула бокалом в выцветшую коллегу и метнулась к выходу. К ним же направилась официантка весьма сонного и лупоглазого вида.
– Закажи, что хочешь, – сказал Доан старику, подождал, пока официантка лениво запишет заказ и, пуча глаза, удалится, после чего добавил: – Что в городе нового?
– А ты будто не знаешь? – Биль красноречиво уставился на особый знак в виде далёкой голубой планеты на Доановой груди. – Когда прилетел-то?
– Неделю назад. В космопорт Центральный, который на окраине. Ваш не принимает.
– Наш город – теперь отдельное государство.
– Я заметил. Когда я уезжал, купол, конечно, строился, но… Это же был просто эксперимент. Я и не думал… Впрочем, – он усмехнулся, – что мог думать облезлый мальчишка?
– Ты был
