Подруга волка - Кэтрин Андерсон

— Значит, он никогда не бил тебя?

Ее голубые глаза расширились от удивления.

— Мой отец? Нет, никогда.

Насколько Джейк знал, она могла апеллировать только к мнению своего отца. Тогда откуда у нее убеждение, что муж дерется, если отец ни разу не дотронулся до нее пальцем? Джейк почувствовал, что не хотел бы услышать ответ на этот вопрос. Индиго начинала постепенно приходить в себя. Он знал, насколько далеко еще до того момента, когда он научится полностью понимать ее, но с каждым днем картина будет становиться яснее. То, что он узнал о ней за эти несколько минут, болью отозвалось в его сердце. Ему было горько за нее. И за себя.

— О чем ты думала, когда решила сюда прийти?

— О ветре, который гуляет среди деревьев, и о том, как приятно почувствовать его дуновение здесь, в лесу.

Голос ее дрогнул.

— Я думала о том, что скоро уеду отсюда, и захотела последний раз прийти в лес.

— Значит, тебе было грустно?

— Да, очень грустно.

— И ты почувствовала сильное желание прийти сюда одной, в последний раз?

— Да.

— Думаю, я могу это понять, — произнес Джейк и для большего эффекта выдержал паузу. — А теперь, когда ты знаешь, что не уедешь, ты не будешь беспокоиться, что не успеешь попрощаться со своим лесом? Правильно?

— Когда я пришла сюда, я об этом еще не знала. Джейк взял ее за подбородок и приподнял ей голову.

— Можешь обещать мне, что не будешь гулять здесь одна, пока я не разрешу тебе?

— Да.

Он заглянул ей в глаза.

— Если ты пойдешь одна, с тобой может что-нибудь случиться, а я этого не хочу. Понимаешь?

— Да.

Индиго поднялась на ноги. В ее взгляде еще чувствовалась неуверенность.

— Меня действительно ждет какой-то сюрприз? Что?

Джейк подозревал, что Индиго ждет еще немало сюрпризов в ближайшие несколько месяцев. Он обхватил ее рукой за плечи и повел вперед.

— Кое-что такое же сладкое, как ты сама.

Индиго заявила, что не прикоснется к мятным леденцам, пока не приготовит ужин и не прочитает молитвы. Джейк надеялся, что леденцы возбудят в ней аппетит, но она была настолько убеждена, что удовольствие следует отложить на потом, что он не стал настаивать.

— Ты придерживаешься принципа, что молитвам не должно предшествовать удовольствие? — спросил он.

Стоя у плиты, она повернулась к нему и задумалась.

— Нет. Просто не очень хорошо испытывать радость тогда, когда ты обязан скорбеть. Я еще не закончила чтение молитв.

Джейк в удивлении откинулся на спинку стула, не успев донести до рта чашку с кофе.

— А сколько раз святой отец велел тебе читать молитвы?

— Пять раз.

Он чуть не подавился, сделав глоток.

— Пять? Но это слишком строгое наказание. Ты же всего пять дней назад исповедовалась.

Его так и тянуло за язык спросить, за что на нее наложили епитимью — уж не за ее ли мелкое вранье. Но Джейк сдержался. И лишь сказал:

— Наверное, на твоей совести очень серьезный проступок.

Ее щеки зарделись.

— Да.

Джейк смотрел, как она переворачивает куски мяса и прикрывает сковородку крышкой. Наконец любопытство взяло верх.

— Что же ты такое сделала? Ограбила банк? Она прикусила губу. И густо покраснела.

— Я солгала.

— И все?

— Я солгала несколько раз, — возмутилась она. — Даже не несколько. А много-много раз. Лгать очень плохо.

Джейк отпил кофе. Он знал, что если будет настаивать, она признается, в чем и кому солгала. Но он не хотел ставить ее в нелепое положение.

— Тогда тебе нужно контролировать себя, чтобы это не вошло в привычку.

Она снова занялась мясом, которое жарилось на сковородке.

— Да, я должна изо всех сил стараться, чтобы это больше не повторилось.

Джейк чуть заметно улыбнулся. Она и не догадывалась, что стараться придется им обоим.

Этой ночью, когда Джейк лег рядом с Индиго, он почувствовал, что она уже не так напряжена. Он вспомнил, как говорил ей, что никогда не заставит ее уехать из Вулфс-Лэндинга. Боже, помоги ему найти способ выполнить его обещание.

Прохладный воздух ворвался в комнату из открытого окна. Джейк повернулся на другой бок и нисколько не удивился, увидев, что Индиго не спит и с горечью смотрит в темноту, пронизанную лунным светом. Сегодня между ними кое-как установились дружеские отношения, хотя еще очень непрочные, и Джейк дотронулся до ее щеки и рискнул задать вопрос.

— Скажи, почему ты оставляешь окно на ночь открытым?

Она смутилась и натянула одеяло до подбородка.

— Боюсь, если я отвечу, ты станешь смеяться. Джейк уже давно догадался, что она оставляет окно открытым для Лобо. Он разглядывал ее застывший профиль, надеясь, что она доверится ему.

— Не буду смеяться. Обещаю.

Индиго повернула к нему голову. В лунном свете ее глаза отливали серебром.

— Глупо, конечно, с моей стороны, но я не могу отделаться от ощущения, что там, снаружи, бродит Лобо, — призналась она наконец. — Если ему захочется меня отыскать, не хочу, чтобы он тыкался в закрытые двери и окна и думал, что я о нем забыла.

Ее слова нисколько Джейка не рассмешили. Он подсунул под нее руку и положил ее голову себе на плечо. Гладя ее по голове, он прислушивался к шуму ветра. В хижине Гюнтера она говорила ему, что команчи верят, будто дух волка медленно умирает.

— Думаю, Лобо знает, что ты его любила, — прошептал он. — И любишь до сих пор.

Индиго чувствовала, что Джейк сопереживает ей. А ведь многие белые мужчины на его месте просто посмеялись бы над ней. Ей даже захотелось выложить ему всю правду: она верила в то, что Лобо все еще жив, то есть не плоть его, а дух. Но сдержалась.

До сегодняшней ночи она не знала, куда девать руки, когда он ее вот так обнимал. А сейчас она решилась положить ладонь ему на грудь. Жесткие курчавые волосы щекотали ей пальцы, и она ощущала биение его сердца.

Правда, у нее все еще было опасение, что он наконец заставит ее выполнять супружеские обязанности. Индиго закрыла глаза и попыталась поуютнее устроиться в его объятиях. Тепло его тела окутало ее, словно кокон. На ее губах появилась блаженная улыбка, и она погрузилась в сон.

На следующее утро Джейк отправился на рудник и, одолев уже почти полпути, остановился. Он не мог забыть, как вчера Индиго горевала на могиле Лобо.

И сейчас его вдруг осенило… Джейк даже закрыл глаза: проклятье, какой же он идиот! Со дня смерти Лобо он ни разу не вспомнил о его щенках.

От волнения забило в висках, и Джейк резко развернулся и пустился вниз с горы. Слава Богу, что хозяин Гретель еще не успел кому-нибудь отдать щенка или, хуже того, пристрелить. А волчонок так напоминал Лобо. Да, это отличная мысль. Джейку хотелось ударить себя по голове за то, что не додумался раньше.