Территория нелюбви - Алиса Перова

И уж точно ни к чему об этом знать его дочери, по-настоящему героической девчонке.

Выжить на «малолетке», жениться в восемнадцать лет, перебраться из Владивостока в Москву и начать жизнь с нуля… Всё это вряд ли можно причислить к героизму…

— Мне очень жаль тебя разочаровывать, но, боюсь, что с подвигами у меня не задалось, — признался Павел.

Айка фыркнула и успокаивающе похлопала его по колену.

— Успеешь ещё, какие твои годы!..

17.3

«Какие мои годы?..» — подумал Павел. — Почти сороковник… От цели до цели! Не отступая и не оглядываясь! Не жалея и не жалуясь. Не растрачивая себя на женщин…»

Уже так давно он никого не впускал в свою жизнь. До того самого дня, когда сын познакомил его со своей чокнутой подружкой. Маленькая, тощая, дерзкая… и так поразившая его своими чёрными, как ночь, глазами. Такая похожая и непохожая на маму. Его тихую, добрую и очень хрупкую маму. Её не стало очень давно. Мама ушла так же тихо, как и жила… не выдержав очередного буйства отца.

Павел почти забыл, как выглядел при жизни отец — его рыло так и осталось в памяти развороченным кровавым месивом. А мама всегда снилась красивой и улыбающейся…

Айка при их первой встрече тоже улыбалась — нагло и вызывающе. Сперва Павла даже разозлило это сходство, он счёл его несправедливым. Мама — нежный ангел… и вдруг какая-то непозволительно похожая на неё мелкая хулиганка. Вадим же был очарован этой пигалицей и очень активно взялся её опекать. Похоже, чуйка на своих у его сына работала куда эффективнее. А иначе как можно было объяснить его непривычно трогательный интерес?

В конце концов, Павел и сам не заметил, когда ему стала небезразлична судьба девчонки. Сперва сын попросил замолвить словечко перед директором школы, чтобы Айку не выгнали… потом снова… В какой-то момент Павлу стало любопытно, как от такой малявки может быть столько неприятностей. А потом он увидел девчонку с нунчаками… И почти забыл о её сходстве с тихой и кроткой мамой.

Воспоминание накрыло его снова полтора года назад. Айка тогда только похоронила бабушку — редкой стервозности женщину, надо сказать. И на освободившуюся жилплощадь мгновенно нашлись жильцы. Павел тогда страшно разозлился и даже сам себе же удивлялся. Ну не мог он оставаться равнодушным к малышке, которая пахала с четырнадцати лет на пределе сил, а с приездом семьи была готова взвалить на себя очередные заботы. Самой ей было не справиться.

Павел не сразу узнал Айкину мать. Ни когда он устраивал в школу её младшую дочь, ни когда организовал девчонкам экскурсию… Даже в ресторане, когда Настя шаловливыми руками гоняла под столом его шары, она продолжала быть для него не слишком умной, пошлой и незнакомой бабой.

Уже позднее, оставшись с этой нимфоманкой наедине, он вдруг вспомнил её. И вздрогнул… И как-то сразу занемог и опал. Лишь однажды женщина набрасывалась на него с таким рычаще-визжащим воплем…

Тогда он был очень молод, необуздан и неосторожен. А ещё очень беден и всегда голоден. Жена накануне устроила истерику и поставила ультиматум — давать будет только в день зарплаты. Собственно, платить там было не за что и, если бы не маленький Вадька, Павел давно б уже свалил в одиночное плавание.

Вечеринка по случаю дня рождения друга пришлась очень кстати и обещала скрасить настроение…

Обещала и не обманула! Весёлая блондинка-зажигалка появилась на празднике вместе с каким-то припозднившимся гостем и, очень быстро забыв о спутнике, стала гвоздём вечеринки. Вряд ли она сама могла вспомнить, с кем пришла. Павел нисколько не удивился, когда именинник, прижимающий повизгивающую от восторга блондиночку, шепнул ему, что его куколка хочет порезвиться втроём.

Втроём было жарко! Вчетвером — любопытно… Девочка работала, как секс-машина. А уж как задорно улюлюкала… когда могла. Павел слился с появлением пятого участника. И наверняка он забыл бы об этом уже на следующий день, но позвонил заикающийся именинник и проплакал горестную весть…

Беда оказалось общей. Милая белокурая гостья, пробудившись с утра и прощупав своё больное самочувствие, неожиданно закатила истерику и вознамерилась обвинить вчерашних игривых шалунов в групповом изнасиловании. В результате на «золотой» билет до Киева собирали всем шальным миром. С баблом тогда у всех было туго, пришлось влезать в долги.

С многострадальной Настей Павел тогда больше не виделся, но его друг самолично проводил даму на вокзал и посадил на киевский поезд, дабы убедиться, что та покинула наш гостеприимный город. Оказалось, она очень торопилась к маленьким детям и любимому мужу. В семью Настя уехала с подарками, в новой шубе и сияя новыми украшениями.

«А недешёвое удовольствие — мжм! — подумал тогда Павел. — Но к счастью для ммм — не дороже денег».

И даже теперь, узнав Настю, он не сразу собрал воедино все пазлы. Зато был готов прибить родного сына, когда тот заикнулся о женитьбе. Конечно, теперь эта потёртая Скрипка не представляла для Павла никакой опасности… И всё же обрести такую родственницу показалось ему ещё худшим вариантом, чем поиметь её. Однако Вадим взбунтовался, заявив, что чхать он хотел на запреты, что у него сумасшедшая любовь и что этот брак облегчит Айкину жизнь.

Тогда Павел так и не понял, какая цель для Вадима была в приоритете. Зато, пока сын выплёскивал на него Айкины злоключения, о которых, похоже, узнал совсем недавно от своей невесты, в голове Павла зазвенели тревожные колокольчики. И чем больше он присматривался к Айке и анализировал, тем сильнее этот звон напоминал набат. Препятствовать женитьбе сына он больше не пытался и на момент торжества уже не сомневался, что Аика Валентиновна Скрипка — его родная дочь.

Пришлось исхитриться и устроить забор крови у всей группы в Айкином колледже, чтобы получить от девочки материал для экспертизы ДНК. И ещё сложнее оказалось заманить злостную прогульщицу в этот колледж. Результат теста совсем не удивил Павла. Признаться, он даже боялся иной развязки. Сыну решил не говорить пока, но вознёс молитву Всевышнему за то, что хорошенькая Айка не стала