Очерки истории средневекового Новгорода - Владимир Янин

Такая попытка была предпринята. Она позволила установить, что наиболее активную антимосковскую позицию занимало боярство Неревского конца, поддержанное прусской и плотницкой группировками, тогда как боярство Славенского конца, выражало в целом более умеренные взгляды[800].

Последняя попытка объединения всех боярских группировок вокруг знамени активной антимосковской борьбы относится к 1477 г. Это объединение, оказавшееся недолговечным, возникает в чрезвычайно сложной обстановке. Та часть боярства, которая испытывает колебания, терроризирована расправой с Василием Никифоровым и Овиными; некоторые посадники бежали из Новгорода. Архангелогородская летопись сообщает о мерах, которые были предприняты «литовской» группировкой против колебавшихся прусских посадников: «А Луку Федорова да Фефилата Захарьина изымаше, посадили за сторожи, и потом приведоша их на вечье и пожаловаша их и целовали крест, что им хотети добра Новугороду»[801].

Колебания бояр создавали условия, при которых черный люд снова мог проявить свою активность: «И въсколебашася аки пьяни, и бяше в них непословича и многие брани, мнози бо велможи бояре перевет имеаху князю великому и того ради не изволиша в единомыслии быти, и въсташа чернь на бояр, а бояри на чернь»[802].

Заручившись поддержкой митрополита Геронтия и «еже о нем священнаго собора архиепископов и епископов», Иван III 30 сентября 1478 г. посылает в Новгород «складную грамоту», а 9 октября (на память апостола Якова Алфеева) выступает в поход, чтобы новгородцев «за их преступление» «казнить войною». Военная операция была тщательно продумана. Наступление на Новгород осуществлялось широким фронтом. Сам великий князь со своим отрядом от Торжка двигался «меж Яжолбицкие дороги и Мсты». Отряду царевича Даньяра было предписано итти по другой стороне Мсты. По «своей стороне» Мсты шел отряд князя Даниила Холмского. Справа от великокняжеского отряда проложен маршрут князя Семена Ряполовского, по Демонской дороге – маршрут князя Андрея Васильевича, а между Демонской и Яжелбицкой дорогами – маршрут князей Оболенских. Поход завершился 27 ноября, не встретив какого-либо сопротивления. Своей временной резиденцией Иван III избрал село Лошинского Троицу в Паозерье, поскольку статус древней княжеской резиденции на Городище оставался неопределенным. В Троице вплоть до состоявшегося 17 февраля отъезда великого князя велись переговоры с новгородцами.

Переговоры начались униженной просьбой новгородцев о помиловании и освобождении тех бояр, которые были арестованы великим князем в его первый приезд в Новгород. В этой просьбе было отказано на том основании, что сами новгородцы в свое время на тех бояр «били челом». Заявленное затем желание новгородцев, чтобы «позвов на Москву не было», а все суды вершились бы в Новгороде под руководством княжеского наместника и посадника встретило следующее разъяснение: «Били есте челом мне, великому князю, ты, нашь богомолец, и наша отчина Великий Новъгород, зовучи нас себе государи, да чтобы есмы пожаловали, указали своей отчине, какову нашему государьству быти в нашей отчине в Великом Новегороде; и яз князь великий то вам сказал, что хотим господарьства на своей отчине Великом Новегороде такова, как наше государьство в Низовской земле на Москве; и вы нынеча сами указываете мне, а чините урок нашему государьству быти: ино то которое мое государьство?». Получив от новгородцев ответ, что они не знают особенностей московского правления, Иван III разъяснил: «наше государьство великих князей таково: вечю колоколу во отчине нашей в Новегороде не быти, посаднику не быти, а господарьство свое нам держати».

Предложенные великим князем уступки были такими, что, как это очевидно, они удовлетворили самые главные желания новгородских землевладельцев: «а что есте били челом мне, великому князю, чтобы вывода из Новгородские земли не было, да у бояр у Новогородских в вотчины в их земли нам, великим князем, не въступатися, и мы тем свою отчину жалуем: вывода бы не паслися, а в вотчины их не въступаемъся; а суду быти в нашей отчине в Новегороде по старине, как в земле суд стоит».

Надо полагать, что получив, заверения в неприкосновенности своих земельных владений, бояре и житьи люди испытали чувство облегчения, позволившее им пойти на серьезные уступки великому князю, коль скоро они не задевали их личной собственности. В обеспечение своей реальной власти Иван III потребовал, «чтобы наша отчина Великий Новъгород дали нам волости и села, понеже нам, великим князем, господарьство свое держати на своей отчине Великом Новегороде без того нелзе». 1 января 1478 г. «владыка с посадники и с житьими, пришед к великому князю, явили ему волостей: Луки Великие да Ржеву Пустую; он же не взя того». Лукавство новгородцев здесь более чем очевидно: обе эти волости находились в совместном владении Новгорода и Литвы – именно Литва (а не Новгород) получала с них денежный доход.

Получив отказ, новгородцы предложили другой вариант обеспечения княжеской власти передачей десяти волостей: четырех – владычных, трех – Юрьева монастыря, по одной – Благовещенского монастыря в Демоне и Антониева монастыря, а также волость Тубас и все новоторжские земли. Снова последовал отказ. Великий князь потребовал «половину всех волостей владычных да и монастырских, да Новоторжские, чьи ни буди». В ответ новгородцы предложили взять половину волостей и земель у шести монастырей – Юрьева и пяти кончанских; что касается остальных, то они «убоги, земель у них мало». Торг закончился тем, что «князь великий пожаловал, у владыки половины волостей не взял, а взял 10 волостей, да Новотрьжские земли все взял». А от шести предложенных монастырских владений Иван III согласился на половину земель, взяв у Юрьева монастыря 720 обеж, у Аркажа – 333, у Благовещенского – 253, у Никольского Неревского конца – 251, у Антониева – 50 сох (150 обеж), у Михайловского – 97 обеж, что в сумме равно 1804 обжам (600 сохам). Великий князь претендовал на доход с этих земель в 900 гривен (по 7 денег с обжи) в год, однако после уговоров согласился на треть этой суммы (по 7 денег с сохи).

В завершение переговоров великий князь потребовал «о Ярославле дворе, чтоб тот двор ему очистили», на что не получил возражений. Княжеской администрацией была составлена крестоцеловальная грамота, утвержденная печатями новгородского владыки и всех пяти концов, на которой новгородцы поклялись в верности московскому великому князю, передав ему также докончания Новгорода с Литвой. 6 и 7 февраля были арестованы и отправлены в Москву Григорий Киприянов Арзубьев, Марфа Исакова с внуком, Иван Кузмин Савелков, Окинф с сыном Романом, Юрий Репехов и Марк Панфильев; великий князь «жывоты их велел отписати на себя». Оставив в Новгороде двух своих наместников, Иван III вернулся в Москву.

Контрольную поездку в Новгород Иван III предпринял в 1480 г. Эта поездка окончилась плачевно для архиепископа: «Тое же зимы, генваря в 19, поимал князь великий в Новегороде архиепископа новогородского Феофила по коромоле и посла его на Москву, а казну его взя, множество злата и сребра и сосудов его, не хотяше бо той владыка, чтобы Новгород был за великим князем, но за королем или за иным государем; князь бо велики, коли взял впервые Новъгород, тогда отъя у новогородского владыки половину волостей и сел у всех монастырей, про то владыка нелюбие держаше; быша бо те волости первое великих князей, ино они их освоиша, – того же месяца 24, и посадили его в монастыре у Михайлова Чюда; и седел туто полсема лета, ту и преставися».

В научной литературе существует расхожее мнение о том, что окончательная расправа Ивана III с новгородскими боярами и житьими произошла в 1489 г. и была отмщением за покушение на новгородского княжеского наместника Якова Захарьича. Между тем расправа и нарушение договоренности о невыводе новгородских землевладельцев начались пятью годами раньше. Под 1484 г. летопись сообщает: «Тоя же зимы поимал князь великий болших бояр новогородских и боярынь, а казны их и села все велел отписати на себя, а им подавал поместиа на Москве по городом; а иных бояр, которые коромолу держали от него, тех велел заточити по городом в тюрмы»[803]. Решительное продолжение вывода новгородских землевладельцев действительно относится к 1489 г.: «Тоя же зимы послал князь великий, и привели из Новагорода на Москву болши семи тысящь житиих людей, занеже хотели убити Якова Захариича наместника новогородскаго, и иных многих думцев Яков пересек и перевешал. Тоя же зимы князь велики Иван Васильевичь переведе из Великого Новагорода многых бояр и житьих людей и гостей, всех голов больши 1000, и жаловал их, на Москве давал поместья, и в Володимери, и в Муроме, и в Новегороде в Нижнем, и в Переяславле, и в Юрьеве, и в Ростове, и на Костроме, и по иным городом. А в Новъгород в Велики на их поместья послал москвичь лучьших многих гостей и детей боярьских, и из иных городов из Московъския отчины многих детей боярьских и гостей, и жаловал их в Новегороде в Великом»[804].