ОЗЕРО ТУМАНОВ - Елена Хаецкая

Эрри пожал плечами, не решаясь произнести ни слова. Сир Ив частенько ставил его в тупик, и при одной только мысли о том, что придется провести рядом с молодым господином не один месяц, Эрри делалось тоскливо.

Юный странствующий рыцарь нашел себе приют в трактире. Путешественники здесь почти не встречались, а вот местные жители заглядывали туда частенько. Впрочем, нынче вечером народу собралось немного: хозяин здраво рассудил, что рыцарю следует хорошенько отдохнуть, и потому выпроводил завсегдатаев пораньше.

Первое, что сделал оруженосец, — прихватил на кухне кувшин молока и кусок хлеба, скрылся на сеновале и там, подкрепившись, заснул праведным сном. Мало того, что Эрри устал, ему вовсе не хотелось прислуживать сиру Иву за столом. Он не был такому обучен и не желал терпеть насмешки.

А Ив словно и не замечал его отсутствия. Задумавшись о своем, он сжевал кусок жесткого мяса, запил разбавленным сидром. Плавая взглядом по закопченному потолку, похвалил приготовленную для него постель, дал хозяину денег — не считая и довольно рассеянно. Наконец отправился немного побродить по берегу.

Его переполняли странные ощущения. Он грезил с открытыми глазами. Казалось, еще миг — и перед ним распахнется широкое окно в будущее, и он ясно увидит все, что приготовлено для него судьбой. Так девушка рассматривает свадебное платье, вынутое из сундука накануне венчания, и размышляет о предстоящей жизни в браке с мужчиной, доселе ей почти совершенно не знакомым. Она видит слабые швы и угадывает, где может разойтись ткань. И вот она велит принести иголку и нить и ловко накладывает новые стежки поверх старых.

Море было темным, как и берег, но все-таки водная тьма была иной, нежели земная. Море прятало в своих глубинах свет, накопленный за века пребывания под солнечными лучами. Луна скользила по поверхности вод, серебря их; а бездна таила другой свет, солнечный, тот, что светит мертвецам, когда они погружаются в пучину.

Завороженный зрелищем этих двух светов, Ив надолго застыл на берегу, а затем начал спускаться к самой воде. Бухта была узкой и длинной; Ив не сразу догадался, где в точности он находится.

В одном месте по воде расплывалось горящее желтое пятно. Иву подумалось, что это лишь игра его воображения или странное преломление лунного луча, но нет: дрожащий световой полукруг начал подниматься. Волн там почти не было; вода застыла, точно зеркало.

Он приблизился к тому месту, из которого исходило сияние. Берег нависал над водой, но недостаточно далеко, чтобы можно было заглянуть в круг света, плавающий по морю. К счастью, здесь росло старое дерево, которое тянулось тяжелыми ветками прямо к воде, и Ив не раздумывая забрался на это дерево.

Он прополз по длинной ветке и свесился вниз, рассматривая странное явление на водной глади.

Поначалу он не видел ничего, кроме расплывающейся светящейся желтизны — как если бы заглядывал в лампу, накрытую желтым стеклянным колпаком. Затем постепенно муть разошлась, и Ив увидел, что под водой находится целая толпа людей.

Это были высокие красивые люди с правильными, невыразимо печальными лицами. Никто из них не разговаривал и не смотрел на других; все взоры были устремлены куда-то вперед. Вода над ними не колебалась.

Они находились на площади, окаймленной колоннами, или, может быть, в большом соборе, только крыши у этого собора не было. Кругом ярко пылали факелы, пламя их было неподвижным и бледным, не красным, но синеватым, как и положено всякому пламени, которое горит под водой.

Впереди, там, куда были обращены все взоры, медленно ходили облаченные в белое служители, они носили драгоценные сосуды и реликварии, украшенные самоцветами и золотым и серебряным литьем, и время от времени поднимали их над головами, чтобы собравшиеся могли рассмотреть их хорошенько.

А впереди всех стоял рослый человек в простой темной одежде, подпоясанной веревкой с узлами, и лицо у него было незапоминающееся — такое, что в мыслях оно потом вставало похожим на лицо какого-то очень близкого друга, давнего и дорогого сердцу, чье имя почему-то выпало из памяти.

Он пел, и сир Ив сразу понял, что здесь служится месса, и это была покаянная месса, и служилась она веками, потому что одинокий мыс и выросшее на нем суковатое дерево нависали над теми самыми волнами, что давным-давно поглотили греховный город Ис, где правила развратная и злая королева Дахут.

Юноша замер, боясь пропустить мельчайшую деталь из увиденного. И он смотрел, не шевелясь, так что в конце концов у него затекло все тело, и руки онемели, и ноги перестали слушаться. И все же он боялся двинуться, чтобы перестать быть свидетелем происходящего под водой чуда.

Когда королева Дахут изводила своих любовников, бросая их в подводную реку, кровь убитых так громко кричала, что в конце концов Бог разрешил дьяволу принять образ красивого юноши и явиться к проклятой королеве. Она же настолько потеряла голову, что позволила своему новому любовнику озорства ради отомкнуть плотины, сдерживавшие натиск воды и охраняющие город от наводнения. И вода поднялась стеной, а затем опустилась на город, смывая все грехи его, а заодно и унося с собой грешников.

И жители города Ис непременно погибли бы — как погибла Дахут, бежавшая со своим любовником-дьяволом, — но дело-то в том, что жил там в те годы святой Гвеноле.

Грешные жители города Ис вовсе не преследовали святого Гвеноле и не подвергали его издевательствам, как можно было бы заподозрить. Ведь в сущности жители любого города являются грешниками, да и любой деревни — тоже; и среди одиноко живущих также найдется немало таких, кто по справедливости отзовется на подобное имя.

Бедные грешники города Ис ходили по праздничным дням в собор и слушали мессу святого Гвеноле, и приносили ему пироги с рыбой в знак любви и признательности; а потом возвращались к себе домой и все-таки продолжали грешить. Но святой Гвеноле без устали снова и снова прощал их. В их дурных делах он по-прежнему не видел никакой насмешки, поскольку жалел людей.

Постепенно жалость становилась самым главным чувством в жизни Гвеноле, и он подолгу плакал, когда думал, что никто его не видит.

И вот настал тот день, когда море широкой поступью вошло в город Ис и, схватив его улицы вместе с колодцами, статуями, собором и домами, потащило на глубину. Оно увлекало в бездну и горожан, не исключая самых маленьких и даже тех, кто не успел еще сделаться грешниками.

Накануне, как раз в ту ночь, когда королева Дахут развлекалась со своим новым любовником дьяволом, к святому Гвеноле пришел ангел. Ангел не счел нужным изменять облик и предстал перед Гвеноле в обличии крылатого света несказанной красоты.