Живая жизнь. Штрихи к биографии Владимира Высоцкого - 2 - Валерий Перевозчиков

К морякам Высоцкого тянуло, он знал, что они не подведут. Помню один разговор в Одессе — мечтал пойти на флот, поплавать с год, сходить в загранку… У него, как у ребенка, разгорались глаза от наших рассказов — заходы в Кувейт, в Танжер… Очень хотел побывать на моем танкере — должен был прилететь в Новороссийск, когда мы заходили туда. На судне об этом знали, более того, Высоцкий был «внесен в судовую роль» — в список людей, имеющих право подниматься на борт. Прилетели Тарковский, Макаров, Жанна Прохоренко, а Володя не смог…

Морские песни… Когда Володя работал над песней «Спасите наши души», то спрашивал меня, как из-под воды подаются сигналы SOS. А я по второй своей морской профессии — подводник и рассказывал ему все, что знал об этом… Как ложатся на грунт, как выстреливают буй… Помните, в песне: «Локаторы взвоют о нашей беде…» Я ему говорил, что локаторы не воют… Но в песне так и осталось.

Очень много мы общались в 70—73-м годах. Володя с Мариной снимали квартиру на Матвеевской, а я жил на Юго-Западе. Тогда мы вместе нашли самую короткую дорогу — без светофоров и без ГАИ, она называлась «тропа Хо Ши Мина». По этой дороге часто ездили друг к другу — быстро и без контроля. Телефонный звонок: «Как там флот? Есть идея…»

Часто заезжал просто так. Да, моя жена Вероника очень вкусно готовит — Володя это ценил…

Прекрасно помню день, когда что-то важное решилось в судьбе Володи и Марины. Это было в декабре 1970 года. Я тогда учился в академии — упорно занимался науками и языками. Неожиданно они приезжают вместе — подали заявление или получили разрешение из посольства… Они были просто счастливы— скоро станут мужем и женой… Просидели тогда весь вечер и полночи. Марина вспоминала о дне знакомства: «После спектакля попали в ресторан ВТО… Володя подсел ко мне и говорит: «Я вас люблю. Вы будете моей…» Я посмотрела на него — небольшого роста, шустрый… Говорит не совсем всерьез, но и не совсем в шутку… Я не сразу стала понимать и смысл и силу его песен. Но когда мы стали вместе бывать в разных компаниях, я видела, какое ошеломляющее впечатление его песни производят на слушателей. Стала прислушиваться, вникать… Прошло немного времени — и я влюбилась по уши…»

На Матвеевской они снимали трехкомнатную квартиру— кто-то уехал в длительную зарубежную командировку. Одна комната была довольно большой, ее можно было назвать студией. Марина привезла очень оригинальную надувную пластиковую мебель. Володя купил полупрофессиональную квадроустановку «Акай». Костя Мустафиди установил и настроил аппаратуру. И вот тогда Володя стал записывать куски, целые песни — стал работать с магнитофоном. И тогда же Костя начал записывать и писал все подряд два года…

Костя Мустафиди эти годы дневал и ночевал на Матвеевской, а потом вдруг пропал начисто. Я спросил у Марины, куда девался Костя. Оказывается, Костя стал давать советы, как и что писать.

В 74-м году был свидетелем, как вместе работали Володя и Марина над песней «Так случилось, мужчины ушли…». Я сидел часа два, и все это время они репетировали один куплет песни. Володя просто ставил песню, как режиссер. А Марина — настоящий профессионал — терпеливо трудилась, хотя это было и нелегко. Поэтому совсем не случайно песни Высоцкого в исполнении Марины звучат так органично.

Володя и Марина приезжали ко мне, когда я работал в Лондоне, и мы уговорили Володю выступить в посольстве. Коллега по работе просто умолял организовать концерт Высоцкого. Володя говорит: «Да я же не собирался… Ну ладно, раз так нужно…» Советская колония в Лондоне довольно большая, а зал посольства очень небольшой. И было столько желающих попасть на концерт, что люди бросали жребий — кому идти. Начало концерта было немножко настороженное, но после пяти-шести песен публика раскачалась. Проводили Володю очень тепло, подарили ему какую-то необыкновенную зажигалку. Кстати, при первом нашем знакомстве он попросил меня привезти зажигалку. Мы увиделись только через два года, и я вручаю ему этот подарок. Володя говорит: «Слушай, Олег, по-моему, ты — первый человек, который не забыл… Тебе скажу — это для отца». Вообще, когда видел какую-нибудь интересную зажигалку, начинал крутить ее в руках, рассматривал, хвалил… Вел дело к тому, чтобы подарили.

Жизнь на Матвеевской… Это был, как мне кажется, спокойный и очень плодотворный период Володиной жизни. Он очень много работал. Тут определенную роль сыграло то обстоятельство, что место было неблизкое — на метро не доедешь… И вокруг было совсем немного людей. Это были легкие, яркие годы.

Володя любил розыгрыши. Один я хорошо помню. Наш общий приятель собирал старинные часы и для пополнения коллекции дал объявление в «Вечерку». Володя берет это объявление, набирает номер и нудным старческим голосом начинает: «Я тут прочел ваше объявление… У меня где-то валяются старые часы. — И назвал часы работы очень известного французского мастера. — Они, правда, не идут, надо будет их смазать. Я вам потом позвоню…» И бросил трубку. Наш приятель в трансе — такие часы не каждый музей имеет. Заполучить их — мечта любого коллекционера. «Смазать… Он же их сломает…» Приятель не спит целую ночь.

На следующий день звонок. «Это я — Михаил Не-мович. Вы мне скажите, пожалуйста, что у вас за коллекция…» Тот перечисляет. «Нет, мне кажется, что вы не очень серьезный коллекционер». И снова бросает трубку. Приятель перестал не только спать, но и есть… Дело серьезное. Володя набирает номер… «Да вы не волнуйтесь. Часы у меня не совсем настольные. Скорее, они настенные… А еще точнее — башенные…» И уже своим голосом: «Леша, они висят на Спасской башне, сходи посмотри».

О Франции, о Париже, конечно, рассказывал. Когда вернулся в первый раз, вспомнил такой забавный эпизод. Был конец зимы, он шел по улице мимо магазина и видит в витрине персики. Роскошные персики, и цена — шестнадцать франков. «Знаю, что Марина любит персики… Конечно, дороговато, ну ничего… Плачу шестнадцать франков — мне протягивают один персик». Кстати, Марина как-то призналась, что долго жить в Париже Володя не мог. «Месяц — это для него было много… Просто до смешного доходило — домой, и все…» Была передача на парижском телевидении: Володя мне рассказывал, что два перевода его песен на французский язык были сделаны специально для этой передачи.

Многие песни Высоцкого я знал еще с начала 60-х годов. Слушал по многу раз, привык и, честно говоря, не очень восхищался ими. В феврале 1975 года — я тогда работал в Лондоне — к нам приехали Володя и Марина. Я не видел его два года, не слышал его новых песен. Володя спел «Купола» и еще несколько новых вещей… Они меня просто поразили: «Володя! Ты — гений!» Он перебирал струны — положил на них ладонь, поднял голову: «Ну вот, наконец и ты это признал…»