Мышка - Алла Каргина

class="p1">— Малышка, прости меня! Я не знаю, как так получилось… Мы играли до одиннадцати, а потом выпивали минут сорок всего лишь… Правда, много…

Кристина сочувствующе смотрела на мужа и кивала в такт его словам.

— Я умею пить, поверь!

— Я верю.

Она легко соскочила с кровати и направилась к двери, ведущей в ванную комнату.

Питер оглядел жену с ног до головы, отметив серую хлопковую маечку и шортики, надетые на ней.

Да, с тобой я сплю в других нарядах.

Но, как оказалось, мужа интересовало другое:

— Ты куда?

— Зубы чистить, умываться и прочее.

— А меня не поцелуешь?

Кристина улыбнулась:

— Зубы почищу и поцелую.

И тебе бы не помешало.

Питер, кряхтя, осторожно поднялся в кровати.

Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 3 апреля, 20:14

После плотного завтрака они вернулись в постель. Питер периодически проваливался в сон, но каждый раз, выныривая на поверхность, находил жену рядом: она читала книгу, искала новости в интернете, переписывалась с кем-то. Он удовлетворенно закрывал глаза и засыпал.

Окончательно пробудившись ближе к вечеру, Питер понял, что практически пришел в себя. Выпив две чашки кофе, он присоединился к жене, сидящей на широком подоконнике, благо старый дом давал такую возможность. Начинало темнеть, город готовился ко сну. Оторвавшись от книги, Кристина сообщила очевидное:

— Мы прогуляли работу.

— Я весь день провел на встречах вне офиса, а ты была со мной — мое право дернуть стажера в любое место по моему желанию.

— Белыми нитками шито, босс, и вы это знаете.

Питер улыбнулся:

— Согласен. Но думать неохота. Давай завтра?

Кристина пожала плечами.

Черт! Она не сердится, она обижена.

Они сидели на одном подоконнике лицом друг к другу. Ее ноги были вытянуты, забирая его в кольцо, что ему очень нравилось. Он погладил ее ногу:

— Прости меня. Я сто лет так не напивался.

Она скептически посмотрела на него.

— Правда. В последний раз я так нажрался в Солсберри, когда застукал тебя с этим сопляком за гобеленами. И наутро я умирал от похмелья, когда твоя мама пришла просить меня о молчании. Говоря тогда о том, что я знаю, как коварен алкоголь, я говорил о себе, а не о тебе, малышка.

По мере его монолога у Кристины сначала открывались глаза, но ближе к финалу она уже улыбалась в открытую:

— О, и почему же ты… напился?

Он отвернулся в сторону окна:

— Потому что ты пошла с ним целоваться. Не отрицай, я все слышал!

Кристина развела руками:

— Я и не собиралась отрицать. Пошла.

Питер продолжал упорно смотреть в окно, и она уточнила:

— Тебе назло.

Он подпрыгнул:

— Мне назло?! Да я даже не знал об этом!

— Верно. Но я-то знала.

Он нахмурился:

— Не понял.

Увидев ее улыбку, он пощекотал ее под коленкой. Она взвизгнула.

— Объясни мне.

Теперь уже Кристина смотрела в окно:

— Ты приехал, и я решила соблазнить тебя. А потом выяснилось, что ты привез ее… Дженни. Я здорово разозлилась тогда, и когда Луи повел меня за гобелены, догадывалась, конечно, зачем, но пошла. Подумала: «Фигу тебе, Питер Девенпорт, а не первый поцелуй Кристины Линли».

Он весь подался вперед, чтобы не пропустить ни слова:

— И что дальше?

Кристина повернулась к мужу:

— Серьезно?! Ты не знаешь, что было дальше?! А дальше пришел ты и всех разогнал!

Довольный Питер откинулся назад.

— Я жутко ревновала тебя ко всем этим Дженни, Сьюзи, Тиффани…

Он был шокирован:

— Мышка, даже я не помню их имен. Зачем они тебе? Забудь…

Он погладил ее по ноге. Она упрямо продолжила:

— Не могу. Я все пытаюсь разгадать эту загадку: всю жизнь мужчина любил высоких, с роскошными формами, ярких брюнеток, а женился на маленькой, худенькой, ничем не примечательной шатенке. Вопрос: почему?

Нет.

Питер отрицательно покачал головой. Кристина забарабанила ноготками по стеклу:

— Но ведь есть же ответ! Должен быть! Просто скажи, и я успокоюсь. Почему ты сначала любил их, а потом…

— Да не любил я их! Все совсем наоборот!

— Наоборот?

Молчи.

Кристина задумчиво покусала губы:

— Наоборот… В смысле… ты не любил их… Или наоборот…

Нет! Не лезь в это!

— Ты любил не их…

Твою мать!

Кристина потрясенно смотрела на мужа:

— Они действительно все были не похожи, только не на меня. Ты забывал с ними о ней…

Он смотрел в окно, поглаживая ногу жены.

— Кто она?.. Питер?

Он, будто очнувшись от каких-то далеких мыслей, повернулся к Кристине:

— Кто, малышка?

— Та… Твоя первая любовь? Она маленькая зеленоглазая шатенка, да?

А никто не обещал, что будет легко…

— Она маленькая голубоглазая блондинка. Ты уверена, что тебе нужно это знать?

Он говорил жестко, глядя ей прямо в глаза. Но это была Кристина, девочка, всегда ухватывавшая суть и не терявшая линии разговора.

— Ты мне расскажешь?

Питер продолжал молча смотреть на нее.

— Если для тебя это так принципиально — не рассказывай, конечно. Если бы у меня такое было — я бы тебе рассказала.

Он взорвался:

— У тебя такого не будет! Что ты хочешь знать?!

Она поджала губы:

— Не кричи на меня. Хорошо, ничего не надо, только успокойся.

Питер резко выдохнул.

Ты знал, что рано или поздно этот разговор состоится. Еще тогда, целуя ее на балконе, вспоминал эту историю и понимал, что она узнает… Там в тот день было много народа. Ей может кто угодно рассказать какой угодно вариант, так что лучше ты. Спокойно, без эмоций. Коротко. Просто факты.

Через несколько минут молчания он заговорил уже другим, более спокойным тоном:

— Мы учились вместе. Я за ней ухаживал. Не срослось. Обычная история.

— Сколько тебе было лет?

— Двадцать или двадцать один — где-то так.

— Как ее звали?

Питер помолчал.

— Если это так тяжело…

— Эльза. Ее звали Эльза. У нее были французские и немецкие корни.

— Вы встречались?

— Я думал, что да.

— А она?

— Позже выяснилось, что не совсем.

Кристина потянулась к мужу:

— Что произошло, Питер? Ты расскажешь мне? Если это очень болезненно…

Болезненно?.. Еще полгода назад это было бы невозможно, а сейчас…

Он удивленно поднял брови:

— Да нет… Это случилось на стадионе. Мы приехали туда всем курсом зачем-то: то ли нормативы сдавать, то ли зачеты… Не помню уже. Я, как ты понимаешь, в этом не участвовал, она почему-то тоже. Мы остались в общем холле при раздевалках и болтали.

Лондон, резиденция маркизов Солтлейн, 3 апреля, 20:48

Она слушала его рассказ и понимала, что, наверно, он прав и знать ей это совсем