Голубой Ютон (СИ) - Номен Квинтус

Из примерно пяти килограммов сухой морской травы у Веры получилось выделить около пяти грамм темных кристаллов. Которые тут же были растворены в спирте (налитом в пустой флакончик из-под того же йода) – для немедленного применения в случае чего. Но ведь целью экспедиции было отнюдь не наполнение одного флакончика…

Запаса серной кислоты и перекиси с собой тоже не привезли, так что главной задачей стало получение «исходного сырья». Не золы даже, а получаемых при растворении в воде солей йода. Конечно, с кучей, причем подавляющей кучей, других примесей – но в золе вообще растворяется хорошо если процентов двадцать содержимого. Так что сначала водоросли жгли…

И даже жгли не «сначала». Сначала сухие водоросли вымачивали в растворе щелочи (для чего экспедиция приволокла пять двухлитровых бутылок с жженой известью, которую на месте смешивали с водой). Потом – снова сушили, и только после этого сжигали (если сразу их сжигать, без щелочи, то половина йода – по утверждению Алёны – вылетала в трубу). Затем золу растворяли в воде, потом раствор фильтровали и выпаривали – и вот то, что после этого оставалось, ссыпали в фляги. Для выпаривания использовались алюминиевый таз (в нем раствор кипятили пока кристаллы на дно падать не начинали), затем медный таз для варки варенья (тут – до получения довольно густой уже «каши»), а окончательно высушивалось все в чугунной сковородке. Вроде все просто…

Для заполнения хотя бы одной фляги, как вскоре выяснила Вера, нужно извлечь соль из более чем тонны водорослей – сухих водорослей. Тонна водорослей – это килограмм двести золы. Пятьсот литров «стартового раствора», чтобы выпарить который требовалось минимум с кубометр дров – а в результате получалось килограмм сорок нужного сырья. И страшно было не это: нарубить дрова дюжине мужиков с хорошими топорами нетрудно. Вот только на месте первой остановки этих самых водорослей удалось собрать меньше пятидесяти килограмм…

Когда к исходу третьего дня парни принесли собранные уже в километре-двух от места высадки два небольших мешка травы весом меньше пяти килограммов, Вера, замачивая их в известковом молоке, с грустью произнесла:

– Да, такими темпами мы до августа водоросли собирать будем. А возвращаться с пустыми бидонами… Интересно, тут часто шторма бывают? Говорят, в шторм водорослей много на берег выкидывает.

– Эрих! – в ответ на Верины причитания Бруннхильда решила действовать «нестандартно», – как думаешь, если шторма в ближайшие пару дней не будет, что выкинет много водорослей на берег?

– Я не знаю…

– Зато я знаю. Парни, кто хочет искупаться в море? Если мне глаза не врали когда мы причаливали, вся эта бухточка водорослями просто сплошняком заросла, а глубина вряд ли больше метра. Так что дурью больше не маемся, а идем и рвем водоросли в море. То есть вы завтра с самого утра идете и натаскиваете мне кучу величиной с нашу палатку, а мы продолжаем жечь костры, у которых вы греться будете когда замерзнете. Вера, сейчас погода вроде приличная, если свежих водорослей нарвать, то они дня за три высохнут. Если их на камнях разложить и еще поворошить как сено…

– Уважаемая Бруннхильда Фердинандовна, но вода в море очень холодная…

– Во-первых, не очень, а во-вторых, когда куча станет больше нашей палатки, я каждому, кто водоросли рвал, налью по стопке водки.

– Брунн, где ты ее возьмешь?

– В твоем чемоданчике с химикатами. Я знаю, что там запрятана бутылка «Абсолюта»…

– Это для медицинских целей!

– Вот именно, чтобы продрогшие мужчины не простудились по полста грамм и израсходуем. А сидеть здесь до конца августа я точно не хочу. А даже если бы и хотела… Нам нужно этим летом притащить домой минимум килограмм йода, а как долго нам назад плыть я пока даже представить не могу.

Что такое водка – парни уже знали (Вера Сергеевна гнала спирт из картошки в основном, правда для своей «химии», но и «в медицинских целях» его понемногу использовали). Не все, но двоим «местным ладожцам» знающие как-то смогли рассказать, и куча размером с «двухкомнатную» палатку было собрана еще до полудня. Так как под названием «Абсолют» подразумевался «медицинский ректификат» (просто разлитый в соответствующие бутылки), каждому из парней досталось грамм по сто двадцать «традиционной» сорокаградусной, и они, выпив содержимое кружек, развалились на теплых камнях. Непривыкших к спиртному в ударных дозах парней изрядно развезло, и Брунн сильно пожалела, что вопреки рекомендации Веры выдала ребятам не по двадцать пять грамм, а по полстакана. Пожалела сразу после того, как пьяный Эрих, показывая рукой в сторону моря, сообщил:

– Уважаемые Бруннхильда Фердинандовна и Вера Васильевна, к нам в гости идут злые свионы.

– Почему ты думаешь что злые? – решила уточнить Вера, на всякий случай доставая свое ружьишко.

– Потому что они идут на драке, а на драке они ходят только нападать на чужие города. Или на чужие корабли чужих купцов, но сейчас они идут грабить феннов, а мы как раз на их землях.

– А с чего ты взял, что это свионы? – с некоторым ехидством поинтересовалась Брунн.

– Потому что они идут на драке. На драке ходят только свионы и даны, но сюда даны не ходят. Но если мы их победим, то будет очень хорошо: драка ходит сильно быстрее лодьи и на ней мы легко поднимемся по Мсте и даже по Неве.

– И как их победить?

– Их надо всех убить. Их всё равно нужно всех убить потому что иначе они убьют всех нас: купцов они всегда всех убивают…

– Понятно. Вера, у тебя сколько патронов?

– Я еще не стреляла… сто двадцать восемь штук. И еще два магазина в рюкзаке, но их искать долго.

– И так неплохо, у меня шесть обойм осталось и в магазине… так, всего шестьдесят четыре патрона, нам, надеюсь, хватит. Стрелять на поражение, и особо патроны не жалей: сама видишь, парни арбалеты свои даже взвести сейчас не в состоянии. Этой драке до нас плыть еще минут пять… по одной стреле парни все же пульнут, но попадут ли? Вера, главное не рефлексируй: это – убийцы и они идут убивать тебя. Меня тоже, и парней наших. И постарайся лодку не дырявить.

– Я не рефлексирую, а радуюсь что Ксюша сделала сменные магазины к своим ружьям.

– Вот и отлично. Так, парни, вы будете стрелять когда эти свеи подойдут на двадцать метров.

– Если подойдут, – нервно хихикнула Вера.

– Вот именно. Эрих, сколько в эту драку влезает народу?

– Мы все поместимся…

– Меня интересует сколько там сейчас этих… свионов.

– Сейчас там… – Эрих внимательно посмотрел на приближающийся кораблик – тридцать два иди тридцать три свиона. Если никто не лежит на дне.

В то, что у высадившихся в полутора сотнях метров пришельцев могут быть мирные намерения, поверить стало невозможно уже через минуту после высадки: вытащив свою лодку на берег они, с топорами и дубинками в одной руке и небольшими щитами в другой, молча побежали к палатке, у которой так неосмотрительно расслабились члены экспедиции. Секунд через тридцать оставшиеся так же молча побежали обратно, а Вера, опустившая ружье, смотрела как Брунн аккуратно, как в тире, укладывает уцелевших.

– Так, парни, если кто-то уже в состоянии ходить, можете посмотреть не остался ли там кто. Смотреть аккуратно, после контрольного стрелой в голову, – сказала Брунн, дрожащими руками собирающая стреляные гильзы. Вера просто положила ружье рядом с собой: ее била крупная дрожь и ей было вообще не до гильз.

– А кто пока ходить не может, но может ползать, помогите Вере собрать гильзы. И давайте потихоньку траву раскладывать сушиться…

Примерно через час, когда слегка протрезвевшие парни обобрали тушки нападавших и приготовились топить их в море, Эрих робко поинтересовался:

– Уважаемая Вера Васильевна, вам хватит той травы, которую мы уже собрали?

– Наверное хватит, а что?

– Если нам не нужно еще траву рвать, то мы не будем спускать драку в воду и свионов тащить далеко в море. Покидаем их в воду на другой стороне косы…

Глава 10

Ходан не считал себя слабым мальчиком, но его мнение разделяли далеко не все. Поэтому он, после пары месяцев обучения у городского кузнеца, вернулся в дом родителей в небольшом селище в одном переходе от города. Мать по поводу возвращения сына ничего не сказала, отец же, поглядев на исхудавшего сына и буркнув «а если вообще не кормить, то парень и хворостину не подымет», приступил к попыткам пристроить отпрыска то к соседскому лошаднику, то к лодочнику, то еще к кому-нибудь – а тем временем Ходан занимался посадкой репы. Рыть землю острой обожженной палкой занятием было тяжелым и долгим, но все же дающим надежду к зиме каким-никаким запасом еды разжиться: все же отец очень не хотел отправлять младшего сына на торг в холопский ряд. Но и отец, и Ходан понимали, что скорее всего к осени на торг придется отправляться: отцу в работе двух старших братьев хватало помощниками, а мочиться в чан, где отмокали шкуры, и без Ходана было кому. Репу же есть и младшие сестры смогут…