Грозовой фронт - Вячеслав Шалыгин

Зона, локация ЧАЭС, посёлок Дитятки,

08 ноября 2058 г

Чем закончился вчерашний день, Сухов помнил плохо, фрагментами: начало, три тоста (два за Сухова), разговоры с Бойковым и Найдёновым, с Лешим и с Лерой, потом какие-то шутки с Гелашвили и Копейкиным. Кажется, ничего лишнего Сухов не сболтнул, и вообще вёл себя достойно. Это приятно просыпаться «после вчерашнего» и не чувствовать стыда за какую-нибудь выходку. В таком настроении и похмелье переносится легче.

Впрочем, каким бы хорошим ни стало настроение и несущественным похмелье, окончательно очнулся Сухов всё равно только к вечеру. Да и то лишь потому, что заставил себя очнуться. Приказал себе выйти из дремотного состояния и встряхнуться.

Только-только затянувшиеся раны, едва зажившие ушибы и ссадины не способствовали физической активности, но лейтенант осторожно размялся, и в конце концов сумел добрести до ванной. Там он внимательно изучил своё отражение в зеркале и пришёл к выводу, что Механик молодец. Заштопал «киборга Сухова», со всем старанием. Да и организм лейтенанта старался вовсю. Раны выглядели не суточными, а недельными, как минимум, а все синяки уже практически «отцвели». Побаливали рёбра, поламывало где-то в пояснице и левом колене, что-то похрустывало и болезненно покалывало в правом плече, в шее и левом запястье… и так далее, но ничего критичного Сухов не обнаружил. Ещё сутки такими же темпами, и самочувствие придёт в норму.

«И не только физическое, но и моральное, — разглядывая щетину, решил Сухов. — Побриться? Да, пожалуй, надо. Зачем? Просто для душевного равновесия, и чтобы почувствовать себя действительно выздоравливающим. Но сначала в душ».

Душ и прочие привычные процедуры подействовали благотворно именно на моральное состояние. Сухов и впрямь почти восстановил душевное равновесие, а заодно легко сформулировал для себя многие вещи, которые никак не желали превращаться в стройные фразы и чёткие выводы, пока Сухов валялся в койке.

В первую очередь Павел осознал и сформулировал главный вывод: о пользе и выгоде испытаний. Он помнил формулировки, придуманные до него («всё, что не убивает, делает нас сильнее» и так далее), и не пытался придумать нечто новое. Он просто проанализировал свою историю и сделал выводы.

История с виртуальными поисками фугаса многому научила лейтенанта Павла Сухова. Теперь он это понимал. Поначалу он обижался на Механика и его гоп-компанию, но когда остыл, Сухов понял, что кроме бесценного боевого и жизненного опыта ему перепало кое-что ещё. Кое-что не менее важное. А именно: знание. Не то знание, которое закачал ему в голову Механик или которым поделился сталкер Леший, пока все трое находились на подсознательной связи через секретную сеть, а знание, сформулированное самим Суховым. Знание того, каким он может стать, если захочет.

Теперь Сухов точно знал, что ему следует делать, чтобы превратиться из неудачника… нет, не в первостатейного везунчика, а просто в нормального, уверенного в себе и решительного человека. Павел теперь точно знал, что ему следует в себе культивировать, а от чего необходимо избавиться. Знал, к чему стремиться, а о чем не стоит задумываться даже на миг. Механик перевернул и хорошенько встряхнул не только сознание и подсознание, но и всю систему ценностей, всю жизненную философию Сухова.

А главное, за что Павел мысленно благодарил Механика (помимо спасения жизни, конечно), это за то, что бородач не поступил с Суховым так, как поступил с Лешим. Ведь Лешему Механик вживил дополнительный комп с огромной базой знаний и навыков, а Сухову помог только советами, показал путь, по которому следует идти. Дал не рыбу, а удочку и научил этой удочкой пользоваться. Сухов считал, что это более правильный вариант.

Хотя, если честно, в глубине души он всё-таки немного завидовал Лешему. Этому сталкеру в своё время потребовалось лишь освоить уже готовые, отработанные алгоритмы, а лейтенанту Сухову предстояло до всего дойти своим умом, методом проб и ошибок. Вариант явно более тяжелый, да и возиться дольше.

«Но только это и есть действительно правильный вариант, который даст правильный результат. Только так я смогу стать таким бойцом, каким был в виртуальности Узла… то есть таким, как Леший. В общем, дело наживное, главное — видеть цель и стараться. А стараться я умею, что тут скромничать. В конце концов, кто запрещает ещё немного поучиться у Лешего? Вряд ли он откажет. Так что терпение, труд и мотивация. И всё получится. Не вопрос!»

Сухов поймал себя на мысли, что не ради красного словца добавил «мотивацию» в компанию к «терпению» и «труду». В рассматриваемом Суховым варианте дальнейшего строительства жизни очень многое зависело от мотивации. Ведь это непросто в двадцать пять начинать жизнь с нуля. Тут действительно требуется мощный стимул. Что ж, в случае Сухова главным мотиватором вполне могла стать Лера. Это Павел понял ещё вчера, ближе к концу посиделок у Бойкова.

А что ещё может мотивировать молодого человека, если не женщина? Карьера, деньги, дом? Строить карьеру Сухов больше не собирался, а деньги…

«А на кой хрен тебе деньги, если ты не знаешь, что с ними делать? Ну, вот если тебе случайно достался фен. Зашёл в супермаг, а там лотерея или акция. И тебе достался фен. А ты бритый, под ноль, хоть в боулинг. В армии так и удобнее, и начальство меньше пристаёт с замечаниями. Ну, и что ты будешь с этим феном делать? Продашь на сетевом аукционе? А есть время? Со службы придёшь, сварганишь себе картофана с тушенкой, натрескаешься от пуза, просмотришь полкинишка — и спать, какие аукционы, к такой-то бабушке? Тогда подарить. Вот! А кому? Не сослуживцу точно. Значит, кому? Да тому, кто умеет этой штукой пользоваться! И кому есть смысл ею пользоваться. Да, женщине! Наконец-то! Вот и получается, что деньги мотивируют, когда есть на кого их потратить. И дом следует себе покупать или строить, когда есть с кем в нём жить. Да, можно завести собаку. Хлопот меньше. Но логичнее всё-таки привести в дом женщину. И по части грамотной растраты денег, и по части обустройства дома женщины большие мастерицы. Не то что мужчины. А тем более собаки. Женщин в этом смысле никто не переплюнет».

Сухов отлично понимал, что все его отвлечённые и пока далеко не стройные размышления никак не могут быть отнесены на счёт Леры. Во-первых, у неё имелся Леший. Во-вторых, её образ Сухов идеализировал, как это всегда бывает в случае «симпатии с первого взгляда», и дополнил частицами виртуального образа Ольги. Получился этакий компот, в котором наверняка не осталось ничего от реальной Леры.

«Да и симпатию эту я скорее выдумал, — вдруг признался себе Павел. — Чтобы найти мотивацию. Как поётся в одной песне: «Как странно то, что затеваю я: подобие любви создать из жажды». Я скорее был слегка влюблён в Ольгу, но ведь нет такой женщины в природе, вот я и нашёл себе суррогатный вариант. Жажду утолить. Чёрт, как всё сложно-то!»

От путаницы в мыслях Сухова избавили те, кто мыслил прямолинейно и просто. Они буквально одним своим видом избавили Павла от всех сомнений и поисков мотивации для новой жизни. «Избавителями» оказались трое офицеров-сослуживцев. Двое расслабленные, попахивающие коньячком, а один в полевой форме, видимо, только с дежурства или прямо из Зоны.

— Паша! Мы решили тебя попроведовать! — заявил капитан Морозов, выставляя на стол две бутылки коньяка. — Народ желает знать, как идёт процесс твоего выздоровления!

— Полно вам, с мёртвым о здоровье, — Сухов вздохнул и спрятал ухмылку.

— Мы знаем, что ты теперь п-практически сталтех! — слегка запинаясь, сказал лейтенант Яшин. — Но ведь мы и сами киб-борги!

— Лёха, доставай закуску, — потребовал Морозов.

— А что?! Разве нет? Киборги и есть! У меня семьдесят три процента! Степень средняя с плюсом. Паша, у тебя сколько?

— Было семьдесят пять, но теперь тоже семьдесят три.

— Вот! — Яшин протянул Сухову руку. — Мы с тобой одной крови!

— Ты закуску доставай, — вновь потребовал Морозов. — Чего с порога грузишь?

Яшин выложил на стол из сумки десятка полтора всяких упаковочек и пластиковых баночек и принялся их расставлять.

— А выглядишь ничего так, — заявил третий гость, капитан Куляш (пока трезвый и в полевой форме). — Хоть завтра на службу.

— Нечего там делать! — заявил Морозов. — Как непосредственный начальник запрещаю тебе, Сухов, даже думать о службе. Тебе сколько на реабилитацию дали?

— Не знаю, если честно, — Сухов постучал по виску. — Не включал пока имплант.

— Вот! И не включай! Месяц, я думаю, ты заслужил. Отдыхай, лечись и не забивай голову. А мы пока роту тебе наберём, формальности уладим и всё такое. Правильно я говорю? Яшин, правильно говорю?

— П-правильно, — лейтенант сдержанно икнул. — А стаканы где? Паша, где у тебя тара?

— Обернись… вон там, на полке.