Новый Мир ( № 11 2010) - Новый Мир Новый Мир

Другая серия опытов, к которой обычно апеллируют адепты телепатии, известна как “ганзфелд-эксперименты” (Ganzfeld experiments). Эти эксперименты велись полстолетия, начиная с середины 30-х годов XX века и до середины 80-х. Ganzfeld — в переводе с немецкого — полное или целое поле, это означает, что испытуемый отгорожен от внешних воздействий. В особой камере, освещенной красным светом, испытуемый телепат усаживается в удобное кресло, ему закрывают глаза половинками небольших шариков, на уши надевают наушники, в которых звучит случайный или псевдослучайный шум. В таком состоянии телепат проводит полчаса, в течение которых он должен принимать мысленную информацию от передающего субъекта, находящегося в другом помещении. Телепат должен говорить вслух все, что приходит в голову, монолог фиксируется на пленке. Через полчаса телепата выпускают из комнаты и предлагают из четырех возможных вариантов выбрать предмет, образ которого мысленно транслировался передающим субъектом. Здравый смысл подсказывает, что вероятность случайного “попадания” составляет 25%. По такой методике было проведено около трех тысяч экспериментов. Попадание составило 32 — 37% в разные годы и с разными отклонениями от основной методики.

Такая огромная статистика не может обманывать! — воскликнут приверженцы парапсихологии. В чем секрет фокуса? — спросит недоверчивый читатель. Этот результат детально анализировали с точки зрения адекватности примененного статистического анализа, а также с точки зрения психологической адекватности процедуры предложения и выбора объекта. Перепроверка примененных статистических методов не выявила каких-либо огрехов, могущих существенно исказить результат. Зато сама процедура выбора оказалась более уязвимой для критики. Экспериментатор знал “правильный” ответ и мог (и в некоторых случаях это так и было) непроизвольно подталкивать нужную карточку к телепату. Экспериментально доказано также, что предпочтение в выборе отдается первому из показанных вариантов, так что без надежного перемешивания (рандомизации) результат будет отклоняться в пользу первого варианта. В ганзфелд-экспериментах должной рандомизации в ряде случаев не было. Вся эта критика была так или иначе обнародована, после чего работы по ганзфелд-экспериментам резко сократились.

В течение прошедшего века наука смотрела на телепатию снисходительно, а обыватели — восторженно. Всем хотелось верить в чудо, а так как надежно доказать отсутствие телепатии не удавалось, то даже вполне здравомыслящие люди верили в телепатические способности. Расхожее суждение было и остается примерно таким: “это явление настолько редкое, что статистика не может увидеть его в тени своих допустимых ошибок, потому она пропускает его, как любое единичное явление; к тому же маловероятно, чтобы обманывалось столько людей”. Подобная логика вполне допустима для массового обывателя, однако к концу XX века наука в основном охладела к исследованиям телепатии. Ведь наука и техника все же требуют конкретных результатов, а при этом ни одно из массовых исследований и ни одно из денежных вложений в эту область никаких результатов не дало. Так, в 60-х годах в Институте автоматики и электрометрии Сибирского отделения АН СССР в Академгородке под Новосибирском работала лаборатория доктора наук В. П. Петрова. В лаборатории около двадцати лет изучались телепатические возможности животных и людей. Она финансировалась Министерством обороны и ставила стратегической задачей передачу мысленных приказов на подводные лодки и отслеживание приказов противника. Наиболее удачными считались опыты по передаче телепатических сигналов у кроликов, которые служили в этой лаборатории модельными объектами. Но когда в московской лаборатории в Институте проблем передачи информации попытались повторить и подтвердить эти опыты, то результат оказался нулевым. Не сумела обнаружить никаких достижений и специально организованная комиссия, так что эту лабораторию В. П. Петрова закрыли. Таким образом, отсутствие явных доказательств при растущей массе опытов все же заставляет научно настроенных людей подозревать скорее отсутствие явления, чем его редкость или трудноуловимость.

Итак, на сегодняшний день бесконтактную передачу мыслей на расстояние или чтение мыслей ни зарегистрировать, ни надежно доказать не удалось, несмотря на столетний период очень интенсивной экспериментальной работы.

Зеркало мыслей

Многие ученые, работающие как в практической, так и в теоретической сфере психологии, убеждены в реальности телепатии. Мои вполне искренние беседы с практикующими психологами заставили меня принять тот факт, что никакая статистика и современные методы вкупе с научной методологией не способны поколебать их убежденности. Более того, как выяснилось, психологи с легкостью оперируют понятиями “чувствование мыслей или настроения пациента”, “общение на бессознательном уровне”, “астральное влияние”. Зачастую мне говорили об отличиях в результатах при применении одних

и тех же практик, объясняя это лучшим или худшим мысленным контактом с пациентом. Если же психолог — религиозный человек, то ситуация усложнялась его индивидуальным пониманием веры. Но, так или иначе, в психологии речь не считается единственным и обязательным источником общения, а общение посредством нематериальных стимулов признается вполне обыденным явлением. Такое общение порой называют телепатией, что опять же вполне укладывается в оригинальное определение Майерса. Однако сами психологи, приверженцы подобного нематериального контакта, призывают не использовать термин “телепатия”. Мало того, что для строгости изложения следует его каждый раз переопределять, так еще о “телепатии” говорило столько глупцов и мошенников, что использование такого термина может стоить репутации. Известно, что научные и медицинские статьи, в которых исследуется телепатия, не принимаются в рецензируемые научные журналы. Зато если заменить везде по тексту слово “телепатия” на термины “эмпатия”, “индукция” или “харизма”, то статья сразу превращается в научную. Действительно, такое сопоставление понятий вполне возможно, по крайней мере на поверхностном уровне. Вспомним, как определяют эмпатию: “процесс общения, в котором участники разделяют умонастроение и эмоциональный настрой друг друга”. Чем не телепатия?

Важность и, между прочим, реальность такого общения очевидна, как ее ни называй. В середине XX века российский историк Борис Федорович Поршнев обрисовал любопытную модель антропогенеза, в основу ее была положена присущая человеку способность к эмпатии и имитации.

Борис Поршнев размышлял о начале человеческой истории и о роли речи в развитии человека. Ключевым фактом его концепции является динамика технического прогресса на ранних этапах эволюции человека. Поршнев обнаружил, что технический прогресс начался вовсе не с момента происхождения человека, а существенно позже. Мало того, с некоторого момента темпы технического прогресса, разнообразие орудий труда нарастали лавинообразно. Ученый объяснил эту техническую революцию становлением членораздельной речи. Речь помогла более точно описывать, запоминать и передавать потомкам необходимые технические знания, совместно и слаженно работать с предметами. Даже полные неумехи могли теперь получить необходимые инструкции, а после вполне достоверно описать процесс изготовления орудия и методы его использования. Но что было в тот довольно долгий период, пока речи еще не было, а homo sapiens уже сформировался? Поршнев предположил, что человек изначально был не хищником, а всеядным падальщиком, и, кстати, это предположение теперь подтвердилось. Однако он жил в мире, населенном хищниками, и должен был уметь эффективно защищаться от них и как-то на них воздействовать. Предположительно именно в этот период на основе развитых имитативных способностей человека и развились механизмы эмпатии. Насущной задачей эмпатии была защита от хищников. Человек мог понять (просчитать) намерения грозного соседа и предпринять какие-то превентивные шаги. Поршнев считал, что спасительной мерой могли быть внушение или сигнальная индукция — некое действие, переключающее внимание хищника.

Эти способности человека в те времена развились основательно, так что человек стал настоящим царем природы, понимающим язык зверей и птиц. Численность людей постепенно росла. Перенаселенность и экологический кризис вынудили использовать эмпатию в борьбе с себе подобными. Появились две расы: одна совершенствовала эмпатию, другая изобретала иные способы общения. В первое время после кризиса первая главенствовала, нападая, между прочим, на своих менее чувствительных соседей. Зато другая на основе эмпатии и в ущерб ей постепенно совершенствовала речь, и это довольно скоро дало ранним “лингвистам” огромное преимущество. Таким образом, согласно Поршневу, все мы в своей основе немножко телепаты, но, будучи болтливыми от природы, потеряли эту способность.