Легион павших. IV - V Акт (СИ) - Крэйн Эри

— Создание душ звучит уж слишком…, — Райз скептически приподнял бровь и уголок рта.

— Невероятно, — закончила за него Кара.

— Душа — просто сгусток энергии, упорядоченный определенным образом. У каждой есть точка во времени и пространстве, где она родилась. Мы всего лишь собираем необходимый для запуска этого процесса ресурс и ждем. К сожалению, даже наш уровень развития технологий не позволил приблизиться к ответу на вопрос, как именно это происходит. Все, что было нам доступно — это проводить те же ритуалы, что проводили наши предки десятки тысячелетий назад.

— Что происходит с душами виторэ после смерти? Вы ведь не живете вечно.

— Вечно не живем. Хотя это вполне по силам, если владеть навыком трансформации на должном уровне. Если же нет — помогать тебе никто не станет. В нашем обществе существовало строгое регулирование смертности и рождаемости. Иначе перенаселения и нехватки ресурсов было не избежать.

Къярт устало прикрыл глаза и постарался абстрагироваться. Порядки виторэ были одним из немногих, что отлично отпечаталось в голове. Когда их численность приблизилась к пяти сотням миллионов, каждая новая жизнь оплачивалась смертью. Например, смертью от старости из-за неумения полностью исцелить себя: каждому виторэ были доступны знания всего вида, но если кто-то нуждался в помощи, оказание этой помощи лежало на его собственных плечах. Медицины в контексте помощи другим не существовало, как таковой. Выживает сильнейший — в самом что ни на есть буквальном смысле.

Среди тех, кто не страдал от физических недугов, нередко встречались те, кому элементарно наскучило жить: кому-то в пятьсот или тысячу лет, а кто-то решал уйти еще до сотни.

Помимо всего прочего, у виторэ существовали поединки. Чтобы получить возможность завести потомство, нужно было дождаться чьей-то смерти и при этом не стоять в конце списка из тысяч других желающих. Те, кто считал себя достаточно сильным и не желал ждать, мог участвовать в добровольном поединке. Награда за победу — возможность завести потомство; наказание за поражение — смерть. Одна жизнь в обмен на другую, только без необходимости стоять в очереди.

— Что касается душ, — Риэ-рэ в задумчивости нахмурила брови, — мы предполагали, что после смерти оболочки они теряют способность к трансформации или и вовсе разрушаются, так как нестабильны изначально. Но, похоже, это не так, раз некромант смог призвать нас. Возможно, рыцари Отары знали об этом больше, и именно наложенное ими проклятие каким-то образом сохранило наши души в целости. Точный ответ мне не известен.

— А что за рыцари? — спросил Райз. — Ты уже как-то упоминала их.

— Приближенные Пастыря, того, кто стоит во главе Отары. Его личные телохранители и генералы армий. Сверхсущества, обладающие феноменальной силой и особыми навыками.

— И много их?

— У той Отары, которая поработила наш вид, их было четырнадцать.

Райз криво улыбнулся и поскреб затылок.

— Нужно продолжать, — сделав над собой усилие, Къярт поднялся на ноги и направился к ближайшему камню с останками виторэ.

На этом беседы с Риэ-рэ не закончились. Она не только подтвердила присутствие абсолютного щита у Орды, но и пролила свет на мотивы, с какой целью та нападала на миры. Главной задачей было накопление эссенции жизни и дальнейшая ее доставка в Колыбель — мир, где зарождались Отары. Увы, Риэ-рэ не знала, в чем глубинный смысл экспансии, ради которой выжигали жизнь в десятках миров.

На призыв виторэ Къярт потратил столько же времени, сколько и на паладинов, пусть последних и было в два раза больше, чем метаморфов. Но вот в крипте остались одни только стеклянные кубы и пустые кости, и пришло время уезжать из Эсшена.

Виторэ остались скрываться в горах: под защитой собратьев, получивших энергии достаточно, чтобы вырастить себе боеспособные тела.

— Риэ, пойдем сегодня с нами, — позвал Райз, когда последний из десяти выбранных ею виторэ принял облик зверя — размером чуть меньше грива, но на вид куда более устрашающего.

— Зачем?

— Мы отправимся к следующей крипте завтра утром. Ты пойдешь с нами. Смысла тратить время на то, чтобы забрать тебя отсюда — нет.

— Я могу и сама явиться на любое указанное место. Могу встретить вас на выезде из города.

— Да ладно тебе, — Райз нетерпеливо тряхнул головой. — Нам несколько дней тащиться по холоду, а так хоть одну ночь проведешь под теплой крышей. Поспишь на нормальной кровати. Тебе вообще нужен сон?

Риэ-рэ перевела вопросительный взгляд на Къярта.

— Пойдем, — сказал он.

У него не осталось сил думать о том, что замышлял Райз. Несомненно, тот преследовал какие-то свои цели, а не беспокоился о комфорте Риэ. Скорее всего его снова одолела паранойя по поводу виторэ и их намерений, и то, что Къярт связал метаморфов целой уймой запретов, для Райза не было причиной успокоиться.

Когда они вернулись домой, Риэ была растерянна. Она не знала, что ей делать и где быть, и просто ходила за Къяртом, как привязанная, пока Райз не попросил их с Карой сесть в столовой и ждать. В какой-то момент в комнате появилась Вильма, но, обнаружив помещение занятым, ретировалась — за все время проживания под одной крышей наладить общение с охотниками так и не получилось. Но, признаться, никто особо и не старался растопить лед.

Возможно, к отсутствию прогресса в их взаимоотношениях привело обострившееся ни с того ни с сего недоверие Райза ко всему живому и относительно живому, и то, что он не стеснялся это недоверие демонстрировать. Каждый раз, когда троица была дома и приходило время трапезы, прибегал посыльный с сумками из приглянувшегося Райзу ресторана дальше по улице. Как-то Кара поинтересовалась, всерьез ли тот допускает, что охотники попробуют их отравить. На что Райз отмахнулся и ответил: они с охотниками не настолько друзья, чтобы Вильма готовила на всю ораву, а не только на своих. Кара, возможно, в эту отговорку поверила. Къярт — нет. Но он был слишком утомлен, чтобы докапываться до истинных причин.

Порой он задумывался о том, что его перманентная усталость могла оказаться не усталостью, как таковой, а отстраненностью — той самой, к которой он когда-то стремился. А может, дело и впрямь было в банальной усталости, и не столько из-за призывов, сколько от нехватки ночного сна. Кошмары не становились легче, и каждый раз засыпая, Къярт знал, что встретится не только с теми, кого, желая защитить, сам же и погубил, но и с тем, кто будет охотиться на него самого. И как бы он ни пытался избавиться от этих мыслей, стоило ему вспомнить о исполине, истреблявшем виторэ, и его снова бросало в дрожь.

— Мне не нужна еда, — произнесла Риэ-рэ, когда Райз поставил перед ней тарелку. — Я же говорила, что у меня нет пищеварительной системы.

— И ты не можешь ее создать?

— Зачем?

— Даже не знаю, — Райз усмехнулся. — Чтобы получать удовольствие от мелочей?

Риэ-рэ посмотрела на него долгим взглядом и кивнула.

Къярт сумел сохранить самообладание, когда до него донесся тихий шорох на пару с бульканьем и прочими звуками, которые сопровождали быстрое формирование новых органов. Кара к подобному была менее готова и, сдержанно улыбнувшись, прикрыла губы ладонью.

— Изначально вашему виду не требуется пища? — с невозмутимым видом Райз уселся на свое место. — Мы с тобой так много говорили об Орде, и совсем обделили вниманием вас самих.

— Да, еда требуется. Доступ к энергии других видов не всегда есть под рукой. И это, скорее, как дополнительный талант, а не что-то, что использовали все виторэ в повседневной жизни. Большинство прибегало к трансформациям исключительно для лечения и защиты.

Риэ-рэ посмотрела на тарелку перед собой, положила в рот ломоть сочного запеченного мяса и, едва приподняв уголки губ, прикрыла глаза.

— Я же говорил, — Райз удовлетворенно хмыкнул.

— Спасибо. Прежде ты не проявлял такой доброжелательности.

— Что поделать: Къярт из меня всю душу вытряс, требуя быть с тобой помягче. Тем более, раз мы — союзники, и враг у нас общий, не вижу смысла для конфликта.