Леди Стойкость - Сьюзен Робинсон

— Дерри! Пожалуйста, мне надо кое-что тебе сказать.

— Я только что передал Тимоти Айра в руки первого министра Сесила. Наш бриллиантовый павлин выкрикивал имена предателей так громко, что мне понадобились помощники.

— А что с вдовствующей графиней?

— Против нее нет доказательств, Теа, bella. Ты видела украшенную драгоценностями руку, но это могла быть рука Тимоти Айра. Сесил допросит его относительно леди Линфорд. Кровь Господня, кажется, я избавился от этой заразы. Я чуть не сошел с ума, когда ты пропала. А я, болван, приказал тебе оставаться в карете.

Теа закрыла рукой рот Дерри.

— Ради Бога, ты когда-нибудь прекратишь болтать и выслушаешь меня? Я должна говорить сейчас, пока во мне еще осталась смелость.

Глядя на нее, Дерри поцеловал руку, закрывавшую его рот, и опустился на землю, притянув ее за собой.

Она упала на колени рядом с ним, потом села на пятки. Она намеревалась смотреть на него во время разговора, но это оказалось невозможным — шевелить губами, уставившись в эти голубые глаза. Она опустила взгляд на сомкнутые руки.

— Ты сказал, что будешь идти за мной, пока реки впадают в море. — Она быстро взглянула на него. Он нахмурился, но на лице остался след улыбки. — И ты заботился обо мне, как никто другой, даже мой отец, особенно мой отец.

— Но я и подверг тебя опасности.

Она придвинулась ближе к нему и коснулась его рукава.

— Выслушай же. Хотя мы чаще спорили, чем приходили к согласию, с тех пор как встретились, я научилась снова… общаться с людьми. И стала более смелой.

— Да ты и всегда была храброй. Когда я бросил тебя… лучше не вспоминать этот кошмар. — Дерри поцеловал ее руку. — Ты самая храбрая женщина.

— Надеюсь, так как мне надо кое-что у тебя спросить. — Она глубоко вздохнула, прежде чем снова заговорить. — Ты сказал, что покинешь меня, как только поймаешь предателей, но я больше не хочу, чтобы ты уезжал. Ты… Ты необходим мне. Без тебя я не буду счастлива. — Смотря в его изумленное лицо, она коснулась его руки. — Я хотела просить тебя…

— Стоп.

Она отклонилась назад, ее страх усилился, когда она заметила, что Дерри смотрит в сторону.

— Ты мало обо мне знаешь.

— Я знаю, что ты разбойник, шпион и соблазнитель женщин. Я знаю, что ты можешь убить с такой же легкостью и с таким же мастерством, как даришь поцелуи. Боже, я даже знаю о твоем подлом отце и о его нелепом обвинении,

— А ты знаешь о моей жене?

— Она умерла.

— Да, она умерла прежде меня, но не за попытку отправить меня в царство мертвых первым. Теа, bella, нет женщины, которую я бы желал так, как тебя, но я не могу позволить себе жениться снова и рисковать своей жизнью.

Она поколебалась мгновение, пытаясь угадать, что он чувствует, но он закрылся, как бутылка с пробкой.

— Оставь это, — сказал он тихо.

— Я не могу.

— Пожалуйста.

Она покачала головой.

— Я люблю тебя.

Дерри вскочил на ноги, она сделала то же. Он шагнул по направлению к дому.

— Ты слышал, что я сказала? — спросила она. Дерри молчал, не оборачиваясь.

— Я просил тебя оставить все как есть, но ты заставила меня четко все обозначить. Я не хочу больше жен, не хочу опасности, дремлющей в моей кровати. Я умоляю тебя — остановись.

Она подошла к нему, схватила его за запястье и вынудила взглянуть на нее.

— Ты не хочешь меня?

— Я постоянно желаю тебя, — сказал он. — А теперь прекрати, ради Бога, этот разговор о замужестве, так как лучше не тревожить дьяволов внутри меня.

Он попытался выдернуть руку, но Теа только крепче сжала ее.

— Но это старые дьяволы с серыми бородами. Я никогда не предам тебя.

Дерри побледнел и весь напрягся, когда она отказалась освободить его.

— Умоляю тебя, не говори больше. — Он повысил голос.

— Ты боишься.

— Кровь Господня! — Дерри повернулся к ней, выдернул свою руку и сцепил руки за спиной. — Ты видела шрамы на моем теле. Если бы у тебя были такие же, причем абсолютно незаслуженные! В этом виновата женщина. Никогда больше женщина не будет властвовать надо мной.

Теа не поняла, почему она бросилась в его объятия. Может, она просто хотела, чтобы он замолчал. Она обняла его шею и наклонила его голову. Завладев его губами, она страстно поцеловала его, пробиваясь языком в его рот.

Его руки сначала отталкивали ее, потом приподняли ее, чтобы поцеловать в ответ. Теа пожирала его губы. Когда она снова скользнула языком в его рот, он вздохнул, оторвал ее от себя и поставил на землю.

Пошатываясь, она подошла к нему, но он выставил руку, преграждая ей путь.

— Нет, — сказал он. — Я могу быть твоим любовником, не больше.

— Ты не можешь быть моим любовником, но ты можешь быть гораздо большим. Пожалуйста, Дерри.

— Иисус Мария! — Он устремился к ней. Обняв ее, он произнес:

— Я предлагал тебе удовольствие и верность, но ты желаешь получить мою душу. Я не могу отдать тебе ее, ты слышала? Она мертва. Она умерла в Тауэре, когда мне было семнадцать.

Теа вскрикнула, когда он сжал ее пальцами. Выругавшись, он отшвырнул ее от себя. Он бросился от нее бегом, как от ведьмы, пытавшейся сожрать его, и скрылся из виду, прежде чем ей пришло в голову броситься за ним.

Около тропинки был след его башмака. Она смотрела на него, неспособная понять, что чувствует. Казалось, все чувства улетели из ее тела с бегством Дерри. Она прошла обратно к акведуку и уставилась на воду.

Она предложила ему свою любовь, а он отвернулся, как будто она за столом предложила ему прогорклую еду. Она говорила о любви, а он — о страсти и удовольствии. Она опять ошиблась.

Он не хотел ее, просто попользовался ею. Теа упала на колени и зажмурилась, когда ее грудь пронзила острая боль. Боже, она бы могла с таким же успехом быть нищенкой, протягивавшей ему чашку, разносчиком дешевых безделушек. Так-то он ценил ее, как дешевую безделушку, не достойную той цены, которую за нее просят? Она согнулась и сжала себя руками. Наконец появились слезы и вместе с ними сознание того факта, что она нежеланна. Рыдания прорывались из глубин ее тела, когда она поняла, что именно этого боялась.

Неужели это плохо-желать, чтобы один мужчина встал рядом с ней перед Богом, жаждать, чтобы он предложил ей больше, чем наслаждения и удовольствия, когда это ему хочется? Теа упала на землю и засунула кулак в рот, чтобы сдержать крик отчаяния. Ей не следовало приезжать в Лондон, верить бабушке, верить ему. Лучше прожить всю жизнь в одиночестве, чем терпеть такие мучения.

Дерри покинул Бриджстоунское аббатство почти сразу же, как оставил Тею. Она смотрела, как он уезжает на своем Юпитере, и знала, что никогда больше не увидит его. В середине лета зима установилась в ее теле, тронула ее кости, утвердилась в ее бытии. Три дня прошли, а она не вспоминала об их разговоре. Время как-то шло само собой, пока она сидела у окна, погруженная в свою печаль.