Турнир четырёх стихий (СИ) - Кин Мэй

Наши взгляды пересекаются, и я снова чувствую, как в моей груди ускоряется глупое сердце. Ведь стоит этому парню проявить подобную наглость и оказаться так близко — оно капитулирует без шанса на бегство.

— Хорошо, — на выдохе произносит он, словно боится передумать.

В первые секунды мои глаза просто округляются. Ведь я даже успела подумать о том, что все-таки перегнула палку. Он вполне мог бы просто поставить свою обычную подпись. Но…

Раз уж согласился. Надо идти до конца.

Он спешно убирает свою руку. И я делаю тоже самое, на мгновение задержавшись на его пальцах взглядом. После чего протягиваю ему перо, на кончике которого переливается золотая пыльца чернил и невольно задерживаю дыхание.

Лукас же, наоборот, усмехается, а затем, не задумываясь, ставит свою подпись в правом нижнем углу, завершив её острой четкой линией с небольшим завитком на конце. После чего переводит непонятный горящий взгляд на меня. И, честно говоря, внутри меня все переворачивается. Слишком ярким и многообещающим он кажется мне в этот момент. Однако на моем лице по-прежнему блуждает легкая ухмылка, когда руки скрещены на груди, в своеобразном щите.

С колотящимся в груди сердцем, я жду дальнейших действий. И он не заставляет меня долго ждать. На миг прикрывает глаза, словно пытается сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Спустя пару секунд его пальцы издают щелчок, и на их кончиках появляется яркое, искрящееся пламя, глубоко синего цвета. Парень открывает глаза и быстрыми хаотичными взмахами прорисовывает пальцами символ, так напоминающий корону.

Я с неподдельным интересом наблюдаю за каждым его движением, за каждым плавным изгибом линий. Он не просто создаёт их, перенося в реальную материю, но ещё и вкладывает в них свою силу, свою стихию и душу.

«Вот она, подпись мага» — проносится в моих мыслях, когда огненная корона, словно печать, с силой ударяет о край листа, от чего впервые секунды мне даже кажется, что сейчас он вот-вот сгорит. Но вместо этого — светящаяся корона перестаёт пылать цветными бликами и замирает, превратившись в четкий, материальный символ на плотной бумаге.

— Надеюсь теперь — ты довольна.

Ещё на несколько секунд мой взгляд задерживается на впитавшемся в бумагу объёмном рисунке, изредка поблёскивающим серебром, а затем я наконец перевожу взгляд на парня.

В этот момент мне сложно скрыть изумление, затаившееся в моих глазах.

Он действительно это сделал…

Он действительно поставил магическую печать.

И не верю, что говорю это, но…

— Я просто хочу тебе верить, Лукас…

Его взгляд блуждает по моему лицу, когда он заглядывает в мои глаза. И, когда мне кажется, что сейчас он издаст смешок, этот парень в который раз удивляет меня. Ведь вместо этого Дэльер выдыхает и без какой-либо игры в голосе произносит:

— И ты можешь это сделать.

Впервые за все это время, в эту секунду, глядя в его глаза и чувствуя, как меня пробирает мелкая дрожь, я действительно верю ему.

Почему-то именно в этот миг мне кажется, словно между нами что-то неуловимо меняется. Словно нить, что каждый раз притягивала нас к друг другу, как кукловод, играющий своими марионетками, становится крепче и ощутимее…

Мы одновременно моргаем, кажется только сейчас окончательно поняв, что зависли где-то на задворках реальности.

— Что ж… — чувствуя некоторую неловкость, начинаю я. — И с чего начнём?

Лукас снова засовывает свои руки в карманы, а затем пожимает плечами:

— Это ты мне скажи. Ведь этот день твой. Как ты обычно проводишь время?

Я задумчиво поджимаю губы, глядя на кожаную тетрадь, лежащую на столе, а затем снова поднимаю на него взгляд и уверенно говорю:

— Есть одна мысль. Идём. Начнём с того, что я делаю чаще всего.

— Тренируешься бросаться колкими фразочками и метаешь кинжалы? — склонив голову набок, расплывшись в едва заметной усмешке, как бы невзначай произносит он.

— Нет. — Мои губы растягиваются в язвительной ухмылке. — Охочусь на зверей, а затем вынимаю их внутренности, чтобы после — законсервировать по баночкам и любоваться ими, как дорогими трофеями.

Надо ли говорить, что во время мой речи каждый мускул на моем лице расслаблен. Взгляд остаётся серьёзным, несмотря на распаляющееся пламя веселья. Поэтому спустя пару секунд лицо парня все больше становится обескураженным.

Я обхожу стол, по-прежнему удерживая маску невозмутимости — этакая мисс «нагоняющая страх и ужас». Но стоит оказаться рядом с парнем, я все-таки усмехаюсь. Хлопаю его по плечу и говорю:

— Расслабься. Я пошутила.

После чего разворачиваюсь и следую в сторону двери.

— Идём. Сейчас ты сам все увидишь.

Глава 29.

Мы заходим в конюшню, и стоит только моему взгляду упасть на черногривого красавца, губы сами собой растягиваются в улыбке. Я тут же улавливаю биение его сердца. А, когда он поднимает на меня взгляд бездонных карих глаз, с росчерком золота по краям радужки, — я чувствую его безудержную, искреннюю радость.

— Принц! — усмехнувшись говорю и тут же кидаюсь ему навстречу, ведь он свободно выходит из стойла, которое я никогда не закрываю, чтобы без каких-либо препятствий в любую минуту выйти и погулять, где вздумается.

Все-таки нрав у этого коня тот ещё! Не говоря уже о любви к свободе.

Помню, когда только впервые увидела его в лесу, пощипывающего траву, вместо того, чтобы сбежать, как и многие существа подобного рода, нетерпящие такой близости, он с интересом разглядывал меня. Да так, словно бы это не я беззащитное существо, на которых периодически охотятся къеры — люди, находящие развлечение в охоте за животными, в том числе магическими существами. А затем либо незаконно распродают добычу, либо убивают, стряпая деликатесы или же снабжая разные зельевые лавки материалами для изготовления тех или иных настоек.

Именно тогда, заглянув в эти безумно живые глаза, я вдруг поняла, что этот конь смог бы понять меня и без ведьмовских чар. Без каких-либо слов. В тот день — я и подумать не могла, что увижу этого красавца снова. Ведь стоило раздаться мамину голосу, а мне отвлечься, как он скрылся из виду. Однако последующие несколько дней он приходил на обочину леса и выжидающе смотрел на меня, когда я бегала по поляне, играя с бабочками.

Спустя неделю у меня появился самый лучший друг. Я назвала его — Принц. Прямо как из сказки про заколдованного принца, который постоянно обижал животных и совершенно не ценил то, что имел. Он не понимал, что кто-либо еще может также чувствовать, любить и страдать, как и человек. Поэтому защитница леса — Ария — превратила его в того, кого он боялся с раннего детства, а потому презирал больше всех, — в коня.

Честно говоря, эта история довольно долгая. Однако не без счастливого конца, где потерянный мальчик в итоге обретает самого себя, осознав многое вокруг, благодаря одной девочке, так своевременно спасшей его от къера.

Мне не пришлось долго уговаривать маму, чтобы она разрешила ему жить у нас. Ведь она была такой же, как и я. А потому всегда разрешала мне таскать в дом кого бы то ни было. Будь то огненная белка, едва не спалившая наш домик. Или же эвкалиптовый мерий, который съел чуть-ли не половину мебели. По крайне мере большинство из неё он точно успел распробовать и оставить след своих маленьких, но безумно прочных и острых зубов.

— Серьезно? Принц? — позади меня раздается удивленный смешок, и я оборачиваюсь, перестав наглаживать своего друга по темной густой гриве.

— Почему бы и нет? — не став вдаваться в подробности, в конце концов говорю я, свободно пожимая плечами.

Если уж я действительно решилась на подобный шаг — довериться ему и раскрыть частичку своей души, то пожалуй — ссоры и излишние стычки нам ни к чему.

— Что-то вроде, у каждой девочки должен быть свой принц? — без тени сарказма и какой-либо иронии произносит он, улыбнувшись уголками губ, когда его глаза вовсю изучают мои.

Я невольно опускаю взгляд и едва улыбаюсь.