Уманский «котел»: Трагедия 6-й и 12-й армий - Олег Нуждин

Всего за 7 августа части 100-й дивизии взяли в плен 1400 человек, среди которых оказался раненый майор Н.М. Смеловский – командир 391-го гаубичного артполка 190-й дивизии, на поле боя обнаружили до 500 убитых бойцов и командиров. Собственные потери также оказались значительными: только 227-й полк заявил о 37 погибших, 30 раненых и семи пропавших без вести солдатах[385].

К утру 8 августа командование 101-й пехотной дивизии доложило о взятии в плен 546 красноармейцев, захваченных семи орудиях и одном танке. В ночь на 8 августа группа советских воинов численностью до роты атаковала из леса у ст. Емиловка, прорвала немецкий заслон и стала уходить в южном направлении. Преследовать ее противник не стал, рассчитывая, видимо, что их уничтожат соседние части и подразделения.

Весь день продолжались бои у с. Маринополь. Блокированные в ур. Александровское бойцы 80-й и 141-й дивизий также предпринимали неоднократные попытки вырваться из окружения. Только немногим это удалось, остальные были убиты или попали в плен. Среди последних, по немецким сведениям, оказалась группа командиров штаба 80-й дивизии. К сожалению, документы противника не позволяют с уверенностью говорить, кто именно оказался в плену в этот день. Известно, что полковники С.М. Рогачевский и С.А. Кабатчиков смогли вырваться из кольца и пробились к своим. Начальник штаба 37-го корпуса в группе бойцов и командиров, обходя немецкие гарнизоны в с. Александровка, ст. Помошная и г. Чигирин, 3 сентября вышел к с. Галицина, где держали оборону конники 3-й кавдивизии[386].

Так погибла 80-я дивизия, одно из наиболее боеспособных соединений 6-й армии. Из ее командного состава, кроме упомянутых выше, посчастливилось выйти немногим, и среди них – командиру 144-го гаубичного полка майору А. С. Модзелевскому. В известных нам отчетных документах 17-й армии генерал В.И. Прохоров как военнопленный не числится. Выяснить место и обстоятельства пленения командира 80-й дивизии на настоящий момент еще не удалось. Всего за три дня части LII корпуса захватили до 2 тыс. пленных, убив в боях до 900 красноармейцев.

Небольшие группы бойцов и командиров все еще прятались по лесам, балкам и полям на всем пространстве от Новоархангельска до Кировограда, все еще не теряя надежды на выход из окружения. Многие из них в течение дня были обнаружены противником, уничтожены или пленены. Некоторые с боями пробивались к своей цели – линии фронта. Одна из них во второй половине дня 7 августа вышла к с. Сухой Ташлык, где располагались тылы 101-й легкопехотной дивизии.

В первой половине дня немцы проводили зачистки в полях, прилегающих к селу с востока и севера. В это время они заметили колонну военнопленных, двигавшуюся от с. Степановка в южном направлении. В ней насчитывалось от 2000 до 3000 человек. Поскольку положение в тыловой районе оставалось неопределенным, солдаты 101-й дивизии направили ее сначала в район командного пункта своего соединения в с. Сухой Ташлык, а уже оттуда – через с. Пушково на корпусный сборный пункт в Голованевске. В качестве сопровождающих были выделены несколько солдат 228-го полка, которым в качестве усиления придали одного офицера, одного унтер-офицера и девять солдат от 101-го батальона снабжения. Общее командование принял обер-лейтенант Метцерот.

В колонне военнопленных оказались два советских полковника, которых по приказанию Ib дивизии доставили к нему на допрос. Одним из них оказался начальник артиллерии 58-й дивизии И.М. Прокофьев, фамилия второго осталась неизвестной. По окончании допроса оба полковника, а также один задержанный в штатском красноармеец были направлены в с. Пушково на грузовике. Сопровождали пленных фельдфебель, унтер-офицер и водитель (в кабине) и один охранник в кузове.

Когда машина удалилась на полтора километра от Сухого Ташлыка, она неожиданно попала под обстрел. От разбросанных по полю стогов по ней из нескольких винтовок и пулемета вела огонь довольно многочисленная группа красноармейцев. Обстрел оказался настолько плотным, что дальнейшее передвижение показалось немцам невозможным, и они попытались развернуться. В этот момент унтер-офицер был тяжело ранен, мотор заглох, и тут немцы заметили, что в их сторону двигаются не менее 35 красноармейцев. Запаниковав, немецкий фельдфебель расстрелял обоих полковников и красноармейца, находившихся в кузове, и бросился наутёк. Однако далеко он не убежал: через несколько мгновений его скосила меткая пулеметная очередь. Только водителю и охраннику удалось спастись бегством. Добравшись до Сухого Ташлыка, они подняли тревогу.

Направленная на поиск красноармейцев команда никого не обнаружила, видимо, им удалось незаметно скрыться от преследования. На всякий случай немцы обстреляли прилегающие к дороге поля из двух 88-мм зенитных орудий. Вечером грузовик на буксире доставили назад в Сухой Ташлык[387]. Так погиб полковник И.М. Прокофьев.

Продолжались бои и в районе Зеленой брамы. По-прежнему сохранялись очаги сопротивления в лесу восточнее с. Копенковатое, и пока все попытки противника выбить оттуда красноармейцев заканчивались неудачей. Сдаваться здесь никто не собирался.

Ночь на 8 августа, впервые с начала сражения под Уманью, прошла для немцев сравнительно тихо. В течение первой половины дня немецкий 477-й полк возобновил зачистку лесного массива, были обнаружены и взяты в плен новые бойцы и командиры Красной армии. К вечеру уже можно было доложить, что в этом лесу советских войск более нет.

Показания пленных свидетельствовали, что моральный дух укрывшихся в урочище Зеленая брама резко упал. Этим обстоятельством решил воспользоваться командир 24-й дивизии генерал Г. фон Теттау. Он не видел смысла штурмовать лес и тем самым жертвовать жизнями своих солдат. Поэтому по его приказу была сформирована команда парламентеров из шести советских военнопленных. В нее вошли два командира, один связист и трое красноармейцев. Им выдали телефонный аппарат с 10 катушками полевого кабеля по 500 м каждая. С ними в 12.35 вышли хауптман Шилльбах, оберлейтенант Демель и лейтенант Штайн в качестве посредников. Команда должна уговорить сдаться как можно больше советских бойцов и командиров. В случае любых непредвиденных ситуаций или потери связи все должны немедленно вернуться обратно.

Но как только команда попыталась углубиться в лес, она была обстреляна укрывавшимися там бойцами. Два переговорщика были ранены, но от поставленной задачи не отказались. Начались длительные по времени призывы к окруженным сдаваться в плен, и они возымели относительный успех: вскоре командование стало получать сообщения о небольших группах красноармейцев, которые начали входить из леса с поднятыми руками. Первой появилась группа из 12 человек, потом из 40, за ней показались еще 18 и еще 60. Большинство сдающихся были пленены в полосе 31-го пехотного полка, 35 человек – у 32-го. Часть вышла на участке соседней 125-й пехотной дивизии.

Во второй половине дня разразилась гроза, и связь с парламентерами прервалась. В это время части 125-й дивизии предприняли атаку на лес Зеленая брама. Отправленные 24-й дивизией парламентеры оказались меж двух огней, с одной стороны, их стали обстреливать оборонявшиеся в лесу красноармейцы, с другой, на них могли выйти солдаты 125-й дивизии. В спешном порядке хауптман Шилльбах отправил сообщение соседям, что в лесу находится группа парламентеров, опознавательными признаками которой являются немецкие телефонные аппараты.

Направленная в лес команда парламентеров вернулась к вечеру. Двое из нее вышли на участке 32-го пехотного полка, остальные – в полосе 31-го полка. В целом, действия команды были признаны удачными, благодаря ей в плен сдались за день не менее 800 человек[388].

Вечером прибыл автомобиль с громкоговорителем, имевшим радиус слышимости до 6 км. Призывы к сдаче продолжались до наступления темноты. Около 23.00 в плен сдалась группа бойцов и командиров, среди которых оказался полковник А. С. Слижевич – командир 862-го полка.

С уничтожением командования 12-й армии и захватом села Подвысокое организованное сопротивление остатков войск 6-й и 12-й армий было окончательно сломлено, и окружение, в основном, ликвидировано. Разрозненные группы красноармейцев продолжали сопротивление, и попытки просочиться сквозь немецкие боевые порядки вплоть до 13–15 августа.

Глава 5. Завершение Уманского сражения

Последним очагом организованного сопротивления можно считать действия группы войск, которую возглавил штаб 49-го корпуса. В нее вошли пограничники 97-го пограничного отряда, 21-й кавполк НКВД и несколько разрозненных отрядов красноармейцев и командиров, которые не смогли самостоятельно выйти из окружения.

В опубликованных воспоминаниях – батальонного комиссара Е.А. Долматовского и пограничника майора Г.А. Перекальского, рассказывается о действиях бойцов и командиров группы С.Я. Огурцова. Майор Г.А. Перекальский не успел принять участия в прорыве, он днем 6 августа вел бой в селе Копенковатое, а вечером ушел в лес с группой в 60 пограничников. Тут отряд майора Г.А. Перекальского попал под артиллерийско-минометный обстрел и был рассеян. Осколком убило старшего батальонного комиссара Д.Г. Митузова, погибло несколько бойцов[389]. В сгустившихся сумерках пограничники встретили остатки 10-й дивизии НКВД во главе с полковником И.С. Магилянцевым, с которыми договорились действовать совместно. Но поздним вечером 10-я дивизия НКВД ушла на прорыв самостоятельно, никого не предупредив. В итоге майор Г.А. Перекальский принял решение разбиться на две группы – одной надлежало пробиваться на запад, другой – на юг[390].