Там, за зорями - Хващевская Оксана

Появился азарт. Стало просто интересно, насколько же его хватит. С каждым движением Злата Полянская становилась все смелее. Вот уже и футболка исчезла, и лямки кружевного темно-синего бюстгальтера были спущены с плеч, и ремень в джинсах расстегнут, и кружево трусиков проглядывало из-под пояса… В какой-то момент, засомневавшись и не зная, что сначала расстегнуть — застежку лифчика или все-таки еще немного помучить мужчину и снять джинсы, девушка приостановилась. Но Дорош, резко оттолкнувшись от стены, наклонился вперед и схватил Злату за руку. Она вскрикнула, но, кажется, даже испугаться по-настоящему не успела, оказавшись в его руках. Его губы покрывали поцелуями ее лицо, ушки, шею и грудь. Полянской было щекотно, она тихонько смеялась и обнимала его. А потом их губы встретились, и мир вокруг в буквальном смысле перестал для них существовать…

Глава 22

Насчет отгулов, которые, кстати, ей и в самом деле полагались, Злата не шутила. На следующий день, приехав на работу, она написала заявление. Ей его подписали без проблем, и, уезжая в тот день домой, в Горновку, она твердо намеревалась на неделю о работе забыть.

Дорош ведь обещал приехать первого января, и она уже заранее мечтала, как он останется на ночь, и, возможно, не на одну. Девушка запрещала себе думать о новогодней ночи, которую ей предстояло провести без него.

Гоня грустные мысли, она, как, наверное, и тысячи людей на всем земном шаре, была охвачена лихорадочным возбуждением предпраздничных дней. Полянская собиралась отправиться в районный центр, чтобы купить всем родным подарки, и не только им. Злата собиралась приобрести хотя бы небольшие сувенирчики старушкам в деревне. Она намеревалась навестить их тридцать первого декабря. Лешке тоже хотелось что-нибудь подарить. Ведь он уже не раз обещал послать все к черту и после Нового года устроить себе рождественские каникулы в Горновке. Перед Новым годом она хотела побывать у родителей, а еще накупить всяких вкусностей и впервые в жизни самостоятельно приготовить угощения к праздничному столу.

Но звонок из школы заставил ее несколько изменить планы. В районный центр Злата, конечно, съездила, подарки купила, вкусности разные тоже, да и к родителям на пару часиков забежала, но вот тридцатого декабря, едва ли не в самый канун Нового года, ее просили явиться на работу. Завуч приехала из санатория и собирала экстренный педсовет.

Школьный автобус во время каникул не ходил, поэтому в школу девушка поехала на рейсовом, благо в тот день он шел по расписанию, да и дороги после первых настоящих метелей службы успели основательно расчистить.

Педсовет не предполагал официального стиля одежды, на каникулах учителя расслаблялись. Поэтому и Злата сегодня натянула джинсы, теплый вязаный свитер, заплела волосы в колосок, надела серенькую шапочку, модную и стильную, которую только вчера купила, обула высокие сапоги на натуральном меху и довершила наряд коротенькой черной шубкой, отделанной серебристым мехом песца.

В это холодное зимнее утро солнце пробивалось сквозь призрачную завесу почти белых облаков, морозный воздух, чистый и прозрачный, искрился серебром. За огородами, укутанный снегами, как мехами, спал лес. Белое безмолвие царило над деревней, и только над крышами некоторых домов вился в небо дымок. На душе было светло и легко. Даже мысли о работе и о возможных разборках не могли ей сегодня испортить настроение.

Автобус к ним в деревню, как всегда, отправили небольшой, старенький, холодный, такой не жалко было гробить на ухабинах проселочных дорог. Он походил на ледяную коробку, казалось, в нем было еще холоднее, чем на улице. Забившись в уголок поближе к кабине водителя, девушка подняла воротник и сунула ладони в рукава, очень надеясь к концу поездки не превратиться в ледышку.

Стараясь не стучать зубами, Злата вышла из автобуса и, чтобы не угодить в сугроб, решила подождать, пока он отъедет от остановки. Полянская уже собралась перебежать дорогу, но вдруг остановилась. Навстречу ехала машина. Солнце слепило глаза, отражаясь в снегах, а машина была почти полностью занесена снегом, наверное, именно поэтому Злата как-то не сразу разглядела темно-синюю «ГАЗель». Сердце предательски дрогнуло в груди. «А вдруг это Дорош?»

Машина сбавила скорость и затормозила у школьной калитки, а Злата поспешно перебежала дорогу, пристально вглядываясь в лобовое стекло. Это действительно был Виталя. Улыбка расцвела на губах. Злата подняла руку, намереваясь помахать ему, и не сразу увидела, что он не один. Мужчина обернулся, только сейчас заметив ее. Злата перевела взгляд на женщину, захлопывающую дверцу кабины, и улыбка медленно сошла с губ. В полной растерянности она смотрела вслед удаляющейся Марине Александровне, а смелости, чтобы поднять глаза и посмотреть на Дороша, вдруг не нашлось. Она стояла, оглушенная и потерянная, а недостающие кусочки головоломки складывались в голове… И все показалось таким простым и до невозможности понятным…

Девушка почувствовала, как глаза наполнились слезами и прикусила губу. «Господи! Боже мой, нет! Нет! Это неправда! Это не может быть правдой!» Она не могла так обмануться! Виталя, ее Виталя и есть тот самый обаятельный подлец, о котором рассказывали девчонки в сентябре? Муж Марины Александровны Яблонской? Это неправда! Нет!

А между тем это и было объяснением его поведения и некоторых поступков и странностей, которые она замечала, но объяснить не могла. Злата ведь даже в неверности его подозревала, а он оказался женат! Человек, без которого она не мыслила своей жизни, был чужим мужем и отцом!

Злата Полянская медленно поднесла ладонь к губам, чувствуя, как от ужаса леденеет все внутри.

Дорош развернул машину и, объехав девушку, ударил по газам, оставляя ее в облаке снежной пыли. Злата так и осталась стоять, не в состоянии сделать и шага. Она не могла, просто не представляла, как сейчас войдет в школу, зайдет в учительскую и, как раньше, поздоровается с завучем. Как подойдет к ней, как станет разговаривать, как посмотрит в глаза… Нет, она не сможет, смелости у нее не хватит. Ей почему-то показалось сегодня Марина Александровна сразу все поймет. Прочтет в виноватых глазах ужасную правду — Злата Юрьевна Полянская и есть та самая дрянь, к которой ее муж таскается не один месяц и из-за которой она так несчастна. А вдруг и все это поймут? А вдруг Марина Александровна при всех оскорбит ее и попросит уйти? Нет, нет, нет! Такого позора Злата не сможет вынести! В панике девушка обернулась, готовая бежать без оглядки подальше и от школы, и из этой деревни вообще.

— Злат, привет! — раздалось у нее за спиной.

Полянская резко обернулась. Перед ней стояла молодая учительница младших классов, с которой они приятельствовали.

— Ну и холодрыга сегодня! Бр-р! — коллега поежилась. — А ты чего стоишь? Ждешь кого-нибудь?

— Нет, я… — пробормотала девушка.

— Тогда пойдем скорее! Я видела, завуча нашу уже привезли. Надеюсь, в санатории она отдохнула как следует, а доброжелатели еще не успели донести ей об изменах мужа! — хихикнула девушка.

Злата аж дернулась от этих слов. Как бы она ни пыталась, а в сознании все не укладывалось: Виталя, ее Виталя и вовсе не ее. Он чужой… А все слова, его слова — сплошная ложь и полнейшее притворство.

Слезы сдавили горло, и ей пришлось зажмуриться, чтобы ведать им скатиться по щекам. Только не здесь и не сейчас. Господи! Только не сейчас… Злата обращалась к богу, но глаза к небу поднять не смела… Не хватало храбрости, да и не имела она права просить у Господа Бога чего-то! Все воздается по заслугам, и ей воздастся и за улыбки, и за взгляды, и за ночи спим. И этот стыд перед Мариной Александровной, и эта боль, раздирающая грудь, и эти слезы, которые жгли глаза, и те бесконечные страдания, ожидающие впереди, тоска, дни без него и воспоминания, терзающие душу, — все это бесспорно она заслужила.