Судить буду я - Рауль Мир-Хайдаров

Хана Акмаля, оказывается, встречала огромная толпа родственников, друзей, земляков. Несмотря на строгости международного аэропорта, толпа прорвалась к трапу самолета и даже приволокла жертвенного барана, черного, крутолобого каракучхара с огромным курдюком, ему и перерезали горло на летном поле, в честь возвращения хана Акмаля на родину. Сценарий встречи, как понял Шубарин, был давно и тщательно разработан. Сенатор объяснил, что ему сказали, что Артур Александрович с семьей отбывает из этого же аэропорта в Италию на какое-то торжество, поэтому он оставил хана Акмаля наедине со встречающими и примчался, чтобы пожелать удачной дороги, - все мило, тактично, как и принято на Востоке. Но Сенатору же хотелось узнать одно - надолго ли отбывает за границу банкир? Недельный срок, конечно, мало устраивал его, но это лучше, чем завтра же отвечать на объявленный ультиматум. Но Сенатору повезло куда больше, чем он рассчитывал. Когда он помог донести чемоданы чете Шубариных до зала таможенного контроля и, распрощавшись с ними, поспешил на первый этаж, откуда до сих пор доносился шум от бурной встречи хана Акмаля, он увидел в углу зала ожидания мужчину, чье лицо показалось ему знакомым. Как только он на бегу попытался вглядеться в него внимательнее, почувствовал, что тот намеренно отвернулся в сторону окна. Тогда его неожиданно охватило любопытство, и он, спустившись на первый этаж, пересек зал и вновь поднялся на второй, но уже с той стороны, где находился заинтересовавший его человек. Успев подняться на три четверти лестницы, он увидел, как тот мужчина быстро встал и двинулся в зону таможенного контроля, куда недавно он проводил Шубарина с женой. Сомнения развеялись: он, конечно, знал этого молодого человека и даже помнил его фамилию - Стрельцов, Стрельцов Сергей Юрьевич. В ту пору, когда он работал заведующим отделом административных органов ЦК компартии Узбекистана и курировал КГБ, он не раз встречался с ним на Ленинградской, а еще больше слышал о нем как об очень талантливом офицере, которому поручались самые ответственные и деликатные задания. Его часто использовала Москва, когда нужен был человек для особо важной заграничной операции, не засветившийся в столице, и для чужих, и для своих.

Конечно, у Стрельцова не было повода бросаться ему в объятия, но и демонстративно прятаться нет причин, он ведь знает специфику его службы, и никогда бы не сказал прилюдно - здравствуйте, товарищ Стрельцов! - или что-то в этом роде. Хотя гудевший внизу, у его ног, зал не давал ему сосредоточиться. Сенатор вдруг отрешился от всего, как бы отключил все звуки вокруг. Он мог в особо опасные минуты сконцентрировать внимание и волю в кулак, в такие минуты что-то скорпионье виделось в его лице, не зря он родился под этим знаком Зодиака. Он пытался вернуть в памяти прошедшие двадцать минут, когда узнал, что Шубарин отбывает в Милан, и поспешил на второй этаж. Шаг за шагом он восстанавливал сцены, словно привычно отматывал ленту на видеокассете, чтобы внимательнее вглядеться в нужный кадр. Хотя за двадцать минут прошло не так много событий, чтобы было за что зацепиться, он продолжал упорно искать, совсем забыв о хане Акмале, о людях, его встречавших, понимая, что надо вернуться в холл, пробиться к нему, чтобы все видели, запомнили, с кем он стоит в обнимку. Но что-то удерживало его на лестнице, подсказывало: ищи! ищи! - а он всегда доверял своему чутью. И вдруг вспомнил, вспомнил - не видение, а ощущение. Когда он говорил с Шубариным и его женой, то чувствовал на себе затылком чей-то упорный взгляд, словно кто-то хотел развернуть его к себе лицом, и он обернулся машинально. Вот тогда-то он и заметил стриженый затылок успевшего повернуться к нему спиной мужчины, и в глаза ему бросилась новомодная, еще не прижившаяся в Ташкенте, стрижка. Значит, Стрельцов хотел знать, с кем разговаривает Шубарин? - появился первый вопрос. Да, да, только Шубарин - подтвердил он свою догадку, ибо о его возвращении КГБ еще не могло знать: решение лететь рейсом Москва-Дели пришло случайно, в последний момент, в аэропорту, и домой, В Ташкент, чтобы встречали, позвонить не успели, и сделали это за них московские адвокаты. Впрочем, интересуйся Стрельцов им конкретно, не отбыл бы он тут же прямым рейсом на Гамбург. А не спелся ли Японец и с КГБ, ведь Ферганец ходит на Ленинградскую как к себе домой и оттуда набрал целый отдел по борьбе с организованной преступностью?

Спокойно, спокойно - не может так просто выпасть большая удача, решил он и поспешил вниз, в холл международного аэропорта. Откуда-то появились богато накрытые столы, куда беспрерывно подавали роскошный коньяк "Узбекистан" и золотое шампанское, уже то и дело вспыхивали блицы появившихся невесть откуда репортеров. Вот этот миг упускать не следовало, и он, бесцеремонно растолкав окружающих хана Акмаля, встал с ним рядом. Арипов, опьяненный не только помпезной встречей, но и полными бокалами коньяка, по-братски обнял его и, понимая, что их снимают журналисты и телевизионщики, поворачивался вместе с Сенатором в разные стороны. В аэропорту торжества продолжались больше часа, и когда кавалькада машин направилась в центр города, к гостинице "Узбекистан", где хану Акмалю и его родственникам зарезервировали целый этаж. Сенатор отвел в сторону Миршаба и сказал:

- Давай, поднимемся в зал отлетающих, дело есть.

Несмотря на шум-гам внизу, Сенатор слышал о том, что самолет на Гамбург поднялся в воздух. В зале регистрации Миршаб предъявил свое служебное удостоверение дежурной, а Сенатор спросил:

- Извините, мы опоздали к рейсу и не знаем, улетел ли в Гамбург наш друг Стрельцов Сергей Юрьевич?

- Сейчас, одну минуту, - ответила девушка, раньше работавшая в депутатской комнате и знавшая в лицо обоих мужчин. - Да, не беспокойтесь, улетел. Но он в Гамбурге делает только пересадку, а место в Милан мы ему тоже забронировали.

Миршаб, ничего не понимая, стоял рядом.

- Значит, предчувствие меня не обмануло. Какой я молодец! - воскликнул Сенатор, как только они вышли из здания аэропорта.

- Да объясни ты толком, что произошло? Бросил хана Акмаля, выясняешь улетел, не улетел какой-то Стрельцов, - спросил раздраженный Миршаб.

Сенатор повернул к нему возбужденное лицо и, не замечая недовольства своего приятеля, ответил:

- Ты даже не представляешь, как нам повезло, если я не ошибаюсь. Помнишь, когда Газанфар сообщил нам, что Камалов помог Шубарину освободить американского гостя, мы оба, не сговариваясь, подумали - а не спелся ли за нашей спиной Японец с Ферганцем? Развивая эту тему, можно утверждать, если спелся с прокурором, то спелся и с КГБ, о связях, влиянии Камалова на нынешних руководителей службы безопасности республики знает каждый. Логично?

- Вполне, - подтвердил ничего не понимающий Миршаб.

- Я не знаю, что могло бы послужить причиной их единения, но Шубарин со своей гипертрофированной порядочностью всегда хотел жить по закону и по совести. - Я не раз слышал это от него сам. Вот сегодня Шубарин неизвестно почему вылетел в Италию, на юбилей какого-то банка, словно у него здесь дел мало. Опять же я чувствую, что за этой поездкой что-то кроется. Не исключено, что визит в Европу имеет какое-то отношение к Талибу. Если это так, то через вора в законе, через уголовку, как обычно, мы решим все свои проблемы.

- Не понял. Каким образом? - опять удивился Миршаб.

- Дело в том, что Стрельцов Сергей Юрьевич, о котором мы наводили справки, служил в бывшем КГБ, и я его хорошо знал. Его, на моей памяти, никогда по мелочам не использовали, а сегодня они вместе вылетели в Гамбург одним рейсом, дальше Шубарин летит в Милан, кэгэбешник туда же. Наверняка он едет подстраховать его по какому-то делу.

Тут Миршаб откровенно захохотал.

- Тоже мне Шерлок Холмс! А не думаешь ли ты, что бывшее КГБ само пасет Шубарина за какие-то грехи? Вон ведь на презентацию сколько иностранцев подвалило, а может, кто из них связан с ЦРУ, ФБР или с "Моссад", или с тем, с кем Штирлиц воевал?

- А мне все равно, я выигрываю в любом случае, с ним ли КГБ или против него.

Миршаб, привыкший к парадоксальности друга, к его цинизму, на этот раз остолбенел.

- Как так все равно? В одном случае получается измена, в другом - попал в беду.

- В любом случае мне нужно только доказать, что между ними есть какая-то связь, контакт, и Шубарину - конец.

- Кого ты должен убедить и кто организует этот самый "конец" всесильному Шубарину?

- Уголовный мир. Талиб. Уверен, у них на банкире завязаны какие-то интересы, и им смертельно опасно, если он якшается с людьми генерала Саматова.

- Я начинаю что-то понимать и чувствую логику, правда жестокую и циничную. Не пойму одного - зачем уголовникам нужен банк Шубарина.

- Сначала о циничности. Мы ведь вместе решили Японцу ничего не отдавать и ни в чем не каяться, значит, он по приезде натравит на нас пол-Ташкента, представляю одного Тулкуна Назировича, дрожь берет. Так что, дорогой, или он нас, или мы его. Как говаривал частенько Горбачев - альтернативы перестройке нет... А уголовка... Почему нужен банкир? Я этим тоже две недели в Москве маялся, но ответ нашел... в газетах. Читал про фальшивые чеченские авизо? Там гуляют суммы только в сотнях миллионов и миллиардах, а ведь таким же образом можно нагреть и на валюту, на Западе до такого еще не додумались. Представь, если одновременно провести операцию в нескольких странах Европы и снять несколько сот миллионов, но не рублей, а долларов? Каково?