Книга осенних демонов - Ярослав Гжендович
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выводы? Обеденный перерыв. Он спокойно уходит с работы, она срывается под предлогом каких-нибудь дел в городе; они обедают вместе в каком-нибудь самом последнем кафе Центральной Европы, никто ни о чем не догадывается, а система работает. Значит, где-то между половиной первого и, скажем, половиной четвертого.
Материалы и методы: хорошо бы раздобыть машину. Нереально. Во всяком случае не тотчас же. Велосипед? Нонсенс. Хотя на самом деле в городе велосипед совсем неплох для слежки за машиной, а если принять во внимание пробки, то на нем можно быть более мобильным, но не в ноябре месяце. Не говоря уж о том, что велосипедист бросается в глаза. Тот себе на «порше», рядом Сильвия, а Януш яростно крутит педали на взятом на время складном велосипеде, в шерстяной шапочке, надвинутой на глаза, и в зеленой куртке для охоты, у которой развеваются полы. Красота! «Ты видела этого кретина на велосипеде, дорогая?» — «Ах, этот идиот — мой муж. Ты можешь от него оторваться, парень?»
Такси? «За этой машиной, пожалуйста. Да-да, этот „порше“». Откуда сейчас в центре города такси? Может, взять машину на день? Сколько бы это стоило? Нонсенс.
Слежка оказалась значительно сложнее, чем он предполагал. Во всяком случае без поддержки мощной организации.
Единственная мощная организация, которой он располагал, была записная книжка с телефонами. И он ее использовал.
В кондитерской курить было нельзя, а через полчаса он уже не мог смотреть на кофе и пирожные.
Он вообще не любил кафе, но это несомненно был самый лучший пункт наблюдения в окрестностях. Отсюда он видел арку и доску с объявлениями на ней, которая вела в том числе к офису Сильвии, автобусную остановку поблизости, паркинг перед Гранд-отелем, половину улицы Кручей и еще несколько других улиц. Он сидел за кургузым круглым столиком, на котором не умещалась даже газета, и, невнимательно просматривая номер, посматривал в сторону двери офиса. Разговор с Рышардом был удачным, потому на спинке висела толстая поскрипывающая кожаная куртка, на полу возле стула покоился большой, закрывающий половину головы шлем с затемненным щитком, в нем лежали перчатки, а на ногах у него были высокие, на два размера больше, ботинки, в которых он мог передвигаться, исключительно надев толстые шерстяные носки домашней вязки. На тротуаре стоял черный «Урал» Рышарда, а Януш перед этим уже совершил поездку на такси на работу к другу, взял у него ключи от квартиры и гаража, потом снова на такси приехал в район Урсынова, потом опять на мотоцикле в редакцию, чтобы отдать ключи, и снова сюда. Замерз как пес, обжег ногу о выхлопную трубу, два раза едва не перевернулся, на светофоре залил свечи зажигания, чем чуть не вызвал аварийную ситуацию, но успел. Одним махом раздобыл и средство передвижения, и амуницию. Он гордился собой.
Теперь, когда он немного пришел в себя, Януш понял, что не знает, на работе ли жена. Он не мог позвонить и прикрыться легендой о «занятиях на выезде», потому что сделал это утром, а ее коллеги знали его по голосу, и потому не мог прикинуться кем-то другим. Он ничего другого не придумал, кроме как беспомощно смотреть сквозь залитое мелким дождем стекло то на дверь, то в газету, а перед его глазами вырисовывались четыре банкноты по десять злотых, которые он потратил на такси, сложенные в гармошку, словно воровской трофей, подаренный в телепрограмме, а еще запотевшая от холода бутылка водки «Шопен», которую он обещал Рышарду. Может, все эти его траты напрасны? Он все больше погружался в неуверенность, а его образ мнимого агента начал все больше подвергаться сомнению, но тут из арки вышла Сильвия. Волосы она собрала наверх, сложно закрутила в гульку и спрятала под модной шляпкой, которая напоминала приплюснутый цилиндр и наводила Януша на мысль о падших женщинах Англии периода Джека-потрошителя.
Он схватил куртку и шлем, с ужасом представив себе, что жена направляется именно в эту кондитерскую, но она сразу же свернула на улицу Журавью и решительным шагом направилась в сторону Маршалковской.
К этому он, честно говоря, готов не был. Он думал, что ухажер за ней приедет, и тогда он двинется за ними на мотоцикле, или что они пойдут куда-нибудь пешком, и тогда он пойдет за ними. Он должен был на что-то решиться, так как она пропадала в толпе, и он вышел, оставив на столе разложенную газету, и пошагал по Журавьей, стараясь сохранять дистанцию метров тридцать. Прежде чем они дошли до Паркинговой, он сориентировался, что ходить по городу в шлеме — такое себе, словно ты сумасшедший рыцарь. Ему очень не хотелось снимать шлем, потому что так он чувствовал себя невидимым, хоть и определенно обращал на себя внимание. Грязный ребенок-попрошайка на стоянке что-то крикнул в его сторону по-румынски, какие-то хохочущие полуобнявшиеся подростки оглянулись ему вслед, и в конце концов он стащил шлем с головы и понес под мышкой.
Он потерял ее в подземном переходе под Ротондой. У него во всяком случае хватило ума, чтобы не бегать в панике и не показываться на разных сторонах перехода, выпрыгивая, как чертик из коробки. Перед его глазами как живая рисовалась сцена, в которой он бежит по лестнице, она стоит на остановке, они встречаются глаза в глаза, после чего оба начинают кричать и разбегаются в разные стороны. Он наудачу выбрал выход и оказался на стороне базара под Дворцом культуры. В течение какого-то времени глазами изучал толпу, скользя взором по торговцам шнурками, гуральскими свитерами, «албанской мазью от псориаза», сибирскими овчарками, которые вполне могли быть небольшими медведями, глядя на какого-то наглого типа, продающего фальшивые водительские удостоверения, и вдруг увидел ее на противоположной стороне улицы; она шла вдоль домов. Оторвалась метров на сто, но без сомнения это она — он явственно видел ее драповое красное пальто с черной отделкой и плоский псевдоцилиндр.
Януш догнал жену, пробежав по другой стороне Маршалковской, вдоль линии метро.
Она вошла в какой-то магазин рядом с торговым домом «Центр» через один вход с книжным «Эмпик». Он видел ее через окно. Тяжело дышал, сердце стучало в груди
